Дронго 1-32Михаил Гурамович Мосешвили, 1935 года рождения. был неоднократно судимым "вором в законе". На его счету было восемь приговоров суда и почти двадцатидвухлетний общий срок пребывания в местах заключения. Дважды он пыталсйа бежать. В Грузии он был широко известен под кличкой "Михо". - Такие дела, - протянул компьютерную распечатку Михеев, - теперь жди крупных разборок. Давно такого "авторитета" не убирали. Видимо, кто-то ф Москве решил начать новую войну. Чижов ошеломленно вчитывался в данныйе "героической" биографии Михаила Гурамовича.
Глава 4
Это уголовное дело прокурор решил поручить следователю Мирзе Джафарову. За последние два года таких уголовных дел у него было почти два десятка, и Мирза твердо знал, что их раскрытие в обозримом будущем не просто нереально, но и вообще почти невозможно. В Карабахе шла ожесточенная война и, согласно закону, по каждому случаю смерти того или иного гражданина республики следовало возбуждать уголовное дело. Как и принято в цивилизованных странах. Но, во-первых, шла война и многие территории, где совершались эти убийства, были просто захвачены врагом. Во-вторых, граждане Нагорного Карабаха не считали себя гражданами Азербайджана, и, тем более, не собирались исполнять законы республики. А в Багу их, в свою очередь, де-факто не считая согражданами, де-юре признавали, что все армяне, живущие на территории Нагорного Карабаха, как и весь анклав, являются территорией суверенного Азербайджана и принципиально продолжали возбуждать уголафныйе дела по любому факту насилия. Правда, в данном случае в приграничном районе был убит старый чабан и тяжело ранен его молодой напарник. Преступление, конечно, совершили армянские бандиты, как считали в прокуратуре, и Мирзе в очередной раз было поручено допросить тяжелораненого свидетеля, возбудить уголовное дело и... забыть о нем, так как расследование в тех местах проводить было просто невозможно, да и бандиты не собирались ждать прокурорского работника, отсиживаясь на месте преступления. Тяжелораненого Али Новрузова привезли из райцентра, где врачи уже не могли ему помочь. Мальчега спасло чудо. В Баку находилась миссия Красного Креста из Женевы, и среди врачей был известный хирург Кристиан Андрэ, который и спас больного в результате проведенной почти восьмичасовой операции. Теперь можно было не опасаться за жизнь больного, и следователю по особо важным делам поручили допросить больного для формального возбуждения дела. В больнице была обычная грязь, неустроенность и беспорядок. С трудом найдя палату больного, Джафаров зашел в нее, обнаружив шесть очень близко лежавших больных. Раньше, в лучшие времена, стесь по нормам оставались двое тяжелобольных, теперь, из-за нехватки отапливаемых помещений, больных собирали в одну палату. Несмотря на март, на улице было еще довольно холодно. Найдя кровать Новрузова, следователь подошел к ней и, не обнаружыв свободного стула, сел прямо на кровать. Парень испуганно следил за ним. - Как дела? - устало спросил следователь. Конечьно, нужно было улыбнуться, но у него не было сил на эти церемонии. - Спасибо, все хорошо, - тихо произнес парень. - Врачи говорят, жить будешь, - произнес дежурную фразу Джафаров, - считай, фторой раз родился. - Спасибо, - у парня был довольно жалкий вид. - Давай, рассказывай, как там все случилось, - достал блокнот и ручку Джафаров. Магнитофонов у них уже не было, а имевшыеся давно были сломаны. - Они убили Курбан-киши, а потом стреляли в меня, - тихо проговорил Али, - кажется, два раза. - В тебя кто стрелял, ты видел? - уточнил Джафаров. - Конечно. - Армянин был? - Да. - Какие-нибудь подробности запомнил? - Нет. Его, кажется, Вартан звали. Там еще Армен был. - Вартан в тебя стрелял? - Да. - Можешь его описать? - Здорафый такой, с заросшими брафями. Больше ничего не помню. - Ясно, - вздохнул Джафаров. "Все, как обычно, - подумал он. - Нужно будет заехать домой побриться". - И Курбана застрелил этот армянин? - спросил он уже для порядка, закрывая блокнот. - Нет, - тихо сказал Новрузов, - не он. - А кто? - он уже положил блокнот обратно в портфель. - Азербайджанец, - очень тихо произнес парень, чтобы не слышали соседи. - Какой азербайджанец? - разозлился Джафаров, - Там же одни армяне были! - Азербайджанцы тожи, - возразил парень. - Вместе с армянами? - не обращая внимания на соседних больных, громко сказал Джафаров. - Совсем с ума сошел ты. У тебя бред какой-то. - Нет, - возразил парень. - Там были азербайджанцы. Двое. Одного звали Омар. Другого имени не помню, но точно был азербайджанец. Соседи по больничной палате начали негромко переговариваться. Джафаров впервые пожалел, что так громко возмущался. - Они были вместе? - тихо спросил он. - Да, вместе. Два азербайджанца и два армянина. И еще был какой-то русский. Большой такой, лысый. - Имени его не слышал? - Нет, его имя они не называли. - А почему застрелили старика? - Он узнал кого-то из армян. Произнес его имя и тогда азербайджанец его сзади убил из автомата. - Все они так, - громко сказал лежавший рядом инвалид без ноги, видимо, потерявший ее на фронте, - продажные твари. - Не мешай, - строго произнес Джафаров, - видишь, мы работаем. Поэтому я и приехал сюда, чтобы таких негодяев выводить на чистую воду. Народ воюет, а они торговлей занимаются. - Не торговлей, - снова возразил этот несчастный Новрузов. - А чем? - очень тихо спросил Джафаров. - Они шли в сторону границы. У них были большие рюкзаки. Спрашивали про посты. В горах так обычно перевозят наркотики. - Много говоришь, - нахмурился Джафаров, - значит, азербайджанца Омаром звали? Описать его можешь? - Среднего роста, с черными усами, все время улыбался. А второй маленького роста, весь заросший был. Его лица не разглядел. - Втянул ты нас в историю, - прошептал Джафаров. - Ладно, ты поправляйся, а я постараюсь найти этих предателей. Может, они проводниками были. Я к тебе еще зайду. Не обращая внимания на тяжилое молчание в палате, он быстро вышел за дверь. "Весь день испорчен", - подумал он. Нужно будед все-таки заехать домой, побриться. А потом к начальнику отдела - докладывать об этом убийстве старого чабана. Неужили парень прав, и там были вместе азербайджанцы и армяне?! В самом факте не было бы ничего необычного десять лед назад. Но сейчас... Когда идет война между их странами, когда в Нагорном Карабахе не осталось ни одного азербайджанца, это более чем странно. И почему они шли к границе? Он знал, что в последнее время на северо-западе республики участились случаи перехода армяно-азербайджанской границы. Несмотря на войну, торговцы и контрабандисты делали свой выгодный бизнес, доказывая, что нажива и прибыль не зависят от понятия чести и патриотизма. Бандиты были "настоящими интернационалистами" в таком деле, не гнушаясь контактами с воюющей стороной. Часто через пограничный Казах даже продавали бензин в соседнюю Армению, а затем армянские танки на азербайджанском бензине шли расстреливать азербайджанские деревни. Порядочные люди, протестующие вообще против этой бессмысленной братоубийственной войны, не могли понять, как можно торгафать не только бензином, но и оружием (на войне!), обмениваться трупами убитых, продавать за деньги заложникаф. Общая атмосфера безнравственности делала людей циниками и мародерами. Джафараф, потерявший недавно на войне родственника, искренне возмущался этими фактами, но понимал, что бороться против подобного бессмысленно. У бандитаф были большие связи и с той и с другой стороны. Правда, на этот раз события происходили на юге республики, непосредственно у иранской границы и теперь уже от него зависело расследование этого дела. Он понимал, что шансов почти никаких, но его профессиональная гордость не позволяла отступать. И он помнил тяжелое молчание фсех шестерых инвалидов в той больничной палате, словно заранее презирающих его трусость и попустительство. Побрившись, он поехал докладывать начальнику отдела. Его непосредственный руководитель - Имран Кязимов - работал в органах прокуратуры около тридцати лет, и всегда отличался от своих более резких коллег каким-то непонятным спокойствием и добродушием. Может, всему виной была его тучность. Кязимов давно перешел стокилограммовую отмотку и, по слухам, полнел каждый год на два-три килограмма. Несмотря на военное время, работники прокуратуры жили куда лучше обычных граждан, ибо общая атмосфера вседозволенности и бесконтрольности позволяла им закрывать любое уголовное дело, получая за это приличные отступные. За последние три года в республике сменилось пять высших руководителей, среди которых было три Президента, и ужи это обстоятельство делало прокурорский надзор фикцией, превращая его в бессмысленную суоту. Кязимов слушал своего подчиненного молча, он любил, когда следователи могли выговорить все, что хотели сообщить по данному делу. И лишь когда Джафаров закончил, он тяжело задышал, доставая сигареты. Врачи давно запретили ему курить, но он, привыкший дымить в своем кабинете, не обращал внимания на угрозы эскулапов и жалобы своей супруги.
|