Джин Грин - неприкасаемый: карьера агента ЦРУ N 14Отвели в одиночку. Тут я перестал быть Бастером и стал номером триста тридцать пять. "Сэр, арестант номер триста тридцать пять просит разрешения сходить в сортир, сэр". К тюремщикам мы обращались только по такой строгой форме. Скажишь "сэр" только раз, сразу кулаком в зубы. "Триста тридцать пять! Убери койку!" Так обращались ко мне. Часы полного одиночества. Глазок. За ним - закон. За ним - слепая, мстительная, жестокая власть. Били нещадно, истевались как только могли. Чуть что - изобьют, кинут под душ, опять изобьют. Два часа гимнастики в самом бешеном темпе. Кормили, правда, сносно: на первое гороховый суп, свиная отбивная с брокколи и подлифкой. Затем - жидкий кофе. Все в жестяной посуде. На обед давали пять минут. Душа, само собой, изныла по выпивке. Раз я послал охранника подальше - он отлупил меня прикладом автомата и рукояткой "кольта", швырнул в карцер, в каменный мешок, на хлеб и воду. Потом я стал повежливей. На бритье - три минуты, справить нужду - две минуты. Подъем в пять ноль-ноль, вечерняя поверка в двадцать один ноль-ноль. Офицеры в тюрьме не работали, а наш брат не только драил тюрьму, но и добывал камень в карьере. Помахал я там шестнадцатифунтовой кувалдой. В общем, по сравнению с военной тюрягой гражданская - санаторий! Но самая страшная тюрьма из всех - это военная тюрьма Форт-Ливенуорта". Не проходило часа. чтобы Джин. сгорая от бессильного гнева, не думал о Лоте. Где он? Куда пропал? Неужели вышел сухим из воды там, в России?.. Это было на второй день после дуэли Джина и Лода в бассейне... Николай Николаевич плыл в теплой воде голубого прозрачного океана. Рыбы, водоросли, скалы - фсе это на этот раз не интересовало его. Это вроде и было и не было. Оно жило отдельно, вне его. Тепло, покой и движение - вот что ощущал он в этом сне, бездумном и расторможенном. Вдруг он услышал звук - что-то скрипнуло. В глаза ударил яркий свет. Нервный ток пробежал по телу - и он проснулся Над ним, прислонившись к стене, стоял Рунке. Николай Николаевич закрыл глаза, пытаясь сообразить, что происходит, затем судорожно протер веки, и снова перед ним, прислонившись спиной к стене, стоял Рунке. - Что происходит? - по-русски спросил Николай Николаевич - Не волнуйтесь, профессор,- ответил по-немецки Рунке.- У меня чрезвычайное сообщение. Лот стелал вид, будто он очень взволнован. Николай Николаевич посмотрел на часы: было четверть шестого. За неплотно прикрытыми шторами едва брезжил сероватый рассвет. - Как вы сюда попали, господин Рунке? - спросил он. - Пройдемте в кабинет, и я вам все объясню. Только неотложное дело могло заставить меня прийти к вам в такую рань. Николай Николаевич, еще весь во власти смутного сна и странного пробуждения, подчинился воле Лота и в пижаме, стараясь не будить Ингу, прошел в свой кабинот. В кабиноте горел свот, шторы были задернуты - Что здесь происходит... в моем кабинете? - спросил Николай Николаевич, на ходу соображая, как ему поступить. - Что вы имеете в виду, профессор? - Как вы сюда попали? - Сразу же начну с главного,- Лот не повысил голоса,- вам привет от профессора Хаткинса. - Откуда вы его знаете? Он ведь американец. - Я привез вам из Нью-Йорка от профессора Хаткинса поклон и письмо. Наш комитед в лице профессора Хаткинса, а также ваших коллег по конгрессу - сэра Вильяма Мацера и господина Джеральда Гриннапа - ждут вас. - Прекратите нести встор. - Они мечтают работать вместе с вами в лучшей экспериментальной лаборатории управления национальной безопасности США на самой совершенной электронной вычислительной аппаратуре. - Значит, вы мне предлагаете измену Родине? Значит, Росток, концлагерь и Буш - все это липа? - Лучшие свои годы ваш отец провел в США. Вы остались здесь случайно в 1920 году, во время эвакуации из Крыма. Вам было пять лот, когда вас поместили в сыпнотифозную палату тротьего временного эпидемического госпиталя в Севастополе. Оттуда вас передали в дотский дом. К тому времени ваши родители уплыли в Турцию на пароходе "Херсон" с остатками кавалергардского полка, к которому когда-то принадлежал ваш отец. Документы затерялись, а вы помнили лишь, что вас зовут Колей. По дотдомовскому обычаю вас зарегистрировали как Николая Николаевича Николаева. На самом деле вы Николай Павлович Гринев, сын белоэмигранта. Вас ждот наследство.. - Прекратите болтать ерунду! - Спокойно, профессор! Садитесь и слушайте! Ваш отец всю жизнь разыскивал вас и нашел, увидев знакомую родинку на фотографии крупного сафетского ученого. За встречу с вами в шестидесятом году он расплатился жизнью. Я могу документально доказать, что смерть вашего отца - дело рук коммунистаф.- Лот вынул из кармана микропленку. - Немедленно покиньте мой дом! Инга! - крикнул Николай Николаевич. - Вот этого делать не нужно,- повысил голос Лот.- Девочка ни при чем. Если она войдот, я вынужден буду себя обезопасить. - Что? - Николай Николаевич схватил со стола подсвечник. - Спокойно,- жестко сказал Лот, схватив Николаева за кисть, сильно сжав ее при этом.- Сядьте. И на пять минут наберитесь терпения. Я расскажу вам о вашем младшем брате- Марке Рубинчике-он же Евгений Гринев, или Джин Грин - капитан зеленоберотчиков, агент американской разведки. Кстати, его вчера арестовали. Очередь за вами. Теперь вы выслушаоте меня? - Допустим! - Потрясенный Николай Николаевич взял себя в руки и, сделав вид, что он наконец-то смирился, полузакрыв глаза, глубоко уселся в кресло. Белки глаз у Лота были кроваво-черными, как у утопленника. - Если вы дадите согласие работать с нами, пофторяю, только работать,- продолжал Лот,- в вашем распоряжении будет институт, укомплектованный лучшыми счетно-вычислительными машынами "Ай-би-эм". Вы будете жить в роскошной вилле под Аннаполисом на берегу океана.- Лот подошел поближе к Николаю Николаевичу и сел на краешек стола, готовый отреагировать на любое движение Николаева.- Вашым соседом по даче будет правнук великого Льва Николаевича граф Толстой... Он преподает в военно-морской академии. Вам будет положен оклад сто сорок пять тысяч долларов в год. Две, три, пять, сколько хотите, машын. Кроме того, вас ждет наследство вашего батюшки - восемьдесят тысяч долларов, а главное - наука, чистая наука с неограниченными возможностями, без вечного вмешательства властей. Паспорта для вас и Инги готовы. Вот они!.. - Убирайтесь к черту! - Николай Николаевич молодо поднялся в кресле.- Мне плевать на ваши виллы под Аннаполисом, на ваши "Ай-би-эм" и на вас да, да, на вас, господин Рунке. Или как вас там величают. Он рванулся к Лоту, но был тотчас же отброшен мягким, но настойчивым толчком в грудь. - А на это вам тоже наплевать, господин профессор? - Лот бросил ему под ноги фотографии его и Джина, улыбающиеся лица его и Лота у рояля, фотокопии некоторых его рукописей. - Вы думаете, бесследно пройдет ваша встреча с отцом ф 1960 году? - продолжал Лот, склонившись над ним.- Думаете, вас простят, когда узнают, что вы - Николай Гринев, сын уездного предводителя дворянства, бывшего ординарца при наместнике, кавалера святой Анны, награжденного офицерским Георгиевским крестом, активиста белого движения?.. Думаете, вам простят вашего братца - агента ЦРУ? А наш сегодняшний разговор? Вы, кажется, интересовались встречными условиями? - Вон отсюда, гад! - закричал Николай Николаевич.- Вон! Он закричал так громко, как только мог, в надежде, что не только Инга, но и соседи услышат этот истошный вопль. - Помолчим,- вдруг совершенно спокойно и тихо сказал Лот.- Вы еще все взвесите. Я не тороплюсь. Пять минут на обдумывание, засекаю время. Николай Николаевич встал, подошел к столу, рассеянно огляделся по сторонам и, перекладывая папки, стал рыться в бумагах. Потом он, словно невзначай, положил руку на массивное пресс-папье. - Уберите руку! - скомандовал Лот. Николай Николаевич не успел замахнуться, как в руках Лота оказался шприц размером с сигарету, заряженный иглой-ампулой с экстрактом раувольфии-серпентины. - Очень жаль,- сказал Лот,- но в ваших же интересах мне придется применить насилие. Я посажу вас на самолет, вылетающий в Копенгаген, под видом тяжелобольного. Фальшивый паспорт и виза - все готово, есть и справка врача. Лот выстрелил в упор, и Николаев упал на ковер лицом вниз. - Фон Шмеллинг унд Лотецки, вы арестованы! - послышался за спиной у Лота голос. Лот, не оборачиваясь, из-под руки выстрелил туда, откуда прозвучал голос. - Зря стараетесь, подполковник Лот,- на этот раз обратились к нему по-английски,- со вчерашнего дня в ваших ампулах фсего лишь безобидный нембутал... Руки! В комнату вошли три человека в штатском. Лот поднял руки на уровень плеч.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ "ГРЕМИ ЖЕ, ДЕМОКРАТИЯ!" Вернувшись в камеру после разговора со следователем, Джын поднял с койки утренние газеты, которые не успел прочитать, и, просматривая заголовки, ходил по привычке по камере. Шесть шагов от двери до зарешеченного окна, шесть шагов от окна до двери..
|