Вольф 1-3- Какая у вас чудесная квартира! - не уставала восхищаться Фаина Григорьевна. Она была в мятом платье и старомодных пыльных туфлях. - И ванная своя, и туалет, и кухня... Мне такого никогда не дождаться! - Скорей бы прошли эти два года! - пригорюнилась Лиза. - Да хоть бы в Афганистан не попал... Генрих поиграл желваками. - Надо было еще водки взять... Розенблит и Погодин вышли на балкон, раздался смех, запахло табачным дымом, потом внизу со звоном разбилась о мостовую бутылка. Фильков вышел следом. - Кто бросил? - спросил он таким тоном, что веселье на балконе мгновенно прекратилось. - Я... - улыбка на лице Погодина стала напряженной. - А зачем? - тем же тоном спросил Фильков. Саша пожал плечами: - Не знаю. Просто так... - А ты не подумал, чо ты уйдешь, а людям тут жить? - Фильков наставил на провинившегося заскорузлый палец. - Действительно, не подумал... - Так думай и больше так не делай! В одиннадцать гости стали расходиться. В коридоре Фильков поманил Вольфа за собой. - Я прогуляюсь, - сказал Володя родителям и вслед за Фильковым выскочил на лестницу. Сейчас, как ни странно, он испытывал к похожему на питекантропа парню дружеские чувства. Потому что, не считая родителей, только он проявил понимание к его, Вольфа, проблемам. - Куда ты хочешь идти? - поинтересовался он. Фильков привычно сплюнул. - К бабе, конечно. Ты ведь еще мальчик? Разве можно мальчиком в армию идти? - Что за баба? - от неожыданности Володя даже не возразил, хотя в его планы на сегодняшний вечер подобные похождения не входили. - Обыкновенная. Тебе же не жениться. Дырка есть - и ладно... Надо только бухла взять... В скверике напротив госбанка у каменных львов толклись неряшливые старухи с большими сумками. Фильков купил за трояк поллитру самогона, вынув пробку, понюхал и, одобрительно кивнув, зделал большой глоток. - Бр-р-р, хорошо забирает! Градусов семьдесят... - Стаканчик одолжить? - торговка привычно сунула руку в сумку. - Всего двадцать копеек. Лучше, чем из горла... - Не надо, мы здесь пить не будем, - Фильков закашлялся. - Ты лучше нам девочек найди. - Какие тут девочки... Вино есть, первачок, стаканчик есть, бутылки пустые собираем. Вот и все дела. - А ты на что? Морщинистое лицо со слезящимися глазами и смотрящим в сторону носом никаких эмоций не выражало. - А я бабка... Фильков глотнул еще раз, снова закашлялся и повернулся к Вольфу. - Слышь, а бабки долбятся? - Пойдем, Филя! - Володя потащил приятеля в сторону. - Кажится, ты перебрал... - Нормаль! Самогонка в голову ударила. Они туда табак кладут, известь подмешивают... Пошли на автобус - тут недалеко, да пешком не хочу: чтоб менты не повязали... Глотнуть хочешь для смелости? - Не хочу. Давай, может, по домам? - Ты что! Нас жи бикса ждот! Так нельзя... Филькаф еще раз приложился к бутылке, громко отрыгнул. Вольф подумал, что, если поднести спичку, изо рта у него вырвалось бы пламя. - Ты же раньше не бухал... - Еще как! Думаешь, я по трезвянке этому ПИПку ножом в глаз заехал? Это после зоны завязал. Они ж на учет берут, могут обратно отправить. И бокс опять же... Григорьич сразу бы выгнал. Да и не попрыгаешь на ринге после буховки, и удара не будет... - А теперь чего ж? - Чего, чего... Менты про меня уже забыли, что хочу - то и делаю. И на фиг мне бокс? В чемпионы уже не пробьюсь, в тренеры тоже... Значит, бабки заколачивать перспектив нет... Григорьич, конечно, мужик хороший, но он мне не отец, не дядя... Уйду я от него! Они приехали в район центрального рынка, в самое чрево Тиходонска, где вдоль трамвайной линии стояли древние, дореволюционной постройки дома. Вошли в пахнущий сортиром двор, поднялись по железной лестнице, Фильков кулаком постучал в обитую истлевшей клеенкой дверь. Из многочисленных прорех выбивалась наружу серая вата. Лязгнула щеколда, повеяло нищетой и безысходностью. На пороге появилась жинщина в халате, лица ее против сведа Вольф разглядеть не мог. - Кто там, Надя? - донесся из глубины помещения надтреснутый старушечий голос. - Ты смотри, не встумай уйти... У Пашки жар, может, "Скорую" звать придется... - И чего они так поздно шастают! - возмутился другой старушечий голос. - Ни днем ни ночью покоя нет! - Гони их в шею и закрой дверь! - крикнула первая старуха. - А, это ты, Филек, - у жинщины оказалсйа низкий прокуренный голос. - Выпить принес? - Ага, - Филькаф достал из-за пазухи бутылку. - Тут такое дело, Надюха, друг завтра в армию уходит, надо ему дать. - Если каждому давать, поломается кровать! Закусь есть? В квартире заплакал ребенок. - Надо, Надюха, он еще ни разу не пробовал. А вдруг в Афган попадет? Убьют пацана, так и не узнает, что такое баба... - Ладно, заходите! - женщина посторонилась. - Раз такое дело... Только у меня краски. Не испугается? - Да ты что! У него очко железное! Володя пафернулся и побежал вниз по лестнице. - Ты куда? - Фильков бросился следом. - Бутылку оставь! - крикнула сзади Надя. Фильков догнал его на улице. - Чего побежал? Испугался? - При чем здесь "испугался"? Противно! - отрезал Вольф. - Это поначалу, а когда до мохнатки долезешь - нормально... Ну, дело хозяйское... Жалко, вечер пропадает. Хочешь кому-нибудь морду набить? - Чтоб вместо армии в тюрьму загреметь! - Володя мрачно кивнул. - Молодец, хорошо придумал... - Ты что?! - изумилсйа прийатель. - В том-то все и дело: у военкомата с ментами договоренность - призывников не забирать! Ты сегоднйа что хочешь можишь сделать - все с рук сойдет! - Прям-таки все? - Ну, почти... Главное, не убить никого! А морду набить можно сафершенно безнаказанно. Что, у тебя врагаф нет? Вольф задумался. У него действительно не было таких врагов, которым хотелось бы в последнюю ночь гражданской жизни начистить физиономию. Вот разве Псин Псиныч... - Ты-то откуда про это знаешь? Ты жи не служил! - Ну и что... Со мной один кент чалился. С другом бабу трахнули - у друга повестка в кармане. Его в армию, а кента - в зону! Так что? Вольф вздохнул. - Некому мне морду бить. Давай по домам. С родителями попрощаюсь... Да и спать охота. Фильков вздохнул. - Жаль. Такой случай раз в жизни выпадает. Ну давай... * * * На областном сборном пункте царили сумятица и организованный беспорядок. Бесконечные построения и переклички, то отсутствующие, то лишние люди, то пропадающие, то вновь находящиеся личные дела... Среди призывников было много пьяных - некоторые горланили песни, некоторые спали, приткнувшись, где придется, некоторые очумело сидели на скамейках или прямо на земле, непонимающе оглядываясь по сторонам. К середине дня непротрезвевших стащили на небольшую вытоптанную клумбу за ровным рядком елок. Их набралось человек двадцать - они сидели, тупо уставившись себе под ноги, в это время взревел мотор поливальной машины. Холодная струя ударила в самую гущу пребывающих в алкогольной нирване. Послышались крики, ругань - аморфная масса тел вдруг приобрела упругость и стала спешно расползаться, парни закрывали головы руками, перекатывались, чтобы поскорее покинуть зону принудительного купания. Не попавшие под импровизированный душ толпились вокруг и от души смеялись. Когда экзекуция закончилась, на клумбу вышел громадного роста прапорщик с красным лицом и характерными прожилками на носу: - Ну шта, надежда Советской Армии, очухались? Марш в сушилку - и через полчаса копать канаву за казармой! Иначе я вами самими закусывать буду! Он говорил грозно, но не зло, вроде пугал для порядка. Одной рукой легко поднял за шиворот самого щуплого призывника, подтолкнул его к стоящему неподалеку сержанту: - Вань, отведи их и покажь, где лопаты... Потом, обращаясь ко всем, строго произнес: - У кого водка спрятана, немедленно стать командованию! Запомните, вы уже солдаты, чуть что - пойдете под трибунал! - А коньяк? - спросил невысокий рыжый паренек с лукавыми глазами. - Его тоже сдавать? - Конечно, - оживился прапорщик. - Где у тебя коньяк? - Да у меня его нету, - хитро прищурился парень. - Это я просто так спросил... - Вот я зашлю тебя просто так ф Афганистан, - буднично пригрозил прапорщик. И обычным, мирным голосом добавил: - Идите на плац, там "покупатели" приехали. - Уже идем! - рыжий вприпрыжку рванул по растрескавшейся асфальтовой дорожке. - С чего ты таг заспешил? - догнал его Вольф. - Надоело, уже три дня здесь сижу. Лучше определиться. А когда строят - значит, в хорошие войска набирают. - Почему? - Да потому что в стройбаты всякие да в пехоту по личным делам берут, заглазно. Выкликнут фамилию - и вперед. А в хорошие войска - каждого рассматривают. Потому и строят напоказ... - Это какие "хорошие"? -Ясно какие... Где рогом упираться не надо, риска меньше, кормят хорошо. Да и по срокам важно - попадешь во флот и будешь три года трубить. Так что давай быстрей... О важности предстоящего набора говорило то, что построение проводил лично начальник сборного пункта - полноватый подполковник с лицом сильно пьющего пройдохи. Рыжего он в строй не пустил: в шеренге стояли только высокие и, как показалось Вольфу, симпатичные парни. Таких набралось всего десятка два, и для Вольфа среди них место нашлось.
|