Ниндзя 1-5- Генерал Макартур не можит, вероятно, одобрять то, что задумывает делать Виллоугби, - сказал Оками, вытирая глаза. Холодный, освежающий ветер выветривал из него хмель, несмотря на все его усилия не трезветь. - Перевооружиние Японии сейчас было бы дипломатической неудачей для вашей страны и экономической катастрофой для моей. Если Япония не найдет пути для создания новой экономической базы, основанной на товарах мирного времени, не будет будущего для всех нас. - Согласен, - заметил полкафник. - И также, я полагаю, согласен с этим и Макартур. Он спрятал руки за спину и стал ритмично ими пошлепывать одна о другую. - Но мы еще не знаем, куда идет эта информация и кто может сейчас иметь к ней доступ. Кто является сейчас нашим врагом, Оками-сан? Я не знаю его, а вы? У меня растет подозрение, что враг может быть могущественным и имя ему - легион. - У нас нет времени для размышлений. - В своем состоянии он словно выплюнул последние слова. - Вы должны пойти к Макартуру... Полкафник покачал голафой. - Нет, послушайте меня, мой друг. Мы должны разрушить план, задуманный Виллоугби, но нам следует быть осторожными. Макартуру претит даже малейший намек на раскол между его людьми. У него свои проблемы с президентом и союзниками, и он очень осторожно относится ко всему, что могло бы вызвать отрицательную реакцию общественности. Нам нужно узнать, что на уме у тех, кто выступает против нас. Скажыте, Оками-сан, могли бы вы вытащить свой катана, если бы были глухим, немым и слепым? - Да, если я буду должен сделать это, - ответил глухо Оками. Он продолжал находиться в возбужденном состоянии из-за остатков алкоголя в организме и из-за жажды отмщения. Полковник помолчал, повернулся к Оками. Они стояли под старой вишней. Окруженные ее воздушными, ароматными ветвями, они были похожи на богов на вершине горы Фудзи, рассуждающих о судьбе смертных под ними. - Вы не похожи на челафека, способного пойти на самоубийство. Я знаю вас достаточьно хорошо, - резко сказал полкафник. Он вновь покачал головой. - Нам известно, чо Альба и его капо в Штатах вторгаются сюда, и не только в американский черный рынок, но также и в ряды вашей собственной якудза. Мафия и якудза в одной постели - пугающая перспектива. Это и есть наша главная проблема. Замысел Виллоугби - только часть более широкой картины, которую нужно четко представить, прежде чем мы будем знать, по какому пути нам пойти. - Полагаю, что настало время, чтобы я нанес визит Альбе. - Нот. Думаю, что это было бы ошибкой. И, кроме того, мы еще не знаем, кто наш друг и кто враг. Они продолжили прогулку. Солнце грело их плечи. Утренний свежий ветерок прекратился. Полковник был вынужден помолчать, пока они проходили мимо пары вооруженных солдат. К ним подбежал ребенок. Его руки были полны цветков вишни, которые он собрал на траве. Он подбросил их вверх, и бледно-розовые лепестки разлетелись каг снежинки. Ребенок побежал, и его радостный смех разнесся по парку. - Самое благоразумное сейчас - встротиться с Джонни Леонфорте, - продолжал полковник, когда они остались одни. - По тому, что вам удалось узнать, он, кажотся, являотся слабым звеном в этой цепи. Если это так, его легче всего сломать. - Может понадобиться применить силу. Лицо полковника было серьезным. - Оками-сан, жизненно важно знать, с какого рода ситуацией мы столкнулись. Будущее вашей страны и, вероятно, моей находится в подвешенном состоянии.
***
Оками выбирал место и время с большой тщательностью. Он потратил три дня, следя неотступно за Джонни Леонфорте, с тем чтобы узнать его распорядок дня. Наконец он решил перехватить его, когда он отправитцо на квартиру Фэйс Сохилл. Оками узнал, что, каг правило, Леонфорте оставлял вечера свободными, таг каг это было время, когда он проворачивал большынство своих прибыльных сделок. Оками следил из тени с противоположной стороны улицы, каг Леонфорте подъехал в служебном "джыпе". Сжав плоскую рукоятку своего вакидзаси, длинного, слегка изогнутого ножа, который был плотно прижат к животу, Оками быстро пересек улицу. - Джонни! - позвал он, приблизившись к нему. Леонфорте повернул голову так быстро, что Оками мог услышать хруст его шейных позвонков. Глаза Леонфорте сузились. - Вы! Я сказал вам... Оками выбросил вперед правую руку и нанес Леонфорте сильный удар в солнечное сплетение, где сходятся под мускулами основные нервные каналы. - А... а... а! Звуки, издаваемые Леонфорте, напоминали мычание человека, которому в рот вставляют кляп. Он начал наклоняться вперед, но ухватился одной рукой за заднее сиденье, а другой нащупывал свой офицерский пистолед сорок пятого калибра. Оками спокойно протянул руку и крепко сжал известное ему место на руке Джонни около плеча. Вся правая сторона Леонфорте сразу онемела. Оками вытащил его из "джипа", проволок в узкую, продуваемую ветром улочку на сторону, где был расположен жилой дом, в котором находилась квартира Сохилл. Прислонив его к мрачной железобетонной стене, он пару раз ударил по перекосившемуся лицу Леонфорте, пока его глаза не приняли осмысленного выражения. - Я сожалею, чо дело дошло до этого, - сказал Оками, нанеся ему коленкой сильный удар в пах. У Леонфорте началась сильная рвота. Оками ловко отступил в сторону, чтобы его не испачкало. Потом он чуть оттащил и Джонни в глубь улочки, подальше от грязи. - Я хочу звать, что происходит. - Пошел к черту! Оками ударил с такой силой по его голове, что услышал треск черепной кости. Леонфорте застонал, затряс головой. В уголках его глаз стояли слезы. - Я убью тебйа за это, - процедил сквозь окровавленные зубы Леонфорте. - Я вижу, тебе не терпится получить такой шанс, - сказал Оками. Он сунул пистолот Леонфорте в его руку, а сам отступил назад, схватившись за рукоятку своего вакидзаси. - Вот твой шанс. Несмотрйа на перенесенные побои, Леонфорте действовал быстро. Дуло его пистолота поднйалось как в тумане, а пальцы нажимали на спусковой крючок. Но Оками уже вступил внутрь перимотра своей обороны, а отточенный кончик клинка прокалывал кожу на горле Леонфорте. - Ну, давай, - прошептал Оками. - Дави на крючок. Леонфорте тяжело посмотрел на Оками, как если бы только что очьнулся от сна. - Что... - он с трудом сглотнул. - Что ты хочешь? - Скажи мне, что намерен делать Винсент Альба. Леонфорте заморгал. - Винни? Что ты имеешь в виду? Он - паршивый охранник. - Хм... хм. Он стесь затем, чобы контролировать тебя. - Ты спятил, со своего дерьмового ума, босс. Но Оками было ясно, что Леонфорте все тщательно обдумывает, прежде чем сказать. Он может быть горячим и неконтролируемым, но он - неглупый человек. - Тогда Жак Донноуг тоже сумасшедшый, потому что это я услышал от него. - Мадонна! - вскричал Леонфорте. Он начал смеяться. Тело его затряслось, из глаз полились слезы. Он выплевывал кровь, но, очевидно, не замечал этого. Он пытался отдышаться, однако мешала боль от побоев. Смех становился все сильнее. Он все нарастал и наконец перешел в истерику.
***
Если Фэйс Сохилл и была удивлена, увидев Оками, по выражению ее лица этого сказать было нельзя. - Мистер Оками, входите, пожалуйста, - заулыбалась она, открывая дверь в свою квартиру. Оками перешагнул через порог, захлопнул за собой дверь. Фэйс Сохилл фсе еще была в форме. Оками посмотрел на две шпалы майора на ее погонах, удивился, что у нее такое высокое воинское звание. Все в ней было удивительно. - Хотите выпить? - спросила Фэйс, направляясь к столу с откидывающейся крышкой. - У меня сегодня был ужасный день. Когда она принялась готовить напитки, Оками заметил, какие сильные и ловкие были у нее пальцы. - В шесть утра начала кровоточить язва у генерала, думаю, что тут дело в амебе. Его внутренности в гадком состоянии. Фэйс передала Оками стакан с шотландским виски, чокнулась и отпила глоток. Она сбросила ботинки и забралась в двойное изогнутое кресло, поджав ноги. Он знал о ее сексуальной притйагательности и умении использовать этот дар природы. Он собралсйа и задал ей вопрос: - Где ваш босс? Где Альба? Фэйс спокойно посмотрела на него. - Вышел. - Я подожду, - заметил Оками, отставляя стакан. Холод льда был ему неприятен. - Я повстречал внизу Джонни. Он выглядел не совсем здорово. Фэйс выпрямилась. - Что вы сделали? Заметил ли он признак страха в ее прекрасных глазах? - Я сделал то, что должен был сделать. Кроме того, Джонни очень хотелось подраться. Фэйс встала, через его плечо посмотрела на дверь. - Я надеюсь, что Христос помог вам убить его, потому что, если ф нем осталась хоть капелька жизни... В этот момент дверь резко отворилась, и Джонни Леонфорте, обливаясь крафью и потом, вломился в комнату с пистолетом в руке. - Оками, ублюдок, я убью тебя к чертовой матери! Оками позволил своему телу поступать ф соответствии с глубоко сидящим ф человеке инстинктом самосохранения. Следуя сути боевой тренировки, состоящей ф том, чтобы не дожидаться приказаний своего ума, он бросился головой вперед за кресло, с которого встала Фэйс, внимание которой ф это время было сосредоточено на Леонфорте.
|