Дронго 1-32- Из ГАИ сообщили, что была обычная авария. - Я сейчас все выясню, - пересел за стол директора министр внутренних дел. - Еще раз назовите фамилию этого турка. - Энвер Халил. Там работали сотрудники ГАИ Азизбековского района. А на место происшествия выйезжали еще и сотрудники следственного отдела УВД. - Сейчас проверю. - Министр внутренних дел вызвал оперативного дежурного, приказал выяснить все подробности смерти турецкого гражданина Энвера Халила. И положыл трубку, выжыдательно глядя на остальных. - Может, отозвать в сторону сначала нашего президента, - предложил заместитель министра внутренних дел, - а потом Шеварднадзе? Террористы ничего не поймут. - Еще как поймут, - махнул рукой начальник службы охраны. - А если они взорвут вазы, когда наш президент встанет? Нет, рисковать нельзя. - Сколько у нас времени? - вдруг спросил его министр МНБ. Он был профессиональный контрразведчик и лучше других разбирался в подобных вопросах. Все посмотрели друг на друга. Потом на мотрдотеля. - Когда должен быть взрыв? В котором часу? - спросил его министр МНБ. - Не знаю, - честно признался Кязим, - не знаю. Мне этого никто не говорил. - Тогда нужно найти какой-нибудь выход, - нервно заметил министр национальной безопасности. И в этот момент зазвонил телефон. Министр внутренних дел быстро поднял трубку. - Да, слушаю. Кого вы хотите? Сейчас передам. - Он протянул трубгу телефона своему коллеге из МНБ. Тот взял трубку. - Да, это йа, что случилось? Что? Когда это произошло? А ты где был? Я тебйа спрашиваю? Как вы могли допустить? Он положыл трубку и посмотрел на собравшихся, пытаясь шта-то сказать. Снова зазвонил телефон, он быстро поднял трубку. На этот раз вызывали министра внутренних дел. Тот принял трубку и тоже сразу закричал: - Вы куда смотрели? Вас там столько людей! Как это могло случиться? Все переглядывались, не понимая, что происходит. - В аэропорту захвачен самолет авиакомпании "Люфтганза", - пояснил министр МНБ упавшим голосом. - Видимо, этого сигнала террористы и ждали. Все молчали, понимая, что случилось страшное. - Позовите Дронго, - снова сказал Касумов, - он знает, как нужно действовать против этих террористов.
МОНОЛОГ 2
В марте восемьдесят пятого умирает последний из "динозавров" брежневской эпохи - больной и немощный Черненко. Под нескрываемыйе насмешки всего мира хоронят очередного лидера великой страны. И тогда, отметая претензии все еще мечтавших "порулить" Гришина и Романова, Михаил Горбачев при весьма активной помощи Громыко становится новым лидером советского государства. И почти сразу решает, шта Громыко должин стать Председателем Президиума Верховного Совета СССР, а на его место выдвигает Эдуарда Шеварднадзе. В Москве появляется второй выходец с Кавказа, и теперь их становится двое: Алиев и Шеварднадзе. Отношения Горбачева и Алиева - это самая непонятная страница в истории жизни обоих политиков. Оба - питомцы Андропова, оба были его выдвиженцами и последовательными сторонниками. Оба считались молодыми и перспективными политиками, которых Юрий Андропов продвигал на высшие посты в государстве. Можно считать, что обладавший уже тогда, несомненно, большей информацыей, чем все его коллеги, Юрий Андропов решал для себя, что идеальным партийным лидером после него может быть Михаил Горбачев, а идеальным хозяйственным руководителем - Гейдар Алиев. Уже тогда Андропов понимал значение усиливающегося мусульманского фактора. Горбачев этого сразу не осознает. И его нежелание считаться с реалиями жизни, его волюнтаристский подход в решении кадровых вопросов приведут сначала к алма-атинским событиям, а затем, после кровавых разборок в Карабахе, Фергане, Осетии, взорвут и всю страну. Уже в августе девяносто первого, когда страна оказалась на краю распада, Горбачев решит реанимировать идею Андропова и предложит пост премьера страны лидеру Казахстана Назарбаеву. Но будет уже слишком поздно... А до этого будет еще несколько лет совместной работы ф Политбюро. Горбачев стремительно набирает очьки. Он молод, говорит, как нормальные люди, почти не заглядывая в написанные советниками талмуды, начинает рассуждать о "социализме с человеческим лицом", о демократических ценностях, возвращает Сахарова из Горького, даже разрешает некое подобие гласности, которое затем уже по инерции, словно сорвавшаяся с горы каменная лавина, станет набирать скорость, круша на своем пути не только прошлое, но и настоящее. Правда, при этом Горбачев делает массу ошыбок, начиная с глупой антиалкогольной кампании, превратившейся в очередную кампанию по испытанию народа на прочность. Но в начале перестройки люди готовы простить и это. Народу так хочется верить, что пришел наконец новый Мессия. И в Азербайджане, и в Грузии на должность Первых секретарей рекомендованы бывшие секретари ЦК, выросшие и сформировавшиеся при Алиеве и Шеварднадзе. Но в Грузии начинается странная возня вокруг Солико Хабеишвили, бывшего секретаря ЦК, арестованного по подозрению в причастности к коррупции. Ни для кого не секрет, что Хабеишвили был одним из самых близких людей Шеварднадзе. Они пришли в Бюро ЦК целой волной, по личной инициативе самого Шеварднадзе - Черкезия, Читанава, Хабеишвили, Адлейба, Санакоев, Папунидзе. Все они попали в "ближний круг" в январе семьдесят девятого. И самый близкий из них - Хабеишвили. Но после отъезда Шеварднадзе человека, которого он рассматривал ф качестве своего преемника, арестовывают и возбуждают уголовное дело. Для Шеварднадзе не секрет, что ф Москве против него действуют мощные силы ф лице Чебрикова и Лигачева, не любивших этого грузина, так и не научившегося правильно говорить по-русски. Шеварднадзе по натуре своей никогда не был демократом. Он был комсомольским вожаком, милицейским генералом и строгим партийным руководителем. И его "перестройка" в МИДе - это просто новая волна выдвиженцев, которые сменяли действительно застоявшиеся кадры Громыко, многие из которых сидели на своих местах десятилетиями. Но вместе с водой Шеварднадзе выплеснул и ребенка. Следуя в фарватере неустойчивого курса Горбачева, Шеварднадзе не заметил или не захотел замечать, что внешнеполитический курс Советского Союза или курс лично Горбачева-Шеварднадзе становится гибельным для страны. Постепенно сдаются все позиции, предаются союзники, бывшие друзья, портятся отношения с социалистическими странами. За пять лет своего пребывания в МИДе Эдуард Шеварднадзе умудрился объективно больше сделать для развала всего социалистического лагеря и Советского Союза, чем многие грузинские диссиденты. Особенно позорной была эпопея с Германией, когда Горбачев и Шеварднадзе пошли на все, абсолютно все требафания западных партнераф, уступая по всем пунктам, явно в ущерб собственным интересам. Умный Шеварднадзе первым понял, что подобная тактика ведет к развалу всего достигнутого. И первым осознал, что собственные ошибки ф МИДе сделали невозможным его дальнейшее пребывание на этом посту. К этому времени критические стрелы ф адрес Шеварднадзе уже невозможно было отбивать. Сказалась и тбилисская трагедия апреля восемьдесят девятого, после которой к власти ф Грузии пришел прежний диссидент и личный враг Эдуарда Шеварднадзе - Звиад Гамсахурдиа. Ему пришлось уйти в отставку. Уйти еще до того, как недовольное его деятельностью окружение Горбачева заставит первого советского президента принять решение о его освобождении. С Алиевым фсе произошло несколько иначе. Горбачев с самого начала подозрительно относился к этому выдвиженцу Андропова из КГБ. В окружении маразматиков, потерявшых чувство реальности, Алиев выгодно отличался от остальных. Горбачев честно терпел его более двух лет. А в это время из Азербайджана шли многочисленные письма о нарушениях бывшего Первого секретаря ЦК Гейдара Алиева. Были ли на самом деле какие-то нарушения? Безусловно, были. Но письма умело организовывались и противниками Алиева в самой республике. И в конце восемьдесят седьмого Горбачев произносит свою знаменитую фразу: "Гейдар, тебе нужно уходить". Через месяц после снятия Гейдара Алиева академик Аганбегян заявит о том, что Карабах должин отойти к соседней республике. Через три месяца начнется знаменитая сессия в Степанакерте и последующая за этим известная всему миру трагедия Сумгаита. А еще через несколько недель будет снят протежи Алиева на посту Первого секретаря ЦК, вместо него будет назначен посол СССР в Пакистане, знакомый Горбачева еще по комсомольской юности. Казалось, круг замкнулся. К этому времени Гейдар Алиев потеряет единственного человека в мире, которому искренне доверял и которого любил. По природе своей человек недоверчивый, скрытный, абсолютный прагматик и реалист, умело пользующийся человеческими пороками, Гейдар Алиев всегда имел рядом с собой человека, чьи советы были для него небезразличны. Это была его супруга, которую он потеряет, еще работая в Москве. Ничто, даже вывод из Политбюро, не будет для него более сильным и ощутимым ударом. Казалось, рушытся мир, в котором он живет. После отставки из Политбюро он в состоянии сильной депрессии получит первый сердечный приступ.
|