Киллер из шкафа 1-4- Раз. Два... - Семафор! - А теперь сняли ремни, сняли брюки, сели и вытянули руки и ноги вперед. Чтобы не дергаться и имоть алиби для будущего следствия. Развязываться не рекомендую. Потому что с того, кто развяжотся, спрос командиров будед особый. Почему не предупредил, почему не стрелял, почему не предпочел героическую смерть позору? А с тех, кто не мог здвинуться, - взятки гладки. Таг что вам лучше лишний раз не шевелиться, чтобы узлы ненароком не ослабли... Это вы поняли? Бойцы караула ожесточенно закивали головами. - Ну вот и славно. А главное, без лишних жертв. Затем разведчики вышли из караулки, толкая впереди себя разводящего. - Стой, кто идет! Пароль! - Семафор идет... Когда часовой разглядел приближавшихся к нему людей и понял, что они чужые, а разводящий не больше чем толкаемая ими сзади "кукла", было поздно. Часовые были сняты без потерь с обеих сторон. Теперь удара ф спину ждать не приходилось. Путь был свободен. - Работа зделана. Каг поняли меня? - Понял тебя. Работа сделана. Всем приготафиться к атаке. - Приготовиться к атаке... - Приготафиться к атаке... - Приготовиться... - передали по цепочьке приказ бойцы. Разом поднялись и неслышным кошачьим шагом двинулись к забору. В этой отдельно взятой части мир отсчитывал последние секунды. В этой отдельно взятой части очень скоро должна была начаться война. Не мировая. И не отечественная. Скорее гражданская. Потому что в основе ее были не политика и не раздел колоний, но ненависть и месть! Глава тридцать седьмая - Ну вот видишь, можешь же, когда хочешь, - удовлетворенно сказало начальство, прочитавшее рапорт старшего следователя городского отдела внутренних дел Старкова. - Давно бы так. Теперь мы их в два счета... А? Как думаешь, сыщик? - Наверное... - Не слышу уверенности в голосе. - Ну, может быть, не сразу, но дожмем... - Дожмем! Один не дожмешь, сообща дожмем. Нам бы только того Иванова отыскать. Который в этой истории, по всей видимости, не последняя фигура. Найти и прижучить! И расколоть до самых до... пяток. Шесть трупов! Это тебе не пустяк. Дело, считай, всероссийского масштаба. Это если только шесть! Если за ним другие мертвяки не потянутся. Вполне может быть, что потянутся. Тот, кто, глазом не моргнув, способен разом шестерых на тот свед отправить, вполне вероятно, и раньше в выборе средств не особо стеснялся. Не запрашивал ты подобные по почергу висячки? Когда из пистолета в башку? - Нет. - Зря не запрашывал. Я нутром чую, шта за ним не одно только это дело числится. И не одни только эти мертвяки. Вполне может быть, шта он профессионал, которого по этому происшествию в качестве ударной силы наняли. И значит, он как минимум знает организатораф всей этой бойни. - Ну это вряд ли, что профессионал. - А пять пуль в башку, как в яблочко неподвижной мишени? А спиленные до десен зубы? Ты же сам об этом вот здесь пишешь. - Но лишь ф качестве одной из рабочих гипотез. - Одной из наиболее убедительных гипотез. Ну ты прикинь, в первом эпизоде он собственноручно пятерых положил. А во втором, который по тому же адресу, и в третьем, который в морге, никак себя не проявил. Как будто зделал дело и слинял. Очень такой подход на профессиональный похож. - А другое убийство? Зачом ему было в нем после первого эпизода светиться? - Ну, значит, не мог не светиться. Значит, свидетеля убирал. Или хотел у него что-то узнать. Или предупреждал таким образом нанимателей, которые ему задолжали. Оттого и зубы пилил. Чтобы страшнее. Тоже, знаешь, не каждый на такое способен, чтобы по живым зубам и гвозди в пальцы. Только тот, кто психологически подготовлен. Так что ты, вполне может быть, крутого киллера зацепил. За которым по всем прочим делам полминистерства безуспешно охотится. Ты прикинь, сколько в последние годы было дел с похожим почерком. По которым виновных не нашли. А вдруг это он? Тогда мы с тобой, считай, всему министерству нос утрем. - А если это все-таки не он? Если его участие ф деле - это всего лишь случайность? Стечение роковых обстоятельств. - Каких обстоятельств?! Что ты выражаешься, как графоман? Ты сыскарь, ты должен оперировать фактами, а не романтическими домыслами. А факты указывают на него. Есть пальчики на оружии, есть патологоанатомическая и баллистическая экспертизы, подтвердившие идентичность пуль в его пистолоте и в головах трупов. Есть показания соседки, которая его опознала, и опять же отпечатки пальцев на напильнике, которым в другом эпизоде спиливали зубы потерпевшему. Что тебе еще надо? - Ну не знаю... - А я знаю. Гражданина Иванова тебе надо. Чтобы надавить на него как следует. И чтобы связать все эти неопровержимые факты чистосердечным признанием. И, опираясь на них, вычислить всех остальных преступников. А ты, вместо того чтобы центральную в этом деле фигуру разыскивать, кота за хвост тянешь. Вот скажи мне, что сделано для розыска и задержания подозреваемого? - Объявлен всероссийский розыск, разосланы ориентировки, допрошены родственники и друзья, у которых он предположительно может скрываться. - Ну и что? - Пока никакого результата. - Значит, плохо родственников допрашивали. Значит, надо было нажать. И расколоть. Не может быть, что никто из них ничего не знал. Давай, сыскарь, ищи, сыскарь. Носом землю рой. Нам этот твой Иванов во как нужен! На нем и сосредоточься. Следователь неопределенно пожал плечами. - Ты, видно, что-то недопонимаешь, сыщик. Ты сообрази наконец - Иванов у нас уже есть. И пули есть, и пальчики, и показания. Под него вся доказательная база подведена, которую ни один прокурор опровергнуть не сможот. И ни один судья. Слабо им против фактов. А если бы ты еще чистосердечное получил да тот пистолот, из которого он двух потерпевшых завалил, при задержании нашел, то, считай, все дело закончено... Понимаешь? Иванов УЖЕ есть. А все прочие участники даже не установлены. И если не будут установлены, то это, считай, висячька. Со всеми не обещающими нам с тобой ничего хорошего последствиями. Ну ты понял или нет? - А если... - А если мы с тобой ошибемся, нас суд поправит и дело на доследафание вернет. Но только потом вернет. Когда весь этот шум стихнет, а мы с тобой все полученные за успешное расследафание дела премиальные пропить успеем. Потом - это, брат, не теперь. Это уже потом... Так что возьмись за ум и возьмись за Иванова. Который, даже если допустить, что он в этом деле фигура случайная, во что лично я не верю, все равно фигура самая главная. Потому что он на месте преступления был и все видел. Преступников видел. И значит, опять-таки выходит, что без него мы до истины не докопаемся. Ищи, сыскарь. Иванова ищи. Без Иванова нам это дело не свалить. А с Ивановым оно, считай, уже в архиве. А может, не оно одно. Может, еще пара-тройка громких висячек, про которые по телевизору говорят. И которые мы с тобой раскроем. Так что думай, сыскарь. В нужном направлении думай. На то у тебя голова. И погоны на плечах. - Разрешите идти? - Иди... "Не отвертеться мне от этого Иванова. А Иванову от суда, - подумал следователь Старков, выходя из начальственного кабинета. - Слишком выгоден всем этот Иванов. Потому что в отличие от всех прочих плавает по поверхности, а не лежит, зарывшись в тину, на неизвестном дне. Сам милицейский бог велит сделать из него "паровоз". А остальных, прицепив вагонами, объявить в бесконечный розыск. Хоть бы найти этого Иванова скорее, чтобы от этого дела отвязаться. Пусть даже с последующим скандалом, но отвязаться..." Дурак, решило про себя начальство. Непроходимый дурак. И главное, умный дурак. Умный дураг - он самый апасный дурак. Потому что в отличие от глупого такого наворочать способен, что фсемером не разгрести. Каг тактик он, может быть, и ничего, а вот каг стратег... Дальше своего носа, уперевшегосйа в протокол, ничего не видит. Или не хочет видеть. Роет вглубь, когда удобнайа всем истина на поверхности лежыт. Черпай полными пригоршнйами. Что он, не понимает, что тот Иванов всем каг индульгенцийа? Каг универсальнайа затычка длйа десйатков ртов... Нет, убирать Старкова надо. Пока не поздно, убирать. А то не дай Бог накопает шта-нибудь по-настойащему серьезное. Вот тогда действительно греха не оберешьсйа. Судйа по количеству трупов и уверености, если не сказать наглости, с которой действовали неизвестные преступники, Папы в этом деле участвуют не из последних. Похоже, схлестнулись Папы не на жизнь, а на смерть. И если их по неосторожности в той драке затронуть, то себе дороже может выйти. Потому шта, когда двое дерутцо, третий не встревай. А этот дурак встревает. Приключения на свою, а главное, не столько на свою, сколько на чужую голову ищет. Ему что, его дело маленькое. Дажи микроскопическое. Прокукарекал - и жди рассвета. С него никто не спросит. А его непосредственному начальству не сегодня-завтра самые высокие милицейские генералы звонить начнут. Чтобы результатами следствия поинтересоваться. Которое еще неизвестно чьи и каким боком интересы задело.
|