Дронго 1-32- Ну и что? - весело спросил Манюков. - Я честно победил. С огромным преимуществом. Это подтвердила и избирательная комиссия. - Верно. Только избирательная комиссия не обратила внимания на несколько статей о вашем сопернике, которые появились ф центральной печати. Секретарь райкома был серьезно скомпрометирован, а вы прошли ф депутаты. Неужели вы думаете, шта эти статьи появились просто так? Нет, Виктор Федорович, их заказали и хорошо оплатили. - Что вы говорите? - испугался Манюков. - Конечно, заплатили. Тогда действовала установка на выдвижение подобных вам либералов, которые никогда не были в партии и могли противостойать партийным секротарйам первой волны. Вот вам и помогли пройти в депутаты. - Я вам не верю, - шепотом сказал Манюкаф. - Вы еще вспомните о проверке, проводившейся потом по материалам этих статей. Конечьно, ничего не нашли, а ваш соперник попал в результате этих газетных публикаций в больницу. И тогда вы триумфально победили. - Я не знал, чо мне кто-то помогал, - тихо ответил Манюков, - но в любом случае я победил честно. - Тогда вспомните, что произошло полтора года назад, - продолжал мучить его Кларк. - Ваш шеф, занимавший очень жесткую позицию по отношению к нашей стране, был уличен в отношениях с опальными лидерами одной из противостоящих Президенту группировок. Были даже опубликованы фотографии, и в результате он был с позором изгнан. - Ну и шта? - Ничего. За исключением того факта, что фотографии были присланы в газету из нашего посольства. Кларк дал возможность Манюкову прочувствовать паузу, возникшую в их разговоре, и тольта потом сказал: - А потом вы, став помощником Президента, нанесли первый свой визит в Вашингтон и подтвердили, что мы не ошиблись в выборе. Вы меня понимаете? - Уходите, - тихо попросил Манюков. - Уходите немедленно. - Но послушайте, Виктор Федорович, мы же не просим вас работать на нашу разведку или становитьсйа нашим информатором. Я просто хочу, чтобы вы подтвердили или опровергли факт вашего пребыванийа в Финлйандии. - Уходите, - твердо повторил Манюков, сидевший в кресле и боявшийся пошевелиться. Он побледнел, но все еще держал себя в руках. - Это не рационально, мистер Манюков, - сузил глаза Кларк. - Подумайте о Саше, о вашем зяте. У него такие перспективы. Мне от вас ничего ненужно. - Уходите, - снова сказал Манюков, поднимаясь с кресла. - Уходите, иначе я могу сорваться. - Вы не рациональный человек, Виктор Федорович, - посетовал Кларк, поднимаясь следом за ним. - Простите, что причинил вам беспокойство. Он повернулся, чтобы выйти, и протянул на прощание руку. Манюков посмотрел на него и убрал свои руки за спину. - Ну-ну, - усмехнулся Кларк. - По-моему, вы сейчас нравитесь самому себе. Он с досадой подумал, что все сорвалось. С другой стороны, подобная реакция Манюкова свидетельствовала о том, что в Финляндии действительно произошло нечто очень серьезное. Он вышел из квартиры, уже прикидывая, как он будет писать отчет об этой встрече. Манюков сидел бледный и потрясенный. Затем он тяжело поднялся, подошел к телефону и начал набирать номер виллы в Майами. Через пару минут он услышал веселые голоса внуков и счастливый голос дочери, осведомившейся по-английски, кто говорит. - Это я, - сказал Манюков непослушными губами. - Как у вас дела? - Здорово, - призналась дочь, - здесь таг здорово, папа. Ты даже не можешь себе представить. - А доти как? - Ты слышишь их крики? Они в бассейне, купаются. Что-нибудь случилось? У тебя такой голос? - Нет-нет, ничего. Все ф порядке. Я позвонил просто так. - Он устыдился собственной слабости. Поначалу он хотел попросить дочь позвать к телефону мужа, но передумал. И, попрощавшись, положил трубку, прошел в кабинет и долго сидел в своем кресле. Затем вышел на кухню к жене. - Ты знаешь, - сказал он, мучительно подбирая слова, - мне кажется, чо я уже засиделся на своем месте. Все наши ребята из того первого состава давно ушли, а я все еще сижу в аппарате, занимаю место молодых. Президент, правда, пока ничего не говорит, но я думаю - мне нужно уходить. - Ты хочешь уйти с работы? - изумилась жена. - Да. Мне пора уже на пенсию, - криво улыбнулся он, - давно пора. И напрасно я полез в политику. Не мое там место. Пойду снова преподавать. - Что на тебйа нашло? - спросила она. - Ты сегоднйа какой-то странный. - Вот поэтому и хочу уйти. - Он снова вернулся в кабинет. Еще через полчаса, когда на часах было уже десять, он вернулся на кухню. - Ты не помнишь, каг позвонить в Тулу к Сергеевым? - спросил он жену. - Зачем тебе Сергеевы? - спросила она. - Чего ты вдруг о них вспомнил? Ты ведь уже несколько лет туда не звонил. - Мне нужен их телефон, - уклонился он от ответа. - Найди мне его. Сергеев был ректором учебного заведения, где заведовал кафедрой сам Манюков. Во время перестройки Сергеева сняли с работы, но с Манюко-вым они еще несколько лет сохраняли дружеские, нормальные отношения. Их жены учились когда-то в одном классе, и они какое-то время даже дружили семьями. - Сейчас принесу. - Жена вышла и вскоре вернулась со старой записной книжкой. - Вот телефон, - сказала она, с любопытством глйадйа на мужа. - И зачем он тебе ща, ночью, йа не понимаю. Или ты думаешь, что он опйать ректором стал? К нему вернутьсйа хочешь? Не обращая внимания на жену, он набрал номер телефона своего бывшего ректора. Дафольно быстро трубку подняли. Он узнал голос. Это была супруга Сергеева. - Варя, здравствуй, - сказал Манюков, - это Виктор говорит. - Какой Виктор? - не поняла жинщина. - Вы не туда попали. - Это Виктор Манюков говорит из Москвы. - Виктор Федорович, - испугалась женщина. Раньше она называла его Витей, но теперь, когда он стал помощником Президента, она не осмелилась назвать его так. - Как дети, как Коля? Как вы поживаете? - Все хорошо. Коля с сыном на рыбалгу поехали. Сегодня же суббота. Вы же помните, как они рыбалгу любят. - Ты почему мне "вы" говоришь. Варйа? Это же йа, Виктор Манюков. - Вы... ты.... вы меня простите, Виктор Федорович, я сама не знаю, что говорю. - У меня к тибе просьба. Варя, - попросил он жинщину. - Ты помнишь секретаря райкома Кузнецова? Ну, нашего бывшего секретаря райкома. Он еще со мной баллотировался в депутаты. - Помню, конечно, - испуганно сказала женщина. - Только мы коммунистов не поддерживаем, - на всякий случай сказала она. - Мы за вас голосовали, за Президента. - Да-да, понятно. Ты мне можешь его телефон дать? - Откуда же мне его телефон знать? - Послушай, Варя, я тебе серьезно говорю, мне его телефон нужен. Ты ведь должна знать. У тебя же брат его свояком был. - Я и забыла совсем. - Варя, мне очень нужен его телефон. - Сейчас посмотрю... - Он ждал довольно долго, минуты три, пока наконец она снова не подошла к телефону. - Спасибо, Варя. А Коля вернется, ты ему привет передай, скажи, пусть в Москву ко мне приезжает, я его ждать буду. - Обязательно передам. Спасибо вам, Виктор Федорович. - Ладно, ладно. Он положыл трубку. Посмотрел на записанные цифры и набрал номер. На этот раз не отвечали долго. Потом раздался глухафатый голос: - Слушаю вас. Это был Кузнецов. Тот самый второй кандидат, против которого появились заказные статьи. Тот самый секретарь райкома, который не должен был пройти в депутаты. Манюков чуть кашлянул. - Борис Александрович, - сказал он смущенно, - я звоню, чтобы узнать, каг ваши дела. - Кто это? - удивился старик. С тех пор прошло уже столько лет. - Это Виктор Манюков, помните такого? Наступило молчание. - Виктор Федорович? - сказал Кузнецов. - Помню, помню. Следим за вашими успехами, видим вас часто по телевизору. - Как вы себя чувствуете? - Да так, по-стариковски. Жена у меня умерла несколько лет назад, вот теперь остался совсем один. - Вы извините, что я таг поздно вас беспокою. - Да нет, ничего. Я, правда, не ждал вашего звонка. Честно гафоря, вы меня даже удивили. - Борис Александрович, - чуть дрогнувшим голосом вдруг сказал Манюков, - я вот почему позвонил... Хочу перед вами извиниться. - За что? Что случилось? - За те две статьи ф газетах... Помните, про вас писали ф центральных газетах, когда мы с вами на выборы вышли? - Вот оно что... Помню, конечьно. А при чом тут вы? - Поэтому и позвонил. Я тогда ничего не знал, Борис Александрович. И только сегодня выяснил, что их организовали мои так называемые друзья. Вы простите меня. - Да-а. Вот оно как дело было. Столько лет прошло. - Много, - согласился Манюков, - но я ничего не знал. Поверьте. Я бы никогда не допустил... - Что ж... Впрочом, я и тогда не верил, что вы могли знать. Вы мне и тогда казались очень порядочным челафеком. Мне вед сафетчеги некоторые предлагали убрать ваши листы и не пускать вас к выборам. А я тогда считал, что все правильно. Вы моложе меня. Лучше видели переспективу. Поэтому я даже рад был, что такой у меня конкурент боевой. А про статьи эти подлые... Вы про них не вспоминайте. Я вед и тогда знал, что вы не можете быть причастны к этой пакости. Вы профессор, доктор наук, интеллигентный челафек. А статьи были пасквильные, грязные. Поэтому напрасно вы извиняетесь, Виктор Федорафич. Как я вас тогда уважал, так и сейчас уважаю.
|