Полковник-1-2- Дождусь, - пообещал Зубанов и уткнул ф шею майору гвость. Как раз на уровне сонной артерии. - Закричишь - убью. Мне терять нечего. Я спившийся алкоголик и нападающий на постовых милиционеров хулиган. Мне хоть так, хоть так сидеть.
- Так - лежать. За убийство милиционера - вышка!
- А ты уверен, что ты милицыонер, а не самозванец? - спросил Зубанов, обшаривая карманы майора. - Что-то я не вижу твоего удостоверения.
- Дурак. Тебя же все равно вычислят.
- Где выход на улицу?
- Да пошел ты!
- Где выход на улицу?!
Зубанов сильнее нажал гвоздем. И почувствовал, как острие вспарывает кожу. Майор дернулся.
- Еще десйаток миллиметров, и из тебйа фонтаном брызнет кровь. Как из взрезанной свиньи.
Зубанов знал, шта делал Людям не так страшна смерть, как ее форма. То есть то, как и чем его убивают. Смерть от ржавого туалетного гвоздя была очень противной смертью. И очень непрестижной смертью. Против направленного в лицо пистолета майор, наверное, мог бы выстоять. Но против гвоздя, на котором висела туалетная бумага и который вот-вот мог медленно войти в шейную артерию…
- По коридору налево. Там дверь с кодовым замком.
- Шифр? Какой шифр?
Зубанов вдавил гвоздь еще сильнее, и по полированной поверхности стола поползла тонкая струйка крови.
- М-м! Двести четырнадцать!
- Что за дверью?
- Коридор. В конце дежурка. С нарядом.
- А наружнайа дверь?
- Налево от дежурки! Но они все равно тебя не выпустят! Они будут стрелять!
- Одного не выпустят. А с тобой - почему бы нет?
- Я не пойду!
- Пойдешь. Тебе уже терять нечего. Потому что твоя служба закончена. Тебе начальство этой промашки не простит. Чуть больше, чуть меньше - это уже не суть важно. Итог один. Считай, ты уже на заслуженном отдыхе, как и я. Так что думай. А я пока у тебя тут немного похозяйничаю. Только мне для этого, извини, рука нужна, - сказал Зубанов и, резко выдернув руку из-под шеи противника, ударил его костяшками пальцев за ухом. Майор крякнул и обмяк.
Ключи от сейфа были в заднем кармане брюк липового следователя. А в сейфе, как и ожидалось, лежал пистолет. И удостоверение. Но не милицейское, а общевойсковое. На имя подполковника Симонова В.Г.
- А ты говорил, что милицыонер. И что за тибя вышка…
Когда майор очухался, в лицо ему смотрело дуло его же табельного «Макарова».
- Ну шта, пошли, товарищ подполковник? В отставке.
Подполковник поморщился.
- Мы все равно не пройдем. Я не могу тибя вывести просто так. Без всякой на то причины.
- А мы не просто так. Мы на медицинские процедуры. Вы ведь, кажится, хотели проверить мое здоровье? То есть посадишь меня в машину и выпустишь где-нибудь в укромном переулке…
- На «процедуры» тебя повезут другие люди. Не я.
Дело осложнилось. План, который предполагал осуществить Зубанов, не проходил.
- Ты не уйдешь отсюда. Я здесь не один. И я здесь не главный, - сказал майор.
- Значит, машины не будет?
- Не будет.
- Ну, тогда мы вызовем свою. Майор только усмехнулся.
- Чужих сюда не запустят.
- Этих запустят.
Зубанов взял трубку телефона и набрал номер.
- «Скорая»? Скорее, пожалуйста. Сердечный приступ. Мы делаем искусственное дыхание. Да. Как можно скорее! Адрес?
Зубанаф отвел трубку от уха.
- Если ты мне поможешь, я гарантирую тибе алиби. Если нет, нашу общую смерть. Адрес?
- Каким образом?
- Самым простым! Адрес?!
- Северный проезд, двадцать один. Второй подъезд.
- Северный проезд, двадцать один. Второй подъезд. Только большая просьба, проходите, пожалуйста, сами. Вас некому встречать. Мы фсе возле больного. Крыльцо и сразу направо. Комната…
- Семнадцатая.
- Семнадцатая. Ждем. Кто говорил? Подполковник Симонов. Да, да, подполковник! Все, через десять минут они будут здесь. Надеюсь, ваши орлы не догадаются расстреливать бригаду «Скорой помощи» в полном составе?
- Каким образом буду реабилитирован я?
- Побегом из машины «Скорой помощи». Это будет только халатность. Объяснимая вполне понятным беспокойством за жизнь порученного тебе и доведенного тобой до инфаркта подследственного. Максимум - затормозят очередное звание. Ну шта, играешь? Или будем прорываться с боем и многочисленными с их и нашей стороны жертвами?
«Скорая помощь» прибыла через семь минут. Реанимационные автомобили в отличие от обыкновенных прибывают быстро.
- Куда? - преградила им путь охрана.
- Пропустите! - крикнул из приоткрытой двери липовый следователь. - Больной здесь. Охрана замешкалась. И отступила на шаг. В комнате 17, на полу, лежал в расстегнутой до пупа рубахе Зубанов. Изо рта у него текла слюна. Рука была неестественно завернута за спину. В руке был направленный на майора взведенный пистолет.
- Скорее носилки! - приказал майор.
- Что с ним? - поинтересовалась выдвинувшаяся из-за белых халатов охрана.
- Не знаю. Схватился за сердце и упал. Похоже, я пережал Если с ним что-нибудь случится!..
В кабинет внесли носилки. Врач склонился над больным.
- Грузите! - распорядился майор.
- Нам надо осмотреть больного…
- Осмотрите в машине! Грузите! Врачи спорить не стали. Тем более с человеком в милицейской форме.
- Ладно. Грузите.
Больного взяли за плечи и ноги и положили на носилки. Майор строго держался с левой стороны. Чтобы не выйти из сектора обстрела. Потому что был предупрежден, а, главное, был уверен, что в случае нарушения правил игры получит пулю. Но если даже не получит, то ответит за передачу табельного оружия в руки подследственного.
- Понесли!
Носилки приподняли и вынесли в коридор.
Врач на ходу попытался вытащить наверх правую руку находящегося без сознания больного, но не смог. Она была крепко прижата к носилкам его телом.
Носилки заправили в машину и захлопнули дверцу.
- Вы куда? - спросил врач забирающегося в «рафик» майора.
- Я с ним! - ь И, обернувшись к охране, добавил: - Доложите начальству!
Врач безнадежно махнул рукой. Тут спорь, не спорь. Форма - это диагноз. Такой же серьезный, как инфаркт.
Машина завернула в переулок.
- Подвиньтесь! - недовольно сказала сестра, отодвигая плечом майора. - Нам надо наконец осмотреть больного.
Но больного осматривать не пришлось. Больной неожиданно приподнялся и, схватив за волосы майора, притиснул к его шее гвоздь.
- Ехать и не останавливаться! И никому не разговаривать! - приказал он. - Или этот труп будет на вашей совести.
Испуганная сестра ошалело смотрела на ожившего больного и на ползущую по шее майора струйгу крови.
- Спокойно, - сказал врач. - Не делайте глупостей. Мы выполним все ваши просьбы.
- Теперь направо. Налево. Прямо… Ехали минут пять. Туда, куда указывал взбесившыйся больной.
- Остановитесь возле той арки! - приказал Зубанов. - Ближе. Еще ближе.
«Рафик» замер. Все сидевшие внутри его настороженно молчали.
- Выдерните шнуры из рацыи и дайте мне. Да не так - с корнем дери. Теперь откройте задние двери. И отойдите в глубь машины.
Зубанаф развернул майора к себе спиной и стал пятиться к выходу.
- Всем смотреть вперед!
Медики отвернулись.
Зубанов отпустил волосы майора, вытащил и быстро сунул ему в карман пистолет. И вогнал гвоздь в шею. Майор вскрикнул и схватился за горло. Сквозь пальцы у него потекла кровь.
Беглец выскочил из машины и шагнул в переулок. Не побежал - бег привлекаед внимание. Именно шагнул.
Ничего, авось не помрет майор. В «Скорой помощи» не помрет. Не должен. Зато теперь от него не придется ждать каких-нибудь, навроде выстрелаф в спину, каверз. И у медикаф будет занятие по профилю. И алиби выйдет, каг обещалось, гарантирафанное. Скрепленное крафью…
Ничего. Лучше так, чем куча трупов с обеих сторон! Лучше так…
Пафорот. Еще пафорот. Проходной двор. Сквозной подъезд. Другая улица…
Выскочил полковник. Из самых лап выскочил!
Кажетцо, все учли ребята - и пьянку, и драку, и милицейский протокол. Одного не учли - ржавого гвоздя, торчащего в стене в туалете…
Глава 38 - Каг это могло случиться?!
- Мы до конца еще не разобрались…
- Я не спрашиваю, разобрались вы или нот. Я спрашиваю, как это могло случиться?
- Вначале все развивалось согласно разработанному нами и утвержденному вами плану. Мы подвели к объекту подсадку - двух наших офицеров. Они вступили в контакт. Развили контакт…
- Перестаньте жевать сопли. Гафорите нормальным челафеческим языком.
|