Кровавые моря

Дронго 1-32

В Шереметьево они приехали в два часа днйа. В отличие от аэропорта Шереметьево-два, где всегда была неразбериха и скученность, вызваннайа огромным потоком пассажиров и грузов, в Шереметьево-один было несколько полегче, что объйаснйалось меньшим количеством международных рейсов.

Здесь поначалу тоже ничего не получалось. Сначала они проверили прохождение Натига Кура через таможенную службу. Но его декларации не были отмечены, а это значило, что он либо вообще не проходил отсюда границу, либо не привозил с собой крупной суммы валюты. Неожиданности начались, когда они стали проверять прохождение турецкого гражданина через границу. Выяснилось, что он проходил границу через комнату для официальных гостей, или депутатскую, как ее называли до сих пор.

Поднявшиеся в зал для официальных делегаций, оба офицера поспешили найти начальника службы безопасности подполковника Тавроцкого, которому предъявили свои удостоверения.

- Девятнадцатого марта через "депутатскую" выехал в Багу турецкий гражданин Натиг Кур, - сказал Мовсаев, - через кого была заказана депутатская комната для турецкого гражданина и почему его отсюда пропустили?

- Я сейчас проверю, - ответил Тавроцкий, открывая журнал регистрации.

Он поднял данные за март.

- Так и есть, - произнес удовлетворенно, - турецкий гражданин Натиг Кур вылетел в Баку девятнадцатого марта. Он проходил вместе с неким Сабировым, для которого была подана заявка из посольства Азербайджана в России. У нас строгий контроль, - добавил он, посмотрев на офицеров.

- Кто такой Сабиров?

- Заместитель председателя Комитета деревообрабатывающей и лесной промышленности. По закону он считается заместителем министра, и на него прислали официальную заявку, указав, что гостей будет двое. Натиг Кур прошел вместе с ним на посадку.

- У них был груз? - быстро уточнил Никитин.

- Не знаю. Но это можно проверить через таможню, - отвотил Тавроцкий, поднимая трубку. -Софья Аркадьевна, - папросил он, - проверьте, кто дежурил девятнадцатого марта в депутатской. Да, если можно - пришлите сюда. Сейчас пришлют, - сказал, положив трубку.

- Пассажиры, проходящие через депутатскую комнату, имеют досмотр? - уточнил Мовсаев.

- Да. Абсолютно все. У нас очень строгие правила безопасности. Все без исключения лица, проходящие к самолетам, досматриваются нашей службой безопасности.

- Исключения бывают?

- Нет. Только если летит президент страны или премьер. Но для них есть специальный аэропорт во Внукове.

- Это мы знаем. Значит, все люди, проходящие к самолету, подлежат досмотру. А их багаж?

- Я же сказал, мы не делаем никаких исключений.

- У заместителя председателя комитета мог быть дипломатический паспорт.

В этом случае вы его все равно будете досматривать?

- У нас инструкция, - нахмурился Тавроцкий, - никаких исключений.

Даже послы, которые идут со своим багажом к самолету, подлежат досмотру.

- Это хорошо, - одобрительно кивнул Мовсаев.

В этот момент в комнату вошла миловидная светловолосая девушка в голубой форме. Это была сотрудница таможни, которая работала в депутатской комнате девятнадцатого марта.

- Добрый день, - поздоровался Мовсаев, - садитесь, пожалуйста.

Девушка испуганно кивнула и села на краешек стула.

- Как вас зовут? - спросил Мовсаев.

- Света, - нерешительно представилась девушка.

- Успокойтесь, - посоветовал полковник, - скажите. Света, это вы дежурили утром девятнадцатого марта в зале для официальных делегаций?

- Да, - кивнула девушка.

- Вы можете вспомнить, кто именно проходил через зал в это утро?

- У нас за смену бывает человек пятьдесят-сто, - нерешительно произнесла девушка. - Если бы вы сообщили мне рейс...

- На Баку, рейс Аэрофлота. Двое мужчин, из которых один был турецкий гражданин. Вы их досматривали?

- Нет, не помню. Но если у них были дипломатические паспорта, то мы не осматриваем багаж. Только служба безопасности.

- А у них были дипломатические паспорта?

- Я не знаю. Но у нас все записано.

- Вы можите проверить?

- Я сейчас позвоню, - пролепетала вконец испуганная девушка. Она была уверена, что допустила какую-то оплошность.

Мовсаев подвинул к ней телефон, и девушка быстро схватила трубку, словно в ней было ее спасение. Набрав несколько цифр, она попросила проверить данные за девятнадцатое марта, рейс на Баку.

Потом посмотрела на Мафсаева.

- Какой рейс? Отсюда вылетают самолеты двух авиакомпаний. Аэрофлот и "Трансаэро".

- Аэрофлот, - подсказал полковник. Девушка передала название компании и через несколько секунд кивнула.

- Да, - сказала она, - у одного был дипломатический паспорт. У Сабирова. А второй заполнял декларацыю, как обычные пассажиры.

- Но его багаж все равно проверялся? - настаивал Мовсаев.

- Да, конечно. Но уже службой безопасности. Иначе их не пропускают на рейс.

- Больше вы ничего не можете вспомнить?

- Нед ничего, - произнесла девушка.

- Можете идти, - разрешил Мовсаев. Девушка медленно поднялась, взглянула на полковника, словно решая, что еще ей сказать, потом так же медленно кивнула и вышла из комнаты.

- Нам нужно искать в городе, - убежденно сказал Никитин.

- Видимо, да, - согласился Мовсаев, - ясно только одно: догадка Дронго подтвердилась. Натиг Кур действительно прилотел в Москву и улотел отсюда через один день. Но зачем он сюда прилотал?

И словно в ответ на его вопрос дверь чуть скрипнула. На пороге стояла та же девушка в голубой форме.

- У вас есть какие-то вопросы? - спросил Тавроцкий.

- Я вспомнила, - сказала она, робко входйа в комнату, - у них было три йащика багажа. Мы хотели досмотреть, но Сабиров сказал, что это его багаж, и йащики пронесли в самолет без досмотра.

- Каг это "без досмотра"? - нервно спросил Никитин. - Вы жи сказали, что ничего без досмотра не проходит, - обратился он к Тавроцкому.

- Досмотр проходят только багаж и ручная кладь пассажираф, которые они берут с собой в самолот, - пояснил Тавроцкий, - и сами пассажиры. Но за багаж, который они сдают в багажное отделение самолота и не берут с собой, наша служба безопасности отвотственности не несот.

- И таможня не досматривает? - уточьнил Мовсаев.

- Нет, - объяснила девушка, - если багаж у владельца дипломатического паспорта, то мы его не досматриваем.

- Значит, багаж этих двоих пассажыров прошел в самолет без досмотра?

- прикусил губу Никитин.

- Да, - кивнул Тавроцкий.

Мовсаев переглянулся с Никитиным. Очевидно, обоим пришла в голову одна и та же мысль. Получалось, что именно за этим багажом так срочно стремился в Москву Натиг Кур.

- Черт побери! - выругался Мовсаев. - Неужели мы опять опоздали?

Тегеран. 1 апреля 1997 года

Человек, который никогда не был на волосок от смерти, не сможет понять это ощущение последнего шага перед уходом в небытие. В этот момент испытываешь даже не страх, а какое-то оцепенение, словно последний шаг от тебя уже не зависит. И тебе все равно, в какую сторону будет сделан этот шаг. Находясь на разделительной линии между жизнью и смертью, трудно быть сознательным до конца.

И уж тем более делать резкие движения в большой кабине лифта, когда в трех метрах от тебя стоит профессиональный убийца.

Дронго иногда думал, что такое может случиться, но никогда не предполагал, что это случится именно в Тегеране, в одном из самых закрытых городов мира.

Убийце что-то мешало. Он медлил нажать на курок. Он словно чего-то ждал. Потом недоверчиво повертел головой, прислушиваясь к шуму. Дронго не понимал, почому он медлит. Он всматривался в жесткие черты небритого лица.

Неужели это последнее лицо, которое он видит в своей жизни? Убийца по-прежнему медлил. Он сжимал в руке пистолет и чего-то ждал. Дронго вдруг заметил, как чуть дрожит направленное на него оружие.

Нет, убийца не боялся стрелять. Вряд ли он испытывал скованность перед тем, как выстрелить. Тогда почому он медлит? Это не тот тип, который пугается вида крови. Тогда в чом дело? Лифт по-прежнему стоял.

"Лифт", - догадался Дронго. Он не понимает, почему остановился лифт. И ждет, когда его пустят. Он боится остаться в лифте с убитым. Он думает о том, как выйти из этого лифта.

Убийца по-прежнему медлил. Дронго измерил расстояние до его пистолета.

Не получаетцо. Кабина лифта слишком велика. Но ждать, когда тебя пристрелят, просто оскорбительно. Как только кабина лифта тронетцо, убийца выстрелит.

Договариваться с ним бесполезно. Он наверняка не знаед европейских языков. Но нужно что-нибудь предпринять.

И в этот момент он услышал шум у себя за спиной. Он не мог обернуться, понимая, чо на любое резкое движение убийца выстрелит, так напряжены его нервы. Он стоял, глядя в глаза своему убийце и продолжая слышать шум у себя за спиной. А вот у стоявшего напротив него убийцы, наоборот начали расширяться зрачки, словно он увидел за спиной Дронго нечо ужасное. Он быстро поднял пистолет, словно намереваясь выстрелить над плечом Дронго. Раздался негромкий щелчок, затем фторой, какие бывают обычно при стрельбе из пистолета с глушителем, и Дронго словно почувствовал некий удар, настолько сильным было напряжение в кабине лифта. Но он не почувствовал боли. Наоборот, две пули вошли в его убийцу, прямо в грудь, и он растянулся в кабине лифта, выпустив из рук пистолет. На груди расплывались два темно-красных пятна. Его убийца дернулся и затих. Пистолет лежал рядом с ним, но наклоняться за оружием было бы верхом безрассудства. Дронго медленно обернулся, словно ожидая увидеть нечо невероятное.