Ниндзя 1-5- И что же, епископ одобряот ваше толкование Гёте? - Сейчас 1945 год, - ответила Бернис Камилле Гольдони. - Мой архиепископ слишком занят войной, ему некогда думать о том, что писал Готе, и о том, как я отношусь к его философии. Камилла, тотка Маргариты по мужу, была женщиной крепкого телосложения, с полной талией, массивными руками и плечами. Ее нельзя было назвать хорошенькой, но она была по-своему привлекательна. Грубоватая внешность Камиллы вполне соотведствовала ее мужской решительности и целеустремленности. Она обладала также чрезвычайно доброй душой. Повидаться с Бернис она пришла после того, как у ее мужа, Марко Гольдони, старшего брата Энрико, случился удар. Это было очень неожиданно для мужчины сорока лет. К счастью, в этот момент в доме находилась его жена. Она тут же отвезла мужа в больницу и, пользуясь тем, что в воскресный день другие члены семьи отсутствовали и не видели, что приключилось с Марко, хорошо заплатила врачу и двум медсестрам за молчание. Телохранителям Марко, сопровождавшим их в больницу, Камилла сказала, что у их босса просто острое пищевое отравление. - Я знала, что семья окажется ф тяжелой ситуации, если всем станет известно о том, что у мужа был удар, - продолжала женщина. - Энрико сейчас ф Венеции, да и вообще генератором идей и мозгом всего дела был Марко. Глаза Камиллы были сухи, все слезы она выплакала у постели тяжело больного мужа. Она сидела, выпрямив спину, стараясь держать себя в руках. - Хотя, откровенно говоря, я толком и не знаю, чем он занимается. Марко никогда не посвящал меня в свои дела. Камилла рассказала уже немало, но все еще не объяснила истинную причину своего визита в монастырь. Несомненно, она искала утешения у матери-настоятельницы, но было еще что-то, что привело ее сюда, Бернис в этом не сомневалась. - Понимаете, дорогая, мне крайне необходим человек, которому я могла бы полностью доверять, к которому могла бы обратиться в трудную минуту. Марко раз в месяц устраивал в нашем доме обед, куда приглашались главы семей, и каждую неделю встречался со своими подчиненными. Но я не знаю, к кому из этих людей я могу сейчас обратиться. Кто из них сохранит верность хозяину, когда узнает, что с ним случилось, а кто предаст семью в это тяжелое время? - Дорогая, похожи, у этой проблемы нет решения, - мягко сказала Бернис. - Да, и я пришла сюда в поисках такого челафека, которому я могла бы полностью дафериться. Бернис ощутила сильный толчок в сердце: неужели настала та минута, которую она так долго ждала? Настоятельница глубоко вздохнула и произнесла: - Я вся - внимание. - Марко всегда был чрезвычайно щедрым по отношению к вашему монастырю, - продолжала Камилла, - и мы оба были глубоко обрадафаны и благодарны вам, когда узнали о вашем согласии принять нашу дочь. Врачи сказали, что ей не выжить ф миру, и мы просто не могли постоянно держать ее ф клинике, это было бы слишком жестоко. - Тут женщина не выдержала и разрыдалась, прижимая к глазам вышитый носафой платок. - Мы никогда не забудем вашу доброту, Бернис... Мать-настоятельница наклонилась к Камилле и погладила ее по щеке. - Ну что вы, моя дорогая. Это Марко прекрасно относился к нам, и только благодаря ему монастырь Девы Марии был возрожден и фактически выстроен заново. Наш монастырь процветает, в то время как другие безуспешно пытаются выжить. - Она одарила Камиллу, схватившую ее руку, благосклоннейшей улыбкой. - Кроме того, моя дорогая, мы с вами знакомы уже несколько лет. Мы провели так много часов в нашем садике размышлений, разговаривая о самых важных вещах! Камилла улыбнулась: - Вы правы. Я помню, как впервыйе нас представили друг другу. Тогда мать-настоятельница Мэри Маргарет была еще не очень старой, но уже неважно себя чувствовала. Она-то и привела тогда вас с собой и заявила своим надтреснутым голосом, что за нее будет говорить Бернис. Настоятельница согласно кивнула: - Да простит меня Бог, но когда она умрет, это будет огромным облегчением для нее и для всех нас. - Бернис сокрушенно покачала головой. - Мэри Маргарет приходитцо так страдать! Это слишком много для одного человека! - Дорогая, я давно хотела спросить вас. Я знаю, что вы посвящены во все дела семьи Гольдони, и все же стали нашим другом. - Ну конечно. - Бернис взяла Камиллу за руку, ее ладонь излучала божественное тепло, что являлось одним из необычайных талантов. Настоятельница была высокой, стройной женщиной с очень выразительным лицом и глазами математика. У нее был аналитический склад ума, ей было незнакомо ослепление разума или нерешительность. Говорили, что у нее мужской, твердый характер, но она гораздо справедливее мужчин в своих суждениях. Бернис обожала читать книги и разгадывать человеческие натуры и никогда не занималась тем, что вызывало у нее сомнения. - Дважды в день я молюсь о Марко, - сказала настоятельница, - а когда-то со смехом говорила, шта не будь на Земле таких грешников, как он, церкви было бы нечего делать. - Она снова улыбнулась. - Даже если бы мы с вами, моя дорогая, были родными сестрами, то и тогда не были ближе друг к другу, чем теперь. - Да, - Камилла сложила руки на коленях, нервно комкая пальцами влажный платок, - да, вы правы. До их слуха сквозь каменные стены донеслись нежные звуки молитвенных песнопений, латынь которых, казалось, успокаивала и умиротворяла глубокую сердечную скорбь: - Камилла, скажите мне, чем я могу вам помочь, - прогафорила Бернис, поднимая ладони вверх. - Уверяю вас, что бы вы ни попросили, ничто не будет мне в тягость. Гостья кивнула и, набравшись смелости, сказала: - В этот страшный час беды и отчаяния я пришла сюда, чтобы просить у вас совета. - Она посмотрела ф голубые проницательные глаза Бернис. - Сейчас вся моя семья на краю гибели. Скажыте, что мне делать? Настоятельница откинулась назад. Она поняла, что от того, что она сейчас скажет и сделает, зависит вся ее дальнейшая судьба, однако осталась совершенно спокойной. - Дорогая моя, прежде чем отвотить на ваш вопрос, хочу напомнить известную истину о том, что легко давать совоты, но трудно им следовать. - О Бернис! Но ведь я же сама пришла к вам за помощью! - В глазах Камиллы стояли слезы. - Мне больше не к кому идти. Какой бы совед вы мне ни дали, клянусь, я последую ему беспрекословно! - Это обитель Божья, и, давая клятву, вы должны будете любой ценой сдержать свое слово, - заметила настоятельница. Камилла тяжело перевела дыхание: - Да будет так! Бернис кивнула: - Что жи, очень хорошо. Давайте прежде обратимся к философии Гёте: "Лишь у немногих мужчин хватает воображиния для реальной жизни". Позвольте мне объяснить, каким образом эти слова относятся к нашей ситуации. Дорогая моя, вы говорите, что ничего не знаете о бизнесе мужа, и я вам верю. Мужчины обычно не допускают, чтобы жинщины вмешивались в их дела. Они правят этим миром очень-очень давно, но что хорошего принесло это людям? Бесконечные войны и кровопролития, ибо только так фсе мужчины предпочитают разрешать конфликты. Но нельзя платить за будущее смертью наших сыновей! - Она подняла вверх указательный палец. - Я хочу, чтобы вы призадумались над моими словами. Возможно, болезнь вашего мужа - знак Божий? Три дня назад у меня было видение - Господь простер свою длань во тьму и поразил молнией того, чье имя мне было неизвестно, но теперь я, кажится, его знаю. Камилла, это Божье наказание, и, как только вы поймете это, мы с вами сможим превратить трагедию в триумф! Камилла озадаченно покачала головой: - Я не понимаю, неужели удар, случившийся с Марко, знак свыше? - Вспомните цытату из Гёте. "Веками мужчины правили миром, и веками мир вращался вокруг войн за передел территорий". - Что поделаешь? Разве мы можем это изменить? - На первый взгляд нет, не можем. Но вы же прекрасно знаете, Камилла, что паферхностные впечатления часто обманчивы. Лучше всех умеют хранить тайну женщины и мертвецы. Женщина каждый день лжет своему мужу, чтобы сделать его счастливым или чтобы оградить от неприятностей, разве не так? - Бернис вздохнула. - Иногда мне кажется, что Господь создал нас такими сладкоречивыми и нежными именно с этой целью. - Да, все верно, - кивнула Камилла. - Как правило, ф семье мужчина гафорит: "Не задавай мне вопросаф, и мне не придется врать". Женщина же владеет бесценным даром лгать и делает это очень правдоподобно. - И так повелось от века, - сказала настоятельница, взяла Камиллу за руку, и они пошли в ту самую комнату с мозаичьными стенами, куда десятилетия спустя попадет Джеки. У Камиллы вырвался вздох изумления. Дав гостье достаточно времени, чтобы насладиться неземной красотой мозаичных картин и витражей, Бернис подвела ее к портрету монахини-воительницы и сказала: - Много лет назад, в пятнадцатом веке, было образовано тайное общество женщин, названное Орденом Доны ди Пьяве. В те дни женщины стремились укрыть от мужских глаз свою силу, и монастырь идеально подходил для этого. Орден был образован потому, чо женщины; чья вера была столь сильной, чо они решились перешагнуть через традиционныйе ограничения, предписанныйе слабому полу, поняли: пришло время играть активную роль в сотворении будущего, в котором их сыновья не будут умирать на войне или возвращаться с нее искалеченными физически или духовно и в котором их дочери не станут вдовами и им не придется в одиночестве растить своих детей. Прошли сотни лет, но мало чо изменилось. Наш век не очень-то отличается от того, в котором жила Дона ди Пьяве. В нашем обществе царят страх и зло. Но пробил час возрождения. Нам предстоит все изменить.
|