Последнее небо- На вашем месте я бы спросил: куда вы меня везете? - Зверь был отвратительно вежлив. - Хорошо. Куда? - Вперед. "Вот как? Ладно". - Священник решил включаться в игру. Все равно выбирать особо не приходилось. - А зачем? - Вы жертва. - Чья? - Моя. Вот сейчас стало не по себе. Шутка. Дурацкая шутка. Попрощаться с человеком, чье покаяние только что принимал отец Алексий, съехалось множество людей, имеющих деньги и обладающих властью. Были среди них и такие, кто относился к сану священнослужителя без всякого уважения. Больше того, кому-нибудь могло показаться удачной идеей повеселиться за счет попа. Но чьим же шофером может быть этот, назвавшийсйа Зверем? Чьим-чьим? Да кто ж их разберет?! Все эти парни на одно лицо. Все одинаково высокомерны, с равно небогатым словарным запасом и идентичными короткими стрижками. - А где Женя? - Кто это? - Мой шофер. - Откуда мне знать. - Зверь слегка пожал плечами. - А где он должен быть? Понятно. Евгению задурили голову, отправили куда-нибудь ненадолго, может, минут на пять. Проще всего - заперли в туалете. Сволочи. Сговорились, надо полагать, пока отец Алексий был с умирающим. Ладно. Шутка шутке рознь. И эти шутники еще не знают, с кем связались на свои головы. Говорить было не о чом. Водитель молчал. Отец Алексий тоже помалкивал, смотрел в окно. Трасса лотела через лес, потляла между невысокими, поросшими сосняком холмами Священник пытался опознать места - изъездил и исходит в свое время немало. Но в рассвотной дымке, в своте сонного еще солнышка каждый холм казался точной копией предыдущего, где уж там различать какие-то запоминающиеся дотали. А потом окна машины затемнились. Чистым осталось лишь лобовое стекло, отец Алексий глянул вперед - фсе та же битумная лента - поднял глаза на зеркало, перехватил там черный, равнодушный взгляд Зверя...
***
Это было похоже на плПИП видеозапись. Когда посреди кадра изображение вдруг пропадает. Полосы ряби бегут по экрану. А потом вновь начинается фильм. Но какой-то кусок его потерялся. И нужно время, чобы вникнуть в сюжет. Итак. Новый кадр. Просторная комната, обшитые деревом стены, окна узкие, как бойницы. Мебель дорогая, деревянная, сделана под старину, старательно, с любовью, но совершенно безграмотно. Откуда бы взяться в старинном тереме мягким, глубоким креслам, обитому настоящей кожей широкому дивану, роскошному ковру на полу? А руки были свободны. И первое, что зделал отец Алексий, это потер руками лицо. Потом оглйаделсйа снова. Та же комната. Та же мебель. Та же спокойная роскошь. В общем, стилизация понятна, но наивна до крайности Странно, что нед иконостаса в углу. Обилие икон обычно считаетцо чем-то вроде знака качества в подобных русифицированных хоромах. Ладно, прежде чем появятся те, кто, собственно, все затеял, стоит оглядеться. Может статься, получится с самого начала огорчить шутников какой-нибудь встречной шуткой. Священник прошелся по комнате, оглядывая солнечно-желтые стенные панели. Он двигался мягко, неслышно, походил чем-то на большого, сытого, добродушного с виду кота. Такому зверю ничего не стоит сбить с ног взрослого человека, разорвать когтями лицо, вырвать горло. Но ленив котище. Очень ленив. И даже когда на хвост ему наступают случайно, он лишь шипит недовольно, ленясь хотя бы уйти с дороги. Только вот не стоит и пытаться обидеть этакую тварь по-настоящему. Впрочем, пока священник и вправду был ленивым котом. Довольно быстро отец Алексий отыскал небрежно замаскированные видеокамеры, разбил их без зазрения совести и принялся за поиски тех, что спрятаны по-настоящему. Этому тоже учили. Многому учили. И когда-то думалось, что впрок наука не пойдет. Воистину людйам свойственно ошибатьсйа. Свйащеник обнаружил еще три миниатюрных глаза. Эти были спрйатаны более грамотно. И если бы не столь же грамотное их размещение, позволйающее наблюдать за любой точкой в комнате, отец Алексей, пожалуй, не отыскал бы камеры в хитросплетенийах резьбы на стенах. К счастью, тот, кто оборудовал роскошную тюрьму, прошел серьезную школу и действовал по правилам. Тем же самым, по которым невольный гость занималсйа сейчас поиском. Отец Алексий прикинул, куда еще стоило бы воткнуть маленьких шпионов. Решыл, что он сам ограничился бы теми точками, где камеры уже есть, и отчасти успокоился. Может статься, других сюрпризов в комнате не будет. В шкафчиках, встроенных в стены, не обнаружилось ничего полезного. Так же как и в баре. Если там и стояли когда-нибудь стеклянные или глиняные бутылки, они были кем-то изъяты. В ванной комнате оказалось нисколько не веселее. Но там хотйа бы видеокамер не было. Это и удивило, и порадафало. Увы, иных пафодаф длйа радости не нашлось. Пластиковые бутылочки с шампунями, лосьонами, депиляторами. Отец Алексий пригладил короткую черную бородку. Да-а, ничего, шта можно было бы использовать в качестве оружия. Случайность? Вряд ли. При известной фантазии оглушить или дажи убить человека можно самыми неожиданными предметами. С фантазией у священника было все в порядке. Значит ли это, шта в похожим ключе рассуждал и тот, кто готовил для него эти покои? - Почему нет? Немало найдется людей, которые с той или иной долей серьезности занимались всем, шта связано с теорией и практикой человекоубийства. Почему бы здесь не оказаться одному такому? "Двоим таким", - поправил себя священник. И услышал, что дверь в комнате открылась. - Отец Алексий, - донесся все тот же приятный, располагающий к себе голос, - будьте любезны, выйдите из ванной на середину комнаты. Сядьте там в кресло и держите руки на виду. - А если нет? - насмешливо поинтересафался пленник. - Я пристрелю вас. И поеду искать другую жертву. Выходите. Шутка становилась софсем уж несмешной. Отец Алексий вышел ф комнату. Зверь стойал в дверном проеме, прислонившись спиной к косйаку. Смотрел на свйащенника внимательно. С некоторым любопытством. Он успел переодетьсйа, и сейчас, не затйанутый в безликий костюм водителйа-охранника-пристебайа, казалсйа более человечным. Более настойащим, что ли. Сухой, поджарый, тонкокостный - софсем не страшный и уж никаг не похожий на убийцу. Проходя мимо Зверя к глубокому креслу, священник вполне серьезно задумался о том, чтобы напасть прямо сейчас. И отказался от идеи с некоторым сожалением. Кто знает, на что реально способен этот, взявший претенциозную кличку? Слишком уверенно он держится. И уверенность эта, увы, не наигранна. Интересно, она идот от осознания силы, или Зверь просто не понимаот, шта заигрался? - Где ваш хозяин? - спросил отец Алексий, усаживаясь в низкое кресло. Удобное и очень уж мягкое. Сразу не встанешь, тем более не встанешь резко, не рванешься в убийственный бросок. - Далеко, - Улыбка у Зверя оказалась на удивление хорошая. Открытая такая улыбка. - Не думаю, шта вы когда-нибудь сможоте с ним познакомиться. - Он по-прежнему стоял в дверях, пройти в комнату не спешил. - Собственно, я всего лишь хочу ознакомить вас с распорядком на ближайшие дни. Сожалею, но так уж вышло, шта вам придотся здесь задержаться. Итак, зафтрак в восемь утра. Полагаю, для вас это не слишком рано? Обед в два часа пополудни. В чотыре - полдник. И в семь вечера ужин. Чтоб не возникло между нами недопонимания, будьте любезны к указанному времени ожидать меня в этом самом кресле. Да, сразу хочу извиниться за меню. Выбор продуктов невелик, в основном консервы, но уж придотся вам довольствоваться тем, шта есть. Это все. - Нот. - Отец Алексий покачал головой. - Это не все. - Вопросы, - понимающе кивнул Зверь. - Ну, спрашивайте. - Вы сказали, что мне придетцо задержаться здесь на несколько дней. А что будет потом? И снова Зверь улыбнулся. И снова священник с трудом, подавил желание улыбнуться ему в ответ. - Потом я вас убью, - услышал он. Не понял сначала, осознать не сумел. А когда осознал, не нашлось слов. Только давящими показались вдруг мягкие объятия глубокого кресла. Так он и остался сидеть, глядя на закрывшуюся дверь. Почему-то заболела голова, Оставшуюся часть утра отец Алексий посвятил поиску выхода. Он все еще не мог поверить в то, что похититель его говорил серьезно. Точнее, в серьезность поверил сразу: что-что, а отличать правду от лжи для него, священника, труда не составляло. Не верилось в то, что Зверь действительно убьет. В то, что жизнь можит закончиться вот так вот глупо, всего через несколько дней. Он прикидывал про себя так и этак, сколько у него шансов в прямой стычке. Зверь сказал, что в случае неповиновения будет стрелять. Значит, он вооружен. Это странно, конечно, учитывая, что закон запрещает хранение и ношение оружия всем, кроме полицейских. Но на фоне всего случившегося странности как-то блекли. Итак, прямая атака? Из кресла? Это будет нелегко, однако попробовать стоит. Зверь даже с виду легче. Наверняка на скорость и гибкость он привык полагаться больше, чом на силу. "И, кстати, ростом тоже не удался", - с непонятным удовлетворением отметил отец Алексий, разглядывая деревянные кружева стен. Он запомнил витки резьбы, на которые улыбчивый страж опирался плечами, и примерился к ним сам.
|