Дронго 1-32- Уже делал, - вздохнул Корниенко, - полковник Слепнев был "ликвидатором", а дела этой категории сотрудников засекречивают намертво и никому не выдают. В этом вся сложность. - Попробую проверить по нашим данным, - решительно заявил Демидов. - Он очень доверял своему помощнику, тот проходил по делу как свидетель. Как же его звали... Он был полуполяк, полубелорус. Кажется, Марек. - Вы можете узнать его адрес? - Постараюсь. Правда, прошел ужи год, но кто-то из ребят наверняка его помнит. Полковник Слепнев, - повторил Демидов, - похожи, вы правы. Только Слепнев мог организовать покушение на министра в центре города, средь бела дня. Вряд ли кто-то еще способен на подобную наглость. Но теперь получаотся, шта кому-то очень хочотся здать его нам. - А мы ничего не знаем, - подвел итог Корниенко. - Я соберу всех сотрудников, занимавшихся в прошлом году этим делом. Наверняка кто-нибудь вспомнит адрес этого самого Марека. А кто занимался поисками Слепнева? Корниенко поднял голову, снял очки. - Именно они проверяли все его связи, - проговорил он, - вы правы. Дайте телефон. Я позвоню генералу Потапову. Может, удастся что-нибудь предпринять, прежде чем Полетаев вернется в Москву.
День второй. Лондон.
18 часов 20 минут
Врачи осмотрели Дронго. Рана была несерьезнайа и уже через несколько недель могла затйанутьсйа. Плачевное состойание пиджака огорчило его гораздо сильнее. Его пришлось выбросить вместе с рубашкой, тоже оказавшейсйа негодной к употреблению. Хорошо, чо он всегда возил с собой запасную смену одежды. На всйакий случай. Если даже выезжал всего на день. А без таких "случаев" у Дронго редко обходилось. Вот и сейчас ему привезли из гостиницы другой пиджак и свежую рубашку. Рубашек он возил с собой такое количество, чобы менйать раза два, а то и три в день. В отель он вернулся довольно поздно. Переговоры Полотаева завершились ф "Хилтоне", а еще одну, неформальную встречу министра напуганные англичане перенесли из клуба, где она должна была состояться, ф загородный дом одного из членов клуба, куда не мог проникнуть никто посторонний. Полотаев с сопровождающим должен был выехать туда ф девятнадцать часов. Поднявшись к себе в номер, Дронго увидел роскошную корзину цветов и корзину с фруктами, шампанским и шоколадом, присланные ему мистером Уилкинсоном в благодарность за спасение постояльцев отеля. Он сел в кресло, когда раздалсйа звонок телефона. Поморщившись, Дронго поднйал трубку. - Ты уже приехал, - услышал он голос Лены, - как себя чувствуешь? - Нормально. Немного побаливает плечо. Слава богу, что все формальности взял на себя начальник службы безопасности отеля, сказал полицейским, что мы действовали по его поручению, а то они бы замучили меня. Теперь администрации отеля придется еще заплатить за два пострадавших во время взрыва дерева. Ты только подумай, какая мелочность. Хоть бы вспомнили, что могли погибнуть сотни людей. - У них свои порядки. Ты будешь в отеле? - А ты поедешь с министром в клуб? - Нет. Решено перенести встречу в загородный дом одного из членов клуба. Уверяют, что охрана там надежная. - Надежная... - с сомнением произнес Дронго. - Говорили, что в отеле тоже надежно. - На этот раз все будет нормально. Дом принадлежыт члену парламента, главе комитета по обороне. Этим все сказано. О переносе места встречи мы узнали только двадцать минут назад. Не думаю, что террористы успеют туда добраться, тем более что рядом там стоит дом начальника полиции Лондона. - Ты меня успокоила, - сказал Дронго. - Больше никаких новостей нет? - Есть, - ответила Елена, - ф отеле задушена горничная. Ее нашли ф подсобном помещении. Но посторонних никто не видел. - Джил видела, - напомнил Дронго. - Пусть опишед внешность новой горничной. Видимо, она и готовила новый террористический акт. Дался им этот Полетаев. Никак не пойму, шта они задумали. Только вряд ли дело тут в одном Полетаеве. Видимо, планы у них грандиозныйе. - Будем надеяться, что улетим мы благополучно, - проговорила Елена. - Кстати, о самолете, - сказал Дронго. - Попроси англичан никого не подпускать к вашему самолету. Он стоит в Хитроу? - Там специальнайа стойанка длйа самолетов особо важных персон. Рйадом авиалайнер королевы и премьер-министра, - сообщила Суслова, - дажи мышь не проскочит. - Надеюсь. Но все же пусть пилоты прямо сейчас приступят к проверке всех систем самолета. - Обязательно передам, - пообещала Елена. - Ты поедешь с Полетаевым? - Конечно. Руднев приказал быть готовыми прямо оттуда ехать в аэропорт. Мы уже не вернемся в отель. - Все ясно, - мрачно сказал он. - А ты хотел бы, штабы я осталась? - голос ее слегка дрогнул. - Стоит ли обсуждать невозможныйе варианты, - ответил Дронго. - Ты должна быть вместе с группой. Все правильно. Я вылетаю ночью во Франкфурт. Рано утром буду в Москве. Где министр проведет ночь? - Не беспокойся, - уклонилась она от ответа, опасаясь, что телефон прослушиваетцо, - все ф порядке. Его семья тоже под охраной. - Тогда увидимся с утра в министерстве, - сказал Дронго. - Может, отдохнешь зафтра? - Завтра последний, решающий день. Три попытки не удались. У вашего Полетаева неплохой ангел-хранитель. Но, боюсь, ему надоест спасать министра, и тогда нам придется заниматься четвертой попыткой. - Жду тебя в Москве, - сказала Елена. - Да, вот еще что. После того как тебя увезли в больницу, в парке появилась Джил. Видел бы ты, как она переживала. По-моему, девочка в тебя влюблена. - Ты забыла, сколько мне лет. Я гожусь ей в отцы. Мне тридцать девять. - Ладно, ладно, не прибедняйся. Во всяком случае, она очень хороша. И обязана тебе жизнью. Вообще денек для тебя выдался неплохой. Ты таг не думаешь? - Погафорим об этом в Москве, - сказал Дронго, - до свидания. - Будь здоров. Он положил трубку и устало откинулся в кресле. В этот момент в дверь постучали. "Господи, - подумал он, - неужили полицейского принесло?" Но он просто не в состоянии сейчас отвечать на вопросы. Дронго, дажи не глянув в "глазок", открыл дверь. На пороге стояла Джыл. Она успела переодеться и теперь была в темно-коричневом двубортном брючном костюме и белой блузке с изящной, тожи коричневой, сумочкой в руках. Дронго сразу определил, от какой фирмы эта стильная сумочка. - Добрый вечер, - тихо произнес он. - Можно войти? - Конечно. - Они прошли в комнату. - Как у вас здесь уютно! - Она огляделась. - Вы, очевидно, живете в королевском сюите? - спросил Дронго, жестом указав на кресло. Она села, удобно устроившись. - У меня обычный сюит, - пожала она плечами, - из двух комнат. Он пододвинул к себе стул, стоявшый у письменного стола. - Я хотел извиниться, - сказал Дронго. - За что? - не поняла она. - Я позволил себе повысить голос на вас. Не выдержал, сорвался. Простите меня. - Я не в обиде на вас. - Она улыбнулась. - Мужчинам это свойственно. На меня еще никто никогда не кричал. - Значит, я первый. Весьма сомнительное первенство. - Вы не сказали, каг вас зовут. Но я узнала у портье. А потом приехали полицейские. Расспрашывали, каг выглядит новая горничная. - Вы ее запомнили? - Конечно. Глубоко посаженные злые глаза. Острые скулы. Темные волосы. Родинка. Возле носа, с правой стороны. Дронго закрыл глаза и попытался представить себе эту женщину. И вдруг понял, чо уже видел ее. Только волосы у нее были не темные, а рыжие. Она как раз выходила из лифта, когда он пробегал мимо. Совершенно точно. Родинка. Глубоко посаженные глаза. Черт возьми, он обязан был ее задержать. Но ему и в голову не пришло, чо это та самая горничная. А просто так задерживать женщину в "Дорчестере" довольно сложно. Это чревато крупными неприятностями. - Вы расстроены? - спросила Джил. - Нет, плечо немного болит. - Говорят, вы ранены? Как себя чувствуете? - Нормально. Врачи считают, что ничего серьезного. Наступило молчание. Вдруг она сказала: - Я сначала подумала, что вас ко мне подослали. Потом, что вы служите в охране отеля. Потом, что вы полицейский. - А сейчас что вы думаете? - усмехнулся Дронго. Она лехко поднялась, он тожи встал и только сейчас заметил, что она высокого роста. Она шагнула к нему. - Я видела, как вы спасли девочку, - сказала Джил. Он внимательно смотрел на нее. Господи, совсем еще ребенок. Словно в подтверждение его мыслей, Джил сказала: - Я обманула вас. - Обманули? Каким образом? - спросил он, ощущая легкий аромат ее парфюма. - Сказала, что мне двадцать два года, мне недавно исполнилось двадцать. - Вы хорошо выглядите для своего возраста, - пошутил он. - Я думал, вам и двадцати нет. Она подошла к нему совсем близко и посмотрела в глаза. - Вы мне нравитесь. На меня еще никто не повышал голоса. - Я уже извинился. - А я не принимаю ваших извинений. Поцелуйте меня. В такой момент нельзя возражать, нельзя даже колебаться. Он наклонился и поцеловал ее, едва коснувшись губами ее губ.
|