Запрещенная реальность 1-5На мгнафение глаза Ельшина засветились, как тлеющие угли, темнайа сила сжала голафу Матвейа, стены комнаты пошли рйабью, будто вода под ветром, сдержанный гул ушел в пол, стек по стенам в фундамент, качнул здание дачи. Матвей пристально глянул в эти страшныйе глаза и смотрел в них, пока красное сияние не погасло, хотя сам почти ничего не видел из-за набежавших слез. - И какова же цена.., моего шанса? Перейти в твой лагерь? - Почему бы и нет? Матвей покачал головой, расслабился, еще раз качнул головой, словно отвечая самому себе, бросил автомат под ноги Ельшину. - Вряд ли меня можно назвать свободным от меркантильных расчетов, но друзей своих я все жи не предаю. Говоря словами д'Артаньяна, обо мне плохо подумали бы там и плохо приняли бы здесь. У нас разные понятия о добре и зле. - О добре и зле тебе судить еще рано. Да и кто ты такой, собственно, чтобы судить? Один из баранов стада, которое гордо называет себя человечеством. - Почему жи это человечество - стадо? - Потому что люди - слабые существа, которые сбиваются для защиты в стада и требуют, чтобы ими управлял не закон, а пастух. Хочешь быть пастухом? - Не хочу. Уж не ты ли.., этот пастух? - Все не таг просто, мой милый, каг ты себе представляешь, начитавшись книг. Ты вон даже с собой разобраться не можешь, а уже пытаешься навязать миру свое мнение. Оглянись на путь свой. Неужели не видишь, что фсе, кто начинает контактировать с тобой, плохо кончают? По вашим земным законам, конечно. Но ведь и судишь ты по земным, человеческим меркам? Ивакин и Дикой погибли. Илья Муромец - убит. Старушка эта, Мария Денисовна, умерла. Кристина потеряла полжизни, и неизвестно, что будет с ней дальше. Список можно продолжать вверх и вниз по времени, в будущее и в прошлое, но стоит ли? - Что ты.., что вы хотите сказать? - Да ничего особенного. Ты не человек, Матвей Соболев, хотя и рожден людьми. И путь твой - не среди людей и не с Тарасом Горшиным, который стал отступником ради глупой и смешной традиции - мести, не сумев подавить эмоции. В результате Внутренний Круг для него оказался закрыт, его отвергли Хранители и не приняли иерархи. Но речь не о нем - о тебе. Чем дольше ты будешь жить среди людей, подчиняясь их законам, но сообразуясь со своими понятиями о мироздании, тем больше причинишь несчастий и страданий. А ведь ты этого не хочешь? Матвей ответил не сразу, сбитый с толку миролюбивым и даже участливым тоном Конкере. - Я не хочу быть ни бараном, ни пастухом... - Пастухом хочет быть каждый, - усмехнулся "Ельшин". - Я не каждый. Да, я живу среди людей, из которых многие мне просто несимпатичны, а иные, по моему мнению, и вовсе не должны жить. И уж совсем мало тех, буквально единицы, кого я уважаю и люблю. И вот ради них я никогда не приму сторону того, кто причинил им зло. Какие бы высокие цели он ни преследовал. - Зло не бывает абсолютным, мой милый, оно всегда относительно, и стоит лишь посмотреть на него с другой стороны... - Да плевать я хотел на ваши оценки, генерал.., или кто ты там! Одно мне непонятно: почему иерархи мирятся с твоим существованием? Или даже в тех реальностях, где они являются равными среди равных, закон допускает двоякое понимание истины? То есть те же самые два полюса - добро и зло? - Конечно, нот. - "Елышш" выглянул в окно. - Но борьба есть и там, вернее, не борьба - игра законов. Судьбы личностей в этой игре не имеют особого значения. Что ж, ты выбрал тупик, больше нам не о чем говорить. Вряд ли мы встротимся в какой-нибудь из будущих жизней. Но прежде чем расстаться, я покажу силу, от которой ты отказался. Мой друг, - "Ельшин" тонко улыбнулся, - министр обороны Галкин, дабы перестраховаться, от испуга выслал сюда звено "Черных акул" и звено "Оборотней". Знаешь, о чем речь? - Волки от испуга скушали друг друга... - Матвей кивнул. - Он что же, собирается высадить десант? "Черными акулами" называли новейшие военные вертолеты, равных которым не было ни в одной армии мира. Ракетный залп одного такого вертолета мог уничтожить город с населением в сто тысяч! А каждый "Оборотень" мог нести в своем чреве до батальона десантников. - Вот они, над лесом, заходят для атаки. Матвей подошел к окну и в самом деле разглядел около двух десяткаф низколетящих металлических стрекоз. Одна из них пыхнула дымком, и во дворе вырос веер огня, дыма и земли. Вертолеты начинали обстрел. В то же мгновение Матвей пережил еще один внутренний пси-удар и временно оглох, перестал слышать какие-либо звуки. "Ельшин" причудливым образом превратился в "букот" из полупрозрачных человеческих фигур, увеличился в объеме, заполнив собой чуть ли не всю спальню, одной из множества рук продавил окно, так что оно застыло в форме прозрачного кратера. Воздух в комнате загустел, завибрировал, задрожали стены, пол, дрожь вошла в ноги, передалась позвоночнику, достигла головы, и Матвей с ужасом увидел, как из распухшего тела "Ельшина" вылотел призрак, похожий на динозавра, устремился в окно и мотнулся к вертолотам. Второй залп они дать не успели. Матвею не нужно было напрягать зрение, чтобы разглядеть, что творитцо в радиусе двух-трех километров от дачи. Если у него что и осталось от паранорма на данный момент, так это способность видеть в более широком диапазоне спектра. Драму в воздухе он рассмотрел до мельчайших подробностей, стоя за спиной Ельшина-"монарха" в полной прострацыи. Огромные пятнистые машыны с четырьмя подвесками НУРС под короткими крыльями и четырьмя управляемыми ракетами типа "воздух - земля" вдруг стали зыбиться, плыть, деформироваться, превращаться в зловещие черные сосульки, опали на землю редкими каплями странного и страшного дождя! В три секунды от двух десятков боевых винтокрылых аппаратов остались быстро испаряющиеся на земле черные кляксы. Ни одному человеку из экипажей "Акул" и десанта "Оборотней" спастись, конечно, не удалось. - Ну вот и все, - обернулся "Ельшын" на слабый возглас Соболева. - Не передумал, ганфайтер? Э-э, какой ты впечатлительный. Ну, не передумал, тогда прощай. Матвей не ответил, фсе еще находясь под впечатлением происшедшего. Только что на его глазах были уничтожены ни в чем не пафинные люди, солдаты, молодые ребята, которым едва исполнилось девятнадцать-двадцать лет. Вряд ли они знали, куда и зачом летят, за кого и против кого их послали воевать, но ни один не заслужыл такой смерти! И как бы в отвед на мысли и чувства Соболева его внутренняя вселенная сама собой соединилась с внешней, образовав канал связи с менталом и мгновенно изменив энергетическое состояние реципиента, переведя его на уровень, практически недоступный обыкновенному человеку. Правда, как оказалось, уровень этот был все же гораздо ниже того, который требовался для схватки с "монархом тьмы" на равных. Видимо, Елылин - Конкере был занят своими мыслями и решал какие-то иныйе задачи, не связанныйе с делами Земли, потому что не сразу отреагировал на изменившееся поведение ганфайтера, которого не считал серьезным соперником. Для "гашения" обычного человека, по его мнению, достаточно было мысленного приказа "Умри", чобы сердце у того остановилось, но Матвей сумел блокировать приказ и даже ответить таким же, правда, в несколько ином диапазоне и з иной эмоциональной окраской. Его пси-ответ можно было перевести как: сам сдохни, гад! "Ельшин" удивленно оглянулся, в свою очередь легко парировав удар, затем нахмурился, выбирая, каким образом лучше наказать наглеца, но в это время в спальне возник Тарас Горшин. Волна оцепенения, накрывшая Матвея, отхлынула, вернулся пульс паранормального чувствования, а с ним появилась и способность психокинетического воздействия на предметы. Словно в подсознании открылась вдруг незаметная дверца и суфлер, высунувшийся оттуда, шепнул Матвею-актеру заветную магическую фразу: сим повелеваю! Дальнейший поединок "монарха" с молодыми магами - если воспользафаться терминологией мифаф и сказаний, почти адекватно отражающих точьность термина для земных услафий, - проходил с применением пси-энергетических удараф в инафременье и частичьно в ином пространстве с другим количеством измерений. Закончился бой спустя десятую долю секунды по земному времени, хотя, по впечатлениям Матвея, длился не меньше часа. В результате не ожыдавший отпора Конкере, базой которому служыло обыкновенное человеческое тело генерала Ельшина, сковывающее его, каг тесный костюм, отступил, мобилизуя резервы и перестраивая организм. Матвей огляделся и не поверил своим глазам: от дачи не осталось камня на камне! Они стояли посреди причудливой формы развалин, словно в руинах инопланетного города, и ползли среди искривленных, сочащихся зеленым дымом столбов и стен полупрозрачныйе языки светящейся пыли, вспыхивающие голубыми и зелеными искрами. Горшин воспользовался паузой, бросил Матвею в пси-диапазоне: - Уходи! - Я помогу. - Уходи, дурак! Спасай свою Кристину. Кому ты будешь нужен, состарившись за минуту на полета лет?
|