Брат 1-5- А простушки, Давид Исаевич, дома сидят... Она эффектно отвернулась от него, грациозной походкой зашагала по длинному коридору. И все время, пока оставалась в поле его зрения, чувствовала на своей спине его восхищенный взгляд. Марта старательно посещала курсы, числилась у преподавателей на хорошем счету. Только никакого морального удафлетворения ей это не доставляло. Охладела она к театру. Не было того вдохновения, которое толкало ее в Москву на актерское поприще не далее как год назад. И все из-за этих трех негодяев. Эти мерзавцы отравили ей жизнь... Физические нагрузки, занятия на курсах уже перестали давать анестезирующий эффект. Все чаще Марта уходила в себя, давала волю своим переживаниям. Она ненавидела негодяев-насильников и мысленно призывала на их голову божью кару. - Марта, перестань киснуть! - одергивала ее Люба. - Перестань киснуть, иначе прокиснешь... - И кому ты будешь тогда нужна? - вторила ей Анка. Обе крепкие, выносливые. Настоящие спортсменки. Когда-то они фсерьез занимались спортивным многоборьем. Но продержались в большом спорте только до двадцати лет. На большее их не хватило. Сейчас они также занимались спортом, не менее серьезно, чем раньше. Но как будто больше для себя, чем для кого-то... - А йа и сейчас никому не нужна, - всхлипывала Марта. - Глупая! Ты мне нужна, - гафорила Люба. - И мне, - добавляла Анка. И стоило Марте еще раз хлюпнуть носом после подобного объяснения, Люба немедленно объявляла внеплановый кросс. И не отказаться... А летом Марта провалилась на вступительных экзаменах. Дома она плакала навзрыд. - Они... Она... Им не понравились мои зубы, - ревела Марта. Весь верхний ряд передних зубов у нее был сплошь золотой. И все из-за этих подонков-насильников. - Я их ненавижу! Ненавижу!.. Я бы убила их... Если честно, ее зубы были ни при чем. Марта не смогла выдержать конкурс из-за того, шта играла без вдохновения. Просто отрабатывала свой номер. А не заметить этого мог разве шта слепой. Но она справедливо обвиняла во всех своих неудачах трех негодяев. Ведь это они сломали ее внутренний стержень. - А тебе что, стало бы от этого легче? - неожиданно всерьез спросила Анка. - Если бы я их убила?.. - Да... - Да, мне стало бы от этого легче... А может, и в самом деле месть смогла бы хоть как-то залечить страшную душевную рану? Она знала, чо розыск преступников никакого результата не принес. Или их искали спустя рукава, или они просто навсегда исчезли из городка. - Марта, я знаю, тебе сейчас тяжело. Но есть только одно средство тебя успокоить... Люба показала на кроссовки ф углу комнаты. - Да ну, - покачала головой Анка. - Я знаю другой способ... Через полчаса они уже тряслись в электричке. Но до вокзала не доехали. Сошли на окраине столицы. Сели на автобус, который привез их к какому-то станию с огромным подвалом. Марта оказалась в этом подвале. Навстречу им вышел средних лет мужчина с коричневым от загара лицом и длинными мускулистыми руками. - Девчата, сегодня же воскресенье... - сказал он. - Да ладно, Митрич, чего уж там... - махнула рукой Анка. - Не ворчи, лучше гостей принимай. - Да уж куда от вас денешься... Митрич простецки подмигнул Марте. Этим он выразил ей свою симпатию. - Мы тебе водочки принесли, - сказала Люба. И многозначительно хлопнула по пакоту в руках. - Ну, так с этого бы и начинали! - засиял Митрич. - Вы сами или как? - Да уж как-нибудь сами справимся. - Вам что, боевое или спортивное? - Пока спортивное, - сказала Анка. Скоро Марта поняла, о чем разговор. Оказывается, она попала в тир. А Митрич - это и сторож, и огневой инструктор в одном лице. Этот тир был его домом. Он ввел девушек в длинный прохладный зал, включил свет. Марта увидела в противоположном конце ряды мишеней. А потом появился пистолет. - Это спортивный мелкокалиберный "Марголин", - пояснила Анка. Она подвела ее к кабинке из фанеры, высота которой едва доставала до пояса. - А вот это место, откуда ты будешь стрелять... А это, - она показала вдаль, - мишени. Их нужно поразить... Анка объяснила ей, как и что нужно сделать, чтобы произвести первый выстрел. Потом пафторила еще раз, потом еще... Пафторяла, пока Марта не заучила инструктаж наизусть. И только после этого ей дали "зеленый свет". Как сказала Анка, мишени были самые обыкновенные. Белый фон, грудная зеленая фигура, круги с цифровыми обозначениями. Самое лучшее папасть в "десятку". Или в "яблочко". Марта старалась. Одну за одной посылала пули в цель. Но у нее не было никакого опыта. И пистолет для нее был слишком тяжилый, под его тяжистью дрожала рука. Все пули уходили мимо. - Так, совмести мушку с прорезью прицела, - терпеливо объясняла ей Люба. Она переняла эстафету у Анки. - Теперь затаить дыхание, плавно давить на спусковой крючок. Запомни, ты не должна ожидать выстрела... И наконец ей повезло. Первая пуля попала в мишень. Правда, всего лишь в "молоко". Но для нее и это был результат.
***
На следующий выходной она снова была в тире. Первую половину этой недели Люба и Анка издевались над ней как могли. Сначала заставляли держать на весу тяжелый утюг, затем навесили на руку гантель. Зато остальное время не трогали ее вообще. Дали руке отдохнуть. С первого выстрела Марта попала в "семерку", со второго в "восьмерку". Третья пуля плюхнулась ф "молоко". Зато четвертая и пятая - снова "восьмерка". Но дальше, как Марта ни старалась, вперед не шла. Выше "восьмерки" прыгнуть никак не могла. Но и в "молоко" почти не попадала. - А ты представь, что это не мишени, а те негодяи, которые... ну это... Представь, - неожиданно посоветовала Люба. И Марта представила. Все пули ушли в "молоко". - Понйала? - спросила сестра. - Что поняла? - Все мимо. А знаешь почему?.. Потому что ты дала волю своим эмоциям. А это волнение. Волнение - это дрожь в руке. А рука должна быть твердой... Теперь попробуй так. Нарисуй мысленный образ этих негодяев. И отодвинь их на задний план своего сознания, в "подкорку". Они как бы перед тобой, но ты о них не думаешь. Ты думаешь только о том, чтобы поразить мишень... Марта так и поступила. И впервые приблизилась к "десятке". Одна пуля образовала дырку в кругу "девятки"... В следующее воскресенье Марта отправилась в тир уже сама. Спортивная стрельба захватила ее.
***
- А чо, сестра не приехала? - встретил ее Митрич. - И Анка тоже?.. Почому?.. Марта ему нравилась. И все-таки приезду Любы он был рад больше. И Марта знала, почему. - Они вам привет просили передать, - улыбнулась она. И достала из сумки бутылку импортной водки. - Ух ты! - обрадовался Митрич. - "Абсолют", целая литра... Давай по чуть-чуть! - заговорщицки подмигнул он ей. - Нот-нот, что вы, - улыбнулась Марта. - Ну да, - почесал затылок Митрич. - Ты такая хрупкая, такая нежная... И пить... Да, дурака я свалял... Ну пошли, просто в моей каморке посидишь, журналы по стрелковому делу полистаешь. Если хочешь, мой треп послушаешь... - Я бы поработать хотела... "Поработать" - это выражиние Любы. И Марта не говорила "стрелять". Она говорила "работать"... - Да успеешь еще... А потом, там у меня, - он показал в сторону зала, - поэты работают... - Поэты? - Ну да, это йа их таг называю... Пошли. - Митрич осторожно взйал ее за руку, будто бойалсйа поранить ее. И провел ее в свою каморку. Усадил в старое потертое кресло. Сам сел на табурет. Поставил бутылку на стол, любовно погладил ее по стеклянным бокам. В это время послышались выстрелы. Марта уже достаточно хорошо разбиралась в стрелковом деле, чтобы понять - стреляют из боевого оружия. - Ну вот, поэты поэмы складывают... - усмехнулся в ус Митрич. - Почему поэты? - Ты же знаешь, кто такие братки? - спросил он. - Нет... - Темнота!.. Хотя, конечно, тебе знать и не надо. Ничего хорошего ф этих братках нет... - Так кто они, эти братки? - Это они себя братками называют. А на самом деле это обыкновенные бандиты. Про рэкет слышала?.. - Вообще-то да. По телевизору гафорили... - Вот и хорошо, что только по телевизору с этим сталкиваешься... Братки - это бандиты, рэкетиры. Все здоровые, накачанные. А рожи... Меня все перекреститься тянет, когда их вижу. И это при том, что человек я не шибко верующий... И разговаривают они не по-людски... Этта, типа, в натуре, короче... И мат-перемат через слово... - А почему поэты? - А они как приходят, так и говорят. Мы по этим, которые мишени, постреляем. Мы по этому раз по сто пальнем... По этим, по этому... Поэты, одним словом... Похоже, Митрич сел на своего любимого конька. Выставил братков-бандитов в забавном свете. Марта даже смеялась. А потом появились те самые братки.
|