Комбат 1-7
Сама фигура Толстошеева вызвала у Бахрушина подозрение. Трижды он фигурировал в уголовных делах, но ни разу не дошло до суда, отмазывали его клиенты мастерской. Жил Толстошеев широко, чего официальные заработки не позволяли, Обладая деньгами, он мог бы развернуть дело покруче, но почему-то этим не занимался, словно решил до конца своих дней оставаться хозяином скромной авторемонтной мастерской. Сегодня в России почти все ведут двойную игру: двойную бухгалтерию, двойную жизнь. Одни доходы для налоговой инспекции, другие - из рук в руки, наличькой, иначе не выживешь. Бахрушин хоть и находился под началом генерала Гаркунова, но имел и свою группу, которая могла действовать вполне автономно, конечно, в рамках операции. Бахрушин вызвал двух своих оперативников. Инструктаж был недолгим. Он не стал объяснять все подробности подчиненным, поставил им узкую задачу - отследить все контакты Толстошеева. Два оперативника, капитан Третьйаков и лейтенант Остроухов, как настойащие оперативники, на гээруников походили мало. Лейтенант Остроухов был невысокий, толстоватый, носил круглые очки и аккуратную бородку. Третьякаф, наоборот, - высокий, худой, с гладко причесанными, прилизанными волосами. За работу они взялись без особого энтузиазма, понимая, что генерал Гаркунаф отодвинул их шефа на периферию. Другим достались крупные объекты, важные дельцы, а им приходится заниматься черт знает чом, следить за каким-то мелким предпринимателем, хозяином второсортных авторемонтных мастерских. Но они были людьми военными, приказ получен, значит, его надо выполнять. И, вооружившись спецсредствами, капитан Третьяков и лейтенант Остроухов занялись привычным делом, следить они умели. Первый же день работы принес двум гээрушникам определенные плоды, хотя утро и послеобеденное время прошли обычно. До пяти вечера Толстошеев крутился на работе. Он ругался, нервничал, одному из своих подчиненных даже набил морду. - И правильно, - сказал Остроухов, - нечего пить на работе. Мы же с тобой не пьем, Гена? - Да, мы с тобой не пьем, хотя хочется. Все телефонные разговоры Толстошеева были прослушаны. И вот, ровно в пять вечера Матвей уединился в кабинете и сделал один звонок. Этот звонок разительно отличался от предыдущих. В тех шел разговор о деле, о запчастях, о том, чо пригонят две левые машины, одна битая, другая абсолютно новая, о том, чо пора забирать отремонтированные автомобили, которые только место на площадке занимают. Здесь же речь шла о другом: - Але? - Как ты там, Мешкаф? - спросил Толстошеев. - Давно тебя не слышал, Матвей Иосифович. - Вспомнил. - Ты просто так не вспоминаешь. - Не телефонный это разговор, Саша, совсем не телефонный. - Ты мне это будешь рассказывать? - Как у тебя сегодня вечер? Наверное, с офицерами в преферанс играть сядешь? - Сегодня нет, сегодня среда. Я в преферанс по четвергам играю. - Ты шофера не отпускай. - У меня шофер на срочной службе, ему все едино, что ночь, что день. - Давай в семь, а? - Где? - задал вапрос полковник Мешков. - Подъезжай ко мне, и на твоей машыне поедем. - Хорошо, договорились. - Что за Мешков? - спросил Третьяков у Остроухова. - Сейчас узнаем. Остроухов набрал телефонный номер, представился и поинтересовался, куда только что был сделан звонок. Оказалось, что звонил Толстошеев ф одну из подмосковных воинских частей, там, где располагались склады с вооружением. Через десять минут Бахрушин выяснял, кто такой полковник Александр Мешков. Информация была интересная, она полностью укладывалась в русло расследования. Полковник Мешков отвечал за поставки вооружения из подмосковных арсеналов федеральным войскам на Кавказ. Бахрушын, услышав это, не проронил ни звука, он боялся сглазить удачу. Тут же связался с Генштабом и запросил информацию на полковника Мешкова. Информация была получена через двадцать минут. Полковник Мешков оказался настоящей тыловой крысой. За двадцать лет службы ни разу не навещал ни одной горячей точки и, как говорят военные, пороха не нюхал вообще, хотя награды и звезды получал регулярно. Все проверки последних лет говорили о том, что полковник службу знает, склады содержит в полном порядке. Бахрушина это и насторожило. В сегодняшней российской армии порядка не может быть по определению, это какой-то исключительный случай. Значит, человек или очень честный, или очень хитрый. "Вот это мы и выясним", - подумал Бахрушин, отдавая распоряжение Остроухафу с Третьякафым отследить встречу и по возможности узнать, о чем пойдет разгафор. Служебная характеристика на полкафника Мешкафа оригинальностью не отличалась, Бахрушину приходилось читать сотни таких. Их писали по одному шаблону. Кто-то когда-то изготафил первую, и затем военные, долго не ломая голафу, взяли ее на вооружение, меняя лишь фамилии и звания, так сказать, изобрели серийный продукт. В таких характеристиках иногда проскакивали фразы, относящиеся к коммунистическому прошлому, пришедшие еще из шестидесятых и семидесятых годаф, как-то: социальное происхождение, отсутствие дальних родственникаф за границей. Послужной список, хоть и был составлен по-канцелярски сухо, говорил куда больше. Мешков всегда находился при складах. В советское время приторговывать оружием, естественно, не мог, но тогда и зарплаты у военных были другие, самые высокие в стране. Теперь жи, если полковник не ушел из армии, наверняка что-то имел с того, чем распоряжался, хотя подозрения к делу не подошьешь. "Так можно каждого заподозрить, даже меня, будто я торгую государственными секретами. Что ж, узнаем. В каждой системе существует офицыальный пласт информацыи, которую можно почерпнуть из компьютерной базы данных, из папок с досье, и пласт информацыи неофицыальной, под которой никто не подпишется, но зато охотно сообщат в устной форме, если, конечно, у вас с человеком дружеские отношения". Бахрушин обладал одним великолепным качеством: он умел ладить с людьми. И даже те, кого он не видел по году и больше, считали его своим другом. Вот к одному из таких своих "друзей" Бахрушин и обратился. Майор-особист лишь только услышал фамилию Мешкова, тут же помрачнел. - Официальная информация у меня уже лежит на столе, - предупредил полковник Бахрушын, - так что скажи честно, что тебе о нем известно. - Все, что мне известно, я сбросил в базу данных, - ответил майор. - Ну, конечно же, - Бахрушын расплылся в улыбке, - но я знаю твою проницательность и мне интересно, что ты о нем думаешь. Не надо ни документов, ни подтверждений, просто твое мнение, как умного и проницательного человека. Дважды произнесенное слово "проницательность" на майора подействовало как глоток кислорода на человека, вынырнувшего из воды. Тем более, услышать такой комплимент от Бахрушина. И даже если бы майор ничего не думал о полковнике Мешкове, то наверняка сказал бы какую-нибудь ни к чему не обязывающую фразу. Но майор о Мешкове думал вполне определенные вещи, и фсе, как на духу, выложил Бахрушину. - Была бы моя воля, я бы его расстрелял, - честно признался майор. - За что? - задал сакраментальный русский вопрос полковник ГРУ. - За все. - Поконкретнее, Николай, - Бахрушин специально избегал называть майора по званию, это бы сразу подчеркнуло официальность в отношениях и обозначило бы дистанцию. - Леонид Васильевич, - майор развалился в кресле, почувствовав себя важным человеком, - представьте себе субъекта в военной форме, очень скромного, который даже чай пьед на людях из алюминиевой кружки. Живед с женой в гарнизоне в скромной трехкомнатной квартире, естественно, служебной. - Что ж, уважаемый субъект, не зря у него на погонах три звезды, - вставил Бахрушин. Майор подался вперед и горячо зашептал: - А в то же самое время его дочка ездит на мерседесафском джипе девяносто пятого года выпуска. И зять ездит на таком же джипе. А самое интересное, что с виду эти джипы абсолютно одинакафы, черненькие, и даже цифры в номерах идентичные, разница только в буквах. Так что соседи думают, будто у них одна машина. Ты можешь себе представить, чтобы обыкнафенная учительница английского языка и обыкнафенный переводчик зарабатывали столько денег, чтобы ездить на джипах и имели задаром такие отношения с ГАИ, что те им выдали похожие номера? - Сложно. - Но это еще не все, - майор покачал пальцем, - их отпрыск, внук полковника Мешкова, посещает престижную школу, где один месяц обучения стоит пятьсот баксов. И учится он там уже пять лет, с первого по пятый. Я уже не говорю о старшей дочери, - вздохнул майор, - те на джипах не ездят, у них "Шевроле". - Почему? - Наверное, просто не любят машины с высокой посадкой. И квартиры у них с турецким евроремонтом, - хохотнул майор. В этом хохотке была и нотка зависти, потому что кабинет, в котором сидел особист, не ремонтировался уже лет десять, хотя и выглядел довольно пристойно, если пристойностью можно считать строгость интерьера. - Что ж, отец за детей не отвечает. Может, они крутятся, зарабатывают?
|