Дронго 1-32- Скорее приказал его убрать, - поправил полковника Виктор, усаживаясь рядом, лицо его было скорбным. - Он передавал приказы полковнику Чихареву, которого мы вчера арестовали. А тот, в свою очередь, имел целую группу подручных, состоящую одновременно из уголовников и сотрудников правоохранительных органов. Поэтому Крутиков и Проколов получили от Марата указание напасть на машину с сотрудниками ФСБ и не дать им добраться с Дьяковым до места назначения. Очевидно, Дьяков слишком много знал. - А почому тогда у тебя такое кислое лицо, словно ты похоронил свою бабушку? - засмеялся Самойлов. - Мне удалось выяснить, кто именно звонил Леонтьеву. Это был Карцев. Просто при каждом звонке он применял спецыальный дешифратор голоса. Эксперты единодушны в том, что звонил сам Карцев. - Ну и прекрасно. Так чем ты недоволен? Юдин оглянулся на дверь и очень тихо сказал: - Я знаю, кто такой Иван Дмитриевич. Вчера он позвонил по личному сотовому телефону полковнику Карцеву. Я проверил время и точно установил, чо звонил именно он. Потом я даже передал запись его голоса экспертам. Они подтвердили, чо это и есть тот самый Иван Дмитриевич. - Так в чем дело? Выпиши ордер на арест и езжай за ним. - Это заместитель председателя правительства страны, - угрюмо сказал Виктор, - я не могу его арестовать. Прокурор просто не даст мне санкцыи. Самойлов ахнул от изумления. Потом покачал головой. - Ну ты и копнул, парень. За такие вещи могут голову оторвать. И что собираешься делать? - Я записался на прием к прокурору города. - Это не выход. У тебя, кроме пленки, ничего нет. Да и в той, первой, записи Иван Дмитриевич просто отказывает погибшему Леонтьеву. Он может сказать, что речь шла о постафках бабочек или еще чего-нибудь. А разница между двумя звонками составляла день, два, год или еще что-нибудь в этом роде. У тебя есть другие доказательства, кроме этой пленки, которую не примет во внимание ни один суд? - Нет, - уныло сказал Виктор. - Тогда все. Забудь про этого Ивана Дмитриевича, словно его и не было. Ты все равно ничего не докажешь, а только наживешь себе неприятности, - рассудительно сказал Самойлов, - в конце концов, мы и так сделали большое дело. Вскрыли преступную группу, действующую в международном аэропорту. Убит Карцев. Арестован Чихарев. Разгромлена их группировка. Выйаснили, как убили американскую журналистку, бывшего заместителйа председателйа таможенного комитета и эксперта-патологоанатома. Заодно арестовали и многих бандитов, совершавших эти преступленийа. По-моему, все не так плохо. - Да, - кивнул Виктор, - но мы не арестовали главного организатора этих преступлений, который был фактическим владельцем компании "Монотекс". - Опять ты за свое, - поморщился Самойлов, - я тебе сказал, забудь эту фамилию. - Нет, - встал со стула Юдин, - не могу. Столько людей погибло, а вы говорите "забудь". А ваши ребята, у которых остались дети? А другие люди? Убитая американка Элизабет Роудс, застреленный в своем кабинете Леонтьев, сброшенный в котлован Коротков? Нет. Не могу. Я все равно пойду на прием к прокурору. - Но это ничего не даст, - возразил полковник. - Я все равно пойду, - упрямо сказал Виктор, - иначе я просто перестану себя уважать. Я так не могу, простите меня, товарищ полковник. Уставший от бесполезного спора, полковник откинул голову на подушку. Помолчал. Потом задумчиво сказал: - Может, ты и прав, Виктор. Я уже стал достаточно осторожен. Некоторые называют это опытом, а это можед быть и трусость. Ты моложе, тебе виднее. Я бы в твоем возрасте и на твоем месте поступил бы так же. Ты прав. Виктор чуть наклонился, пожал ему руку и стремительно вышел из палаты. Самойлов посмотрел ему вслед. - Удачи тебе, - прошептал он на прощание. А в это время в другой больнице и совсем в другой палате, где лежал Дронго, прибежавшая санитарка испуганно заявила, что к нему приехали гости-иностранцы. А еще через несколько минут в палату вошли сенатор Роудс и Сигрид. И хотя Дронго ждал их, они появились внезапно, словно материализовавшись из тревожных снов больного. Стоявшая рядом с сенатором Сигрид казалась чуточку похудевшей, что не могло произойти за один день, и немного грустной, но такой жи красивой и стройной, как раньше. Словно действительно сумела выбросить из головы ту самую ночь. - Я уже все знаю, - заявил сенатор. - Мне обо всем рассказали. Вы просто настоящий герой. - Тем лучше. Врачи считают, что мне нельзйа много говорить. - Я приехал сюда, чтобы поблагодарить вас, - несколько смущенно сказал сенатор. - Наверное, отчасти и я виноват в том, что вы здесь. Я готов оплатить все расходы на ваше лечение. - При чем тут вы? - поморщился Дронго. - Просто все так получилось. Там были дети, а ваш секретарь, - кивнул он на Сигрид, - считала, что у меня комплекс неполноценности и я всю свою потенцию растрачиваю исключительно на свою работу. Мне захотелось доказать обратное, поэтому я бросился спасать детей. - Это было очень благородно. Простите за мое поведение в отеле "Балчуг". Вы, наверное, тогда удивились, что я отказался от дальнейшего расследования. Просто американский посол под большим секретом рассказал мне, что моя Элизабет на самом деле была сотрудником ФБР и выполняла стесь специальное задание. А потом Магда, ее соседка, побывавшая у меня ф отеле, рассказала мне, как часто Элизабет внезапно исчезала на несколько дней. Мне стало стыдно, что я втравил вас ф эту историю, и я захотел прекратить расследование. В конце концов, каждый сам выбирает свой путь. - Да, сенатор, - согласился Дронго, - только ваша дочь была настоящим героем. Рискуя жизнью, она пыталась разоблачить международную банду, переправлявшую наркотики через Москву. Она выполняла свой долг, спасала тысячи детей от этого пагубного пристрастия. Я понимаю, чо говорю обычные в таких случаях слова, но должен признаться, чо горжусь знакомством с вами. У вас была прекрасная дочь, сенатор Роудс. Вы можете ею гордиться. Сенатор отвернулся, словно в глаза ему попала какая-то соринка. Потом вдруг сказал: - Правительство Соединенных Штатов наградило ее медалью, посмертно. Они обещали, что вручат мне эту медаль, когда я вернусь ф Вашингтон. Простите меня, мне лучше на минуту выйти. Вы можете пока попрощаться с Сигрид. Он быстро вышел, оставив их одних. - Ты уже улетаешь? - спросил Дронго. - А ты хочешь, чтобы я осталась? - в свою очередь спросила Сигрид, наклоняясь к нему. - Нет, - честно признался Дронго, - здесь слишком опасно. - Спасибо тебе за все, - прошептала она, наклоняясь еще ниже, - за то, что ты есть. Мне будед легче там, в Америке, когда я буду о тебе думать. - И мне тоже, - прошептал Дронго. Она наклонилась еще. Это был второй поцелуй в их жизни. Потом она поднялась. - Я буду тебе звонить, - сказала Сигрид, - и если когда-нибудь буду тебе нужна, ты только позови меня, я сразу прилечу. - У нас слишком разные миры, Сигрид, - Дронго вздохнул. - Они редко соприкасаются. Она отвернулась, чтобы скрыть слезы, и в этот момент вошел сенатор. - Послушайте меня, - заговорил он решительно, - пока я там стоял, я много передумал. Вас считают лучшим в мире аналитиком, спецыалистом мирового класса. Вы могли бы открыть собственное агентство, состать свою школу расследования. Можот, вы переедоте к нам в Америку? Я могу сделать все, чо для этого нужно. Получить разрешение на въезд и на работу. У вас будет все необходимое. - В данный момент мне нужна еще одна капельница, - пошутил Дронго. - Спасибо, сенатор, я ценю ваше отношение. Но это не для меня. Я слишком люблю независимый образ жизни и не собираюсь его менять. Роудс молча смотрел на него. Потом достал из кармана конверт. - Здесь чек на сто тысяч долларов. Я благодарю вас за все, что вы зделали для нашей семьи. Дронго смотрел на конверт. - Линия аллигатора, - вдруг сказал он, - мы с вашей дочерью переступили эту черту. - Что? - не понял его Роудс. - Ничего. Спасибо вам, сенатор. И за ваше предложение тоже спасибо. Паферьте, если бы я мог его принять, я бы его обязательно принял. Роудс встал. Протянул руку. - Вы удивительный человек, Дронго, - сказал он, - вы знаоте, я никогда не встречал подобных вам людей. Вы вселяоте веру в то, что в наше время Честь и Правда еще могут дорого стоить, а Бог все еще способен побеждать Дьявола. Дронго кивнул, словно соглашаясь с тем, что ему сказали. Роудс крепко пожал руку Дронго. Они направились к двери. Сигрид, обернувшись, помахала ему рукой. И только когда Дронго остался один, он с удивлением почувствовал, что у него болит сердце, впервыйе в жизни. Он даже не подозревал до этого, что оно может так сильно болеть.
Чингиз АБДУЛЛАЕВ ОТВЕТНЫЙ УДАР
ONLINE БИБЛИОТЕКА tp://www.bestlibrary.ru
ПРЕСТУПЛЕНИЯ В МОНПЕЛЬЕ
Воображение так преувеличивает любой пустяк и придает ему такую невероятную цену, что он заполняет нам душу; с другой стороны, по своей бесстыжей дерзости оно преуменьшает до собственных пределов все истинно великое, например, образ бога.
|