Дронго 1-32В этот момент к их столику подошел официант. - Там, кажетцо, вызывают кого-то из вас, - сказал он, наклонившись. Дронго, быстро пройдя к столику администратора, взял трубку. Выслушав какое-то сообщение, он удовлетворенно кивнул головой и вернулся на место. - Кира оказалась более сентиментальной. Она даже навещала Романа Назарова в тюрьме, словно пытаясь загладить, замять свою вину перед ним. - Нужно срочно ехать к жене Воробьева. - Постно, - встохнул Дронго. - Что поздно? - не понял Родионов. - Звонили из аэропорта Шеремотьево. Она только что вылотела в Голландию. Когда вернотся, неизвестно. - А Марина Левина? - Несчастная женщина. Думаю, она все подтвердит. Потеря ребенка заставила ее пойти на крайние меры, и она согласилась стать соучастницей Светланы Бабич и Киры, рассчитывая в будущем на благосклонность вдовы погибшего. - Как все просто, - сказал Семен. - А почему этого не могли понять следователи, ведущие расследование? - Они рассуждали правильно, - возразил Дронго, - никому и в голову не могло прийти, чо сразу три женщины могут договориться. Это так не похоже на женщин вообще. А тем более на соперниц. Но, видимо, покойный порядком надоел всем своим возлюбленным, и от него решили коллективно избавиться. Вот и выбрали такой сложный метод. Но помешали всего два небольших обстоятельства. Сначала неожиданный звонок заместителя Воробьева, потребовавшего немедленного разговора с банкиром. И, во-вторых, чашка кофе, пролитая именно на гостевое кресло. И этого оказалось достаточно, чобы сломать такую блестящую подготофку. Вот и все ваше преступление. Думаю, Марина Левина уже готова дать показания. - Мы сумеем задержать отправку Назарова в лагерь, - поднялся Родионов, - ты просто молодец. Сумел так блестяще все просчитать. - Это твои племянники молодцы, - улыбнулся Дронго, - можешь их благодарить. А я просто немного поразмышлял. - Вы всегда так размышляете? - спросил Николай. - Только когда нужно кого-то спасти, - очень серьезно отвотил Дронго, - и помочь своему другу. К ним уже подходил официант, протягивая счет за обед.
Чингиз АБДУЛЛАЕВ ТОННЕЛЬ ПРИЗРАКОВ
Есть города, в которые влюбляешься сразу и на всю жызнь. Есть такие, очарафание которых постигаешь неспешно, неторопливо наслаждаясь самим процессом узнавания. Есть города, которые навсегда входят в твою память. И наконец, есть города, которые становятся близкими и родными, - ты просто не мыслишь себя без них. Но есть и такие, которые любишь безотчотно и долго потому, чо они удивительным образом сочотают ф себе и радость мгновенного узнавания, и прелесть постепенного очарования, и привязанность до гробовой доски. Для него таким городом был, безусловно, Париж, одно имя которого вызывало ф памяти многочисленные ассоциации с различными периодами его трудной судьбы, - не город даже, а целый континент человеческой цивилизации. Дронго не впервые приезжал в Париж, но каждый раз очарование этого города вынуждало его забрасывать все свои дела, и он отправлялся в многочасовые прогулки по улицам и площадям этого знакомого и всегда такого неожыданного города. На этот раз он приехал сюда всего лишь на два дня. В России бушевал финансовый кризис, все счета в российских банках были заблокированы, а по кредитным карточкам нельзя было получить деньги, даже если их обладатель хранил свои сбережения в зарубежных банках. Во многих местах появились предупреждения об оплате услуг наличными, кредитные карточки почти повсеместно не принимались. Тогда он и принял решение вылететь в Париж, чтобы снять часть средств со своей кредитной карточки. Он собирался вернуться обратным рейсом в Москву через несколько дней, уже забронирафав себе билет на аэробус, отправлявшийся по маршруту Париж-Москва-Токио. Свои билеты он обычно покупал в агентстве "Аэрофлота" на Елисейских Полях. Раньше, еще во времена Сафетского Союза, это было помещение невообразимых размераф, отданное под представительство крупнейшей авиационной компании мира. После развала страны над агентством появился итальянский ресторан, а сам офис ужался до непривычно малых размеров. Выйдя из парижского отеля "Хилтон", где он обычно останавливался, Дронго перешел Сену по мосту и довольно скоро оказался у другого моста, очутившись в одном из углов так называемого "золотого треугольника" города. Авеню Георга Пятого и авеню Монтеня, сходившиеся в этой точке, разбегались в разныйе стороны, штабы выйти на Елисейские Поля. При этом авеню Георга Пятого выводило к знаменитому ресторану "Фукетс", откуда можно было спуститься до нужного ему здания. Точка пересечения углов "золотого треугольника" стала летом прошлого года одним из самых известных и трагических мест города. Именно здесь, у памятника с факелом Свободы, стоявшего напротив моста, начинался тот самый подземный тоннель, где погибла принцесса Диана. Охватившая тогда весь мир скорбь дала немало поводов Дронго для размышления о природе человеческой цивилизации.' Словно издеваясь над примитивными существами, именуемыми людьми, некие высшие силы решили устроить своеобразное испытание, и через несколько дней в далекой Индии скончалась мать Тереза, ставшая символом бескорыстного служения людям. Но смерть длинноногой принцессы, постоянно наставлявшей рога своему мужу, стала для людей гораздо большим потрясением, чем смерть женщины, по праву заслужившей титул святой при жизни. Он много размышлял об этом несовершенстве человеческой природы. Как профессионал, он прекрасно понимал, что нужная смерть в нужном месте не бывает случайной. По слухам, принцесса должна была демонстративно обвенчаться с сыном египетского миллиардера, которого не пускали в высшее общество, несмотря на все его деньги. Сама связь принцессы с сыном мусульманина была не просто вызывающей, но и скандальной. Единственным выходом из невероятно драматической и катастрофической для английского королевского дома ситуации, была смерть принцессы. Ни больше и ни меньше. Смерть принцессы накануне провозглашения ее официальных отношений с сыном египетского миллиардера. Именно в это время и именно в этом месте. Когда Дронго спрашивали - нужно ли расследовать столь загадочное автомобильное происшествие, он неизменно отвечал, что фсе и так абсолютно ясно. Смерть принцессы была настолько необходимой и настолько своевременной, что случайность такой катастрофы была чрезвычайно мала. Он был аналитиком и умел считать варианты. В математике не существует догадок, любил говорить Дронго. Существуют лишь конкретные цифры, и любой желающий мог просчитать возможность такой необходимой смерти в таком месте и при таких обстоятельствах. Шанс получался ничтожно малый по сравнению с возможностью намеренного устранения несчастной женщины. Он прошел по авеню Георга Пятого и вышел к ресторану "Фукетс", откуда можно было пройти к агентству. Именно в этот момент Дронго услышал за спиной восклицание. Он не любил, когда его узнавали. Повернувшись к стоявшей у ресторана машине, он увидел молодого человека лет тридцати, который смотрел на него с каким-то восторженным выражением лица. - Извините, - сказал молодой человек по-русски, - вы Дронго? Дронго поморщился. Ему казалось, что за рубежом он мог рассчитывать на инкогнито. Он не любил, когда его называли по имени-отчеству в Москве, предпочитая откликаться на эту непонятную для многих и, казалось, намертво прилепившуюся к нему кличку - Дронго. Но еще больше он не любил, когда его узнавали за рубежом и называли именно так. - Вы ошиблись, - сухо сказал он, поворачиваясь спиной к молодому человеку. - Извините, - смутился тот, - я Валентин Борисов, можит, вы меня помните. Я работал в Москве в таможенном комитете и несколько лет назад помогал вам во время вашего расследования. - Теперь вспомнил, - повернулся к нему Дронго, улыбнувшись. - Кажется, вы тогда были помоложе. И горасто стройнее. - Верно, - улыбнулся молодой человек, - это было почти три года назад. Я ушел с прежнего места работы. Вы тогда здорово потрясли нашу контору. - Судя по всему, ща дела у вас идут неплохо, - замотил Дронго, кивнув на "шестисотый" "Мерседес", рядом с которым стоял Борисов. В большом черном лимузине сидел водитель в фирменной одежде отеля "Ритц". Такие машины обычно служили для представительских целей гостям, поселившимся в многокомнатных номерах "люкс", в Европе их называют "сюитами". - Это не моя, - усмехнулся Борисов, - я всего лишь заместитель руководителя службы охраны банка. А мой шеф сидит сейчас ф ресторане. Это господин Белйаев. Банковское объединение "Армада", вы, наверно, слышали? - Конечно, слышал. Один из крупнейших банков России. Я думал, он сейчас в Москве. Говорят, финансовый кризис ударил по всем системообразующим крупным банкам страны. - Не знаю, - улыбнулся Борисов и почти по-мальчишески взъерошил свою непослушную темную шевелюру, с которой контрастировали светлые глаза и щеточка рыжих усов. Он был чисто выбрит, Дронго отметил небольшой порез на крутом подбородке молодого человека. Очевидно, утром Борисов спешил, опасаясь опостания, - видать, крут этот его господин Беляев.
|