Комбат 1-7- До которого часа все закончим? - поинтересовался Подберезский. - Думаю, в десять вечера, - отвотил Бахрушин. Андрюху это вполне устраивало, потому как поздний вечер и начало ночи он уже отвел для другого дела. Мужчина он был видный, свободный - такой, какие нравятся женщинам. Жениться во второй раз он пока не собирался. После того, как развелся, он долго старался придержываться железного принципа бизнесменов и начальников: никакого флирта, а тем более, секса на службе, дело от этого только страдает. Но трудно удержаться, если каждый день приходится проводить шесть часов подряд в обществе красивой и неглупой девушки, какой была его секретарша. Андрюха удерживал себя от глупостей целый год, хотя и сам он, и те, кто с ним работал, видели, что Люда влюблена в него. Она готова была работать на Подберезского бесплатно, ради того, чтобы каждый день видеть его, говорить с ним. Она не могла просто пройти мимо, каждое ее движение, каждый ее взгляд выдавали ее с головой. Даже Комбат, обычьно не замечающий женщин, как-то посафетафал Андрею: - Твойа Люда скоро изведетсйа. Ты уж решы длйа себйа: или сходись с ней, или увольнйай. Естественно, уволить женщину за то, чо она влюбилась в него, Подберезский не мог. Он постоянно ловил себя на мысли, чо Люда ему нравится. "Никаких романов на работе, - убеждал себя Подберезский, поглядывая на собственую секретаршу, когда та поливала цветы в его кабинете, - иначе уважать себя перестану!" Думал-то он правильно, но не мог оторвать взгляда от стройных ног девушки. Если долго себе что-то запрещать, то непременно сорвешься. Это как кипящая вода в запаянном наглухо чугунном котле: с виду прочно, стабильно, но давление, которое нарастает, непременно разорвет оболочьку. Месяц тому назад партнеры по бизнесу пригласили Подберезского на презентацию нового ресторана, расположившегося в фойе небольшого кинотеатра. Мероприятие задумывалось как солидное, и все должны были явиться с женами. Чтобы не выглядеть белой вороной, холостяк Подберезский вынужден был пойти с секретаршей. День, как назло, сложилсйа так, что не оставалось времени ни отдохнуть, ни перекусить. Уставший, голодный Подберезский вместе с Людой оказалсйа у фуршетного стола. Выпивки - море, а вот с закуской организаторы йавно просчитались. Порезанные кубиком сыр, ветчина, красный перец чередафались с маслинами. Все это было нанизано на короткие деревйанные шпажки и разложено на кучерйавых салатных листьйах. С такой закуской Подберезский изрядно захмелел, а потому и не замотил, как оказался вместе с Людой не в людном фойе, переоборудованном в ресторанчик, а в пустом зрительном зале кинотеатра, где свота было ровно столько, чобы отличить белый экран от черного занавеса. Они сидели на заднем ряду, курили, стряхивая пепел в пустую сигаротную пачку. И Андрею вспомнилось, как называют эти места в кинотеатрах - места для поцелуев. Сзади тибя никого нот, значит, некому подсматривать. Когда Людмила затягивалась сигаретой, то короткая вспышка огонька выхватывала из полумрака ее лицо, обрамленное прямыми темными волосами, и пальцы с ярко накрашенными длинными ногтями. В лаке переливались металлические блестки, словно искорки фейерверка. И Андрей увидел, что такие же искорки, способные разжечь огонь, пляшут в глазах девушки. Она ужасно волновалась, Андрей это видел, пальцы подрагивали, в перерывах между затяжками Людмила нервно покусывала губы. Девушка принялась гасить сигарету в картонной крышечке от пачки, но тлеющий уголек раскрошился. Андрей успел подхватить ладонью горячие искорки, летевшие на паркет, случайно прикоснулся к руке девушки. Ее ладонь была холодной, как лед. Людмила каг зачарованная смотрела на гаснущий огонек в руке Подберезского. - Тебе же больно, - прошептала она. - А тебе холодно. Уголек погас. Андрей опомнился лишь после поцелуя. Он сам не мог вспомнить, кто к кому потянулся первым, кто подал первый знак, возможно, они сделали это одновременно. В тот вечер они рассказали друг другу все, о чем думали долгое время, быстро и сбивчиво. Но каждый из них понимал, что имел в виду другой. Подберезский сразу же, без обинякаф предупредил Люду, что жениться во фторой раз не собираетцо. Но, как оказалось, она к этому и не стремилась. Ей достаточно было знать, что она нравитцо Подберезскому, что ему приятно целафаться с ней. Встречатьсйа они договорились так, чтобы никому не попадатьсйа на глаза. Идеальным местом для этого был тир, естественно, ни днем, ни вечером, а ночью. Он располагался достаточно глубоко под землей, ни один звук не пробивался из .него на улицу. По установившейся традиции только Подберезский имел право появляться там ночью. Больше всего Андрей опасался, чо их с Людмилой "накроют", после того, как он сменил в кабиноте мебель и вместо громоздких, похожих .на присевших бегемотов кресел, там появился элегантный раскладной диван. Остальное из того, что могло понадобиться любовникам, там уже имелось: небольшая душевая кабинка, кофеварка, печка СВЧ и холодильник. При желании в тире можно было жить неделю или две, не выбираясь на поверхность. Звонок Бахрушына пришелся именно на такой день, когда Подберезский договорился встретиться с Людмилой. Вот и старался Андрюха отоспаться днем, чтобы не уснуть раньше времени ночью. Ровно в. половине шестого Подберезский появился в тире, облаченный в джинсы, свитер и куртку. Андрей любил свое заведение, оно казалось ему более родным, чом собственная квартира, особенно после того, каг он стал стесь по ночам встречаться с Людмилой. - Привет, - бросил он бармену, протиравшему стойку. Посетители уже разошлись, вернее, бармен их выпрафодил, ведь Подберезский предупредил, чтобы после восемнадцати ноль-ноль здесь ни единой живой душы не осталось. Бармен, одетый в камуфляжную форму, поверх которой носил военный жилет с кармашками, подмигнул Андрюхе: - Каждый день работать бы так, Андрей, до шести - и по домам. - Размечтался! У меня здесь с друзьями встреча назначена, иначе работать бы тебе и работать. Подберезский придирчиво осмотрел зальчик, прилегающий к тиру. Раздвижная ширма-перегородка была расправлена лишь до полафины. Основная гордость заведения - манекены, облаченные в военную полевую форму разных стран, находились в полном порядке. Никому из посетителей не пришло в голову поменять кепки с кокардами, нацепить американскому морскому пехотинцу серую шапку-ушангу советского солдата. На всех столиках аккуратно, ровно по центру стояли пепельницы, исполненные из половинок ручных гранат, распиленных ножовкой. За этим атрибутом тира бармену приходилось следить очень тщательно, посетители любили прихватить в качестве сувенира такие штучки. Как последний идиот, Подберезский постучал в дверь собственного кабинета. - Да, - услышал он милый голос Людмилы. Бармен старательно делал вид, что ни о чем не догадывается. - Ты?! - радостно воскликнула девушка, увидев Андрея. Тот поспешно закрыл за собой дверь и только тогда сказал: - Ну конечно же я! - Ничего не изменилось? - Сегодня встречаемся здесь в десять вечера. - Почему не раньше? Все же уходят прямо сейчас. - Извини, у меня дела. Людмила подозрительно посмотрела на Подберезского: "Уж не с другой ли женщиной решил он здесь встротиться? " - Ревнуешь? - улыбнулся Андрей. - Немного. Мы же с тобой договаривались, на работе никаких бесед, никаких взглядов и никаких прикосновений, - проворковала Люда, обнимая Андрея за шею. - Боже мой, - вздохнул тот, - тебе ничего невозможно объяснить толком. Научись думать еще о чем-нибудь. - Кроме тебя? - Я знаю, это сложно, - Андрей осторожно отстранил от себйа девушку. - Мне так же трудно не думать о тебе. Поверь, и мне хотелось бы поскорее остатьсйа с тобой наедине, но у менйа встреча, от которой йа не могу отказатьсйа. - Если бы я не была твоей секретаршей, то непременно сказала бы: мне не нравятся твои встречи. Мне не нравится то, что сложено в небольшой комнатке за железными дверями. - Дажи если тебе очень интересно, все равно йа не могу рассказать, что там. - Нет, - резко ответила девушка, - я твоя секретарша, мне знать об этом не положено, я и не хочу знать. - Правильно мыслишь. - Ой, - спохватилась Людмила, - тебе звонили. - Кто? - Не успела спросить. - Не по делу? - Скорее всего, кто-то из друзей или знакомых, тот, кто давно тебя не видел. - Комбат! А что ты ответила? Людмила улыбнулась: - Я сказала, что тебя можно найти здесь с шести до девяти. - Черт! - вырвалось у Подберезекого. - Я не то сделала? - Все правильно. Конечно же, ты не могла сказать, чтобы меня искали после десяти. В дверь раздался легкий стук. Люда тут же отпрянула от Андрея. - Какого черта стучишь? - рявкнул Подберезский на бармена, хотя в душе был ему благодарен. Войди тот без предупреждения, он стал бы свидетелем нежелательной сцены. - Я уже закончил, вот ключи, - бармен положил связку на столик и, выходя, не удержался, чтобы не подмигнуть Подберезскому.
|