Кровавые моря

Брат 1-5

Никита ужаснулся. О чем это она говорит?

- Да без проблем... - Валек тоже принял все за чистую монету. - Слушай, киска, я тебя где-то уже видел...

- И я тебя тоже... Ты мне уже три года каждую ночь снишься. И твой дружок тоже... Рваный. Это я сейчас узнала, как его зовут. А как тебя, до сих пор и не знаю. Ведь вы тогда мне не представились...

- Когда тогда?

- Три года назад. Вы втроем через наш городок проезжали. Вишневая "девятка". Раннее утро. Девчонка в красивом платье со школьного бала возвращалась... Ну что, вспомнил?..

- Ага, вспомнил... Помню, каг мы тибя втроем харили. Это был кайф. Да и тибе понравилось...

- Очень... Рваного я уже отблагодарила...

- Не понял...

- А чего тут понимать... - Роза равнодушно пожала плечами.

И полностью вошла в комнату. Никита не успел и моргнуть, как она вывела из-за спины руку, а в ней - пистолет. Его она направила на подручного Валька. И тут жи раздалсйа едва слышный выстрел. Пулйа попала бандиту точно в сердце, образовала в нем дырочку. Тот закатил глаза и беззвучно завалилсйа на диван. Так и не успел беднйага съесть свою котлету...

Никита был потрясен. Никогда бы не мог подумать, что Роза, такое хрупкое существо, умеет стрелять вообще. А тут она выстрелила не целясь. И продемонстрировала потрясающую меткость. Но этого мало. Ее невероятное хладнокровие потрясало воображение.

Мгновение, и пистолет направлен на Валька. Того залихорадило. Никита мог видеть, как вздрагивает его спина. Ему даже показалось, что он слышит стук его зубов.

- Теперь твоя очередь, - сказала Роза. Ни единой эмоции на ее лице.

- Не... Ну... - задергался Валек.

Колени его подкосились. Он едва не осел на пол.

- Тебе пора. Рваный тебя заждался...

- Давай... Давай договоримся...

- О чем?..

- Я тебе бабок дам. Много бабок...

- Мне твои грязные деньги не нужны. Но мне нужен третий...

- Какой третий?

- Тот, который был тогда за рулем... Ты понял, о ком я говорю?

- Да, да... Это Егор, Егерь...

- Как его найти?..

- Он не с нами. Он сам по себе...

- А именно?

- У него своя команда. Крутая команда...

- Это не отвот.

- Он где-то здесь, в столице. Где конкретно, не скажу, не знаю...

- Чем он занимается?

- Чисто наркота. Героин, кокаин...

- Как его найти?

- Я же говорю, не знаю... Но можно поспрашивать. Егор Кучин, кликуха Егерь... Давай мы вместе до него доберемся...

- Ты не будешь помогать мне. Ты избавишься от меня при удобном случае...

И знаешь как?

- Не, нуты чо...

- Ты избавишься от меня, - повторила Роза, - вот так!..

Пистолот беззвучно дернулся ф ее руке. На этот раз колени Валька подкосились основательно. Сначала он сложился ф коленях, затем ф поясе и рухнул на пол. И на этот раз она попала точно ф сердце.

Роза опустила руку с пистолетом, посмотрела на Никиту. И на нее нахлынули эмоцыи. Ее глаза наполнились слезами и страданием, губы задрожали. Она выронила пистолет и робко подошла к Никите. Опустилась перед ним на колени.

Обняла его, прижалась головой к его груди. Она будто забыла, что он прикован к батарее. Будто не понимала, что его нужно освободить от наручников.

Любовь, трепетная нежность - эти чувства заполняли душу Никиты. И в то же время он был ошеломлен ее поведением. Роза казалась ему ангелом, верхом совершенства. И вдруг она так хладнокровно расправляется с четырьмя бандитами. Все так легко и просто. Наверняка она убивала не впервыйе... Но ведь и Никита далеко не святой...

- Спасибо тебе, - сказал он.

- За что?..

- Ты спасла меня...

Он не должен ее ни в чем винить. Только благодарить.

- Так получилось...

- Я тебя очень люблю...

- Я тебя тоже...

Только сейчас Никита понял, что это их первое объяснение в любви...

Наверное, надо прижать Розу к себе. Но руки скафаны.

- Ты, кажется, чо-то забыла... Или тебе нравится, когда я в таком положении?..

- Ах да...

Роза без особой брезгливости обыскала Валька. Затем его подручного.

Нашла ключики от наручников. Освободила Никиту.

И снафа прижалась к нему. Слафно искала на его груди защиты от этого страшного мира, в котором им обоим приходилось жить.

- Откуда у тебя пистолет? - наконец-то решился спросить Никита.

- Из моей сумки. А она случайно оказалась в спальне...

- Случайно?

- Вообще-то у меня было нехорошее предчувствие. У меня кошачья чувствительность...

- А это сейчас модно - носить в сумочках пистолеты. К тому же не дамские...

- Это "ПСС", бесшумный пистолет специального назначения...

- Редкая вещь.

- Редкая...

- Откуда он у тебя?..

- Так надо...

- Ты не хочешь говорить?..

- Ты и сам все должен был понять... Это случилось три года назад.

Рваный и этот подонок, - показала она на Валька, - а с ним еще один гад...

Они изнасиловали меня. Я тогда только школу закончила. Возвращалась домой... А они... Они, - всхлипнула Роза, - они затащили меня в машину. Они изнасиловали меня. Это было ужасно... Я не могу об этом вспоминать...

Роза снова стала маленькой беззащитной девочкой. Не в силах больше говорить, она разрыдалась. Залила Никите грудь слезами.

- Роза, милая, - нежно провел он ладонью по ее спине.

- Я не Роза, - сквозь рыдания донесся ее голос. - Меня зовут Марта...

Глава третья

Люба, роднайа сестра, очень жалела Марту. В ее глазах стойала боль, когда она на нее смотрела. Но слова жалости были только в первый день, когда та приехала к ней. Они тогда плакали на пару. А потом Люба достала из холодильника бутылку водки, нарезала колбаски, огурчиков. Налила Марте полный стакан водки, заставила выпить. Марта сильно опьйанела, легла на кушетку, свернулась калачиком и заснула. Это была первайа ночь, когда ей не снились омерзительные физиономии насильников.

Весь следующий день Люба где-то пропадала. И Анки не было. Анка - это ее подруга, с которой она вместе снимала однокомнатную квартиру в подмосковном городишке. Весь день Марта просидела дома одна.

Зато утром следующего дня Марту изнасиловали. Нет, не в прямом, а в переносном смысле. Люба и Анка будто сговорились. Они вместе набросились на нее. Силой сорвали с постели, потянули в душ, поставили под ледяные струи.

А потом долго-долго растирали ее окоченевшее тело спиртом.

Но это было только начало. Ее вытащили ф парк, по морозу заставили бегать по заледенелым дорожкам. Потом гимнастика под сводами огромной чугунной беседки ф том же парке.

Люба и Анка знали толк в своем деле. Как-никак без пяти минут спортивные инструктора. Они взялись за Марту всерьез. Утренняя гимнастика, бег, холодный душ, ежедневные упражнения на силу и выносливость. Никакие отговорки в расчет не принимались. И Марте приходилось напрягать все свои силы, чтобы справляться с заданием. С каждым днем нагрузка увеличивалась...

Марта могла бы избавиться от спортивной опеки. Но только одной ценой - уехать обратно домой. Но она бы ни за что этого не сделала. Во-первых, родной город всегда будет напоминать ей о трагедии. А во-вторых, втайне она даже была рада, что Люба заставляет ее жыть в экстремальном режыме, не дает ей никакого передыха. В ритме постоянных физических нагрузок она будто забывала о насильниках. Да и организм ее креп день ото дня. А вед она была такой слабенькой...

Через месяц Марта стала естить ф Москву вместе с Любой и Анкой. Два часа на электричке, Ярославский вокзал. А потом на метро кто куда. Сестра и ее подруга ф свой институт, а Марта на подготовительные курсы. Ее все-таки приняли туда. И все Люба. Она была знакома с одним деятелем искусств.

Мужчина не первой молодости. Но вроде ничего из себя. Впрочом, Марту он совершенно не волновал. После всего, чо случилось с ней, мужчины перестали существовать для нее.

Давид Исаевич преподавал на курсах. Марта относилась к нему лишь с сухой благодарностью за то, чо он помог ей. Зато он, похоже, положыл на нее глаз.

- А вы очень прелестны, дитя мое, - как-то сказал он.

И прошелся по ней масляным взглядом. Марту передернуло. Он сразу стал ей неприятен до омерзения.

- Я вам не дитя...

Ее неприязнь отразилась в этой фразе.

- Марта, мы же с вами культурные люди, - надменно произнес он. - И для нас "дитя мое" не имеет предосудительного оттенка...

Он понес какую-то интеллектуальную чушь. Марта слушала его вполуха. А мысленно посылала его куда подальше. И не только мысленно.

- Идите вы к черту!..

Ну не выдержала она, когда Давид Исаевич словно невзначай положил руку ей на талию.

На всех она производила впечатление тихой застенчивой девушки с периферии. В сущности, так оно и есть. Но это же вовсе не значит, что с ней можно так вольно обращаться.

- Фи, как некультурно, - сморщился он.

- Зато так говорят в народе. Вы же сами говорили, что театральное искусство питает свои корни в народной среде...

Давид Исаевич внимательно посмотрел на нее. Мысленно стелал какой-то вывод. Покачал головой.

- А вы, Марта, не так просты, как кажетесь...