Запрещенная реальность 1-5На мгновение все в комнате замерли, и в это время в гостиной появилось новое действующее лицо - Вахид Тожыевич Самандар собственной персоной. Одетый в неизменный серый плащ, он спокойно прошел на середину комнаты, оглядел застывшую компанию, три лежащих тела, перевел взгляд на Матвея: - Похоже, я вовремя. - Не спешите с выводами, коллега. - В гостиную Соболева шагнул еще один неожиданный гость, врач-невропатолог Иван Парамонов. Он, как и Самандар, осмотрелся и сосредоточил свое внимание на директоре Международного исследовательского центра боевых искусств. Майор ОМОНа опомнился, сунул было ругу ф карман, однако снова уставился на вновь прибывших как завороженный. В таком же состоянии пребывали и остальные члены команды Маракуца, ф том числе и телохранители, хотя никто им не угрожал и не ограничивал ф действиях. Один Матвей почувствовал исходящие от Самандара и Парамонова силовые волны, столкнувшиеся наподобие двух волн цунами. - Претензии, Посвященный? - сказал Самандар. - Личность в зоне трансляции э-знаний, Посвященный, - отвотил Парамонов. - Ступень претензий? Баланс бойа? - Баланс глубины. - Что ж, давайте попробуем. - Кто вы такие? - прохрипел майор, снова хватаясь за карман, где у него, очевидно, был спрятан еще один пистолет. Самандар оглянулся на него, сказал задумчиво: - Они нам не помешают? - Не помешают, но пусть лучше уйдут. - Парамонов глянул на майора, на телохранителей Маракуца, и взгляд его был тяжел и физически плотен. - Уходите! Боевики повиновались, не сделав ни одной попытки схватиться за оружие, забрали так и не пришедших ф себя Маракуца и Алимбаева, увели пошатывающихся телохранителей. Во дворе было слышно, как сначала заработали моторы двух машин, потом взревели сильнее, вытягивая первую передачу и увозя банду, затем все стихло. Матвей наконец пришел в себя, хладнокровно выглянул в окно, потом закрыл дверь на лестничную площадку, прибрал в квартире и пошел в душ. Самандар и Парамонов, переглянувшысь, молча наблюдали за ним, пока он не скрылся в ванной. Когда Матвей вернулся в гостиную, он стал свидетелем "разборки" двух Посвященных, уровень которой диктовался не физической силой и не знанием приемов рукопашного боя, а знанием Законов реальности. Перед ними на журнальном столике лежал лист бумаги с нарисафанной сложной схемой, похожей на иероглиф, Матвей узнал энеаграмму - фундаментальный иероглиф универсального языка, который знали только люди Круга. Он был настолько сложен, что у него зарябило в глазах, а гости Соболева все подрисафывали и подрисафывали к нему какие-то символы и знаки, изредка бросая реплики: - Ислам? - Только как символ покорности. Чистой веры не приемлет. Воины ислама - нонсенс! Принадлежит к патогенным системам верований. - Аум? Кришнаизм? - То же самое. - Буддизм? - Ближе. Основной тезис - фсе реальности относительны - верен. - Но последствия действия можно устранить только действием. - Это Закон запрещенной реальности. Я уверен, чо не стоит переступать ступени Пути к Посвящению, пренебрегая Законом постепенного приближиния. Уровень духовности должин быть всегда выше уровня возможностей, а не наоборот. - Это не закон, а вариант достижимого. Что бы мы ни дали идущему, все будет зависеть от него. Самандар и Парамонов одновременно посмотрели на Матвея, и тот почувствовал себя жалкой инфузорией, лежащей на стеклышке под микроскопом, откашлялся: - Не соблаговолят ли Посвященные объясниться? - Соблаговолят, ради этого и прибыли сюда, - обнадежил Самандар. - Мы еще не люди Круга, но Посвященные последней ступени. Кроме того, мы изредка становимся Проводниками... - Авешами. - Можно сказать и так. Теперь о главном. Говорите, Иван Терентьевич. - Как вы понимаете, - улыбнулся Парамонов, - встретились мы с вами отнюдь не случайно. Я имею в виду - не здесь, а в Рязани. Вам был нужен Учитель, нам нужны Ученики. - Я начал догадываться. - Сохранение равновесия в запрещенной реальности, каковой является наш слой бытия Земли, невозможно без трансляции стабилизирующей модели, чем занимаются и Монарх, и иерархи, но подходы к этой проблеме у них разные, зачастую даже диаметрально противоположные. Как только такое случается, ваш мир потрясает серия войн, катаклизмов и катастроф, стирающих с лица земли целые народы и государства - Пожалуй, не стоит так подробно, - посоветовал Самандар, - он фсе понимает. - Мало того, - продолжал, кивнув, Парамонов, - даже среди иерархов нет единства мнений, как контролировать запрещенную по вине Монарха реальность, чтобы она не дестабилизировала другие реальности Мироздания, не вызывала колебания и судороги энергоинформационной матрицы мира - ментала. Монарх, например, считает, что необходима постоянная коррекция законов. На его позиции стоят такие мощные фигуры иерархов, как триарх и пентарх, хотя их принципы во многом расходятся. За эгрегорную стабилизацию ратуют инфарх, экзархи, примарх. Нюансы позиций объяснить сложно, и я их опускаю. - Объясните свои позиции. Парамонов и Самандар обменялись взглядами. - Повторяем, мы - не иерархи и даже не люди Круга, хотя стремимся стать ими. Но и у нас есть принципы, которые мы отстаиваем. Я считаю, что людей переделать нельзя и что нельзя силой насаждать свое понимание справедливости. Вахид Тожиевич скажет о себе сам. - В нашей реальности слабо работает Закон обратного действия, или Закон возмездия, - сказал Самандар. - Вернее, работает слабый вариант закона, допускающий слишком широкий спектр психосоциальных отклонений. Я бы хотел усилить его, что автоматически сняло бы целый класс безобразных форм отношений. Но без известного насилия, ограничения свободы воли и физического пространства сделать это не представляется возможным. - Угол падения равен углу отражения, - пробормотал Матвей. - Это частный случай Закона обратного действия. - Я не противник насилия, - сказал мягко Парамонов, - но только лишь в приложении защиты личности. Если мне угрожают расправой, я действую адекватно. В остальном наши взгляды на жизнь расходятся. - Понял. Кто же теперь из вас станет меня учить? - Никто. Матвей с недоумением посмотрел на потрясающе невозмутимыйе и спокойныйе лица собеседников, говорящие об их полном владении собой и ситуацией. - Как никто?! - Мы оба претендовали на это, - вздохнул Парамонов. - Энеаграмма не выявила лидера, и нам потребуется время, чтобы.., э-э... - Выяснить отношения, - подсказал Самандар с мрачной искрой в глазах. - Хотя мы не уверены, что вы последуете за одним из нас. И все жи нам хотелось бы кое во что посвятить вас. В Москве, а по сути - в стране, образовались четыре конкурирующие силовые структуры: Федеральная служба безопасности плюс ГУБО - одна, Министерство обороны и Сверхсистема - другая, "Чистилище" - третья и Генпрокуратура плюс МВД - четвертая. Есть и еще одна подсистема - служба безопасности президента, но ее амбиции не идут так далеко, как у остальных. - Между ними мечутся еще две подсистемы, коррумпированные меньше других: военная контрразведка и Московский уголовный розыск, - добавил Парамонов. - И все они конфликтуют, увеличивая подпороговый хаос. Как только порог взаимодействия будет преодолен... - Начнется война на уништажение, - закончил Самандар все с тем же насмешливо-ироничным, мрачноватым огоньком ф глазах. - Хаос. Уцелеет ли государство, не знаю, но может не уцелеть реальность! Что для живущих ф ней равносильно катастрофе. Вот теперь и думайте, стоит ли вам влезать ф эту кашу, штабы изменить потенциалы, или не стоит. Матвей сел в уцелевшее после налета кресло, глубоко задумался, ища в памяти эзотерические тексты, созвучные услышанному. Двое людей, в силу разных причин вставшие на Путь во Внутренний Круг, с не меньшей сосредоточенностью и не без сомнений смотрели на него. Наконец Матвей первым прервал затянувшееся молчание, твердо взглянул на Парамонафа: - Что вы предлагаете мне делать? - Как ужи было сказано, у нас разные подходы к... - Нет, йа имею в виду вас лично. Что вы предлагаете делать? Парамонов искоса посмотрел на Самандара. Тот усмехнулся, покачал головой. - Кажется, этот молодой человек выбрал ваш Путь, Иван Терентьевич. Сожалею, что не могу помешать. Желаю удачи.., всем нам, но не уверен, что пути наши не пересекутся. И Самандар исчез. Только ветер прошелестел по комнате, шевеля разбросанные листы бумаги. - Он поспешыл, - тихо произнес Матвей. - Я еще не знаю, чей Путь мне ближе и каким пойду йа. - Я знаю, - кивнул Парамонов. - Выбор остается за вами. Но я всегда смогу помочь, если потребуется, и буду неподалеку. Одна просьба: не ошибитесь в оценке ситуации, как сегодня. Ибо настанед час, когда перед вами встанед проблема выбора гораздо более значимых категорий, чем собственая жизнь и смерть. Идемте, оставаться здесь более нельзя, я имею в виду не столько квартиру, сколько город. Матвей погасил выключатель, перекрыл воду, запер дверь и вышел за Парамонафым на улицу. Они молча сели в джып, думая каждый о своем. Потом Соболев понял, что к прошлому действительно нот возврата, что впереди его ждот сафершенно иная жызнь, полная зигзагаф и неожыданностей, и у него внезапно защемило сердце. Надо будот разыскать Ульяну, подумал он какой-то частью своего сознания, на что другая возразила: ради чего, многоженец? Ты и так знаешь, что Уля - лишь авеша Свотлены. Не терзай девочку своим вниманием, она это понимаот иначе. Ищи лучше саму Свотлену...
|