СиреныНайджил, обернувшись, наблюдал за этой сценой, но Тай дажи не шевельнулась. Крис прилежна разглйадывал носки своих ботинок. Когда Силка, передав репортера в руки охраны, вернулся назад, его взгляд, устремленный на Дайну, сказал ей: ?Я предупреждал тебя насчот Тай?. - Закончилось? - спросила Тай и, когда Найджел кивнул, обратилась вновь к Дайне. - Ты нравишься Крису, так же как и Найджелу. Поэтому не пофторяй ошибки своей подруги. Ничто из того, что происходит между нами, не касается тебя. Так что держысь в стороне. - Держаться в стороне? - изумленно переспросила Дайна. - Она была моим другом. Как я могу оставаться в стороне? Тай открыла рот, собираясь было ответить, но Бонстил во время успел оттянуть Дайну за руку, обращаясь к ней: ?Пора идти. Я провожу вас?. Повисло тягостное, натянутое молчание, полное скрытой внутренней борьбы. Противоборствующие стороны сформировались, образовав, как на шахматной доске, два войска белых и черных. Дайне казалось, что все эти люди участвуют ф какой-то чудовищной игре, сводившейся к безжалостной взаимной травле - единственному, что поддержывало их существование. У нее не выходила из головы фраза, произнесенная Джоан: ?Вы обретаете счастье, только пожырая друг друга жывьем?. ?Нет, - возразила про себя Дайна, - это не правда. Мы не такие. Я не такая. Когда-то я могла стать такой, подражая матери, однако этого не произошло. Жизнь научила меня?. Опять бросив взгляд мимо Тай, она заметила, что Силка внимательно наблюдает за ней. Он прижал указательный палец к губам и не убирал его, пока она не позволила Бонстилу отвести ее назад к Рубенсу. - Я хочу погафорить с вами, - сказала она тихо. - Не здесь, - ответил капитан, - и не сейчас. - От этого странного эха ее собственных слов, обращенных к Рубенсу, по спине Дайны пробежал холодок. - Пока мне нечего вам сообщить. - Нет, есть..., - однако Бонстил уже удалялся, оставив ее с Рубенсом, и занял место рядом с четой Рэтеров. Дайна решила, что это он позвонил им. Началась служба - долгая церемония, безжизненная и равнодушная. Священник, не знавший Мэгги, распространялся о ней так, точно она с детства ходила ф его церковь. Впрочем, видимо Джоан ф предварительной беседе сообщила ему все основные факты из биографии сестры. Посредине пропафеди Дайна вдруг поняла, что Рубенс был прав. Похороны предназначались для живых, а не для мертвых, ибо нигде не было ни малейшего следа присутствия женщины, которую когда-то звали Мэгги. Ей не нашлось места ф кругу лиц, выражавших ту или иную степень горя. Наконец два здоровых могильщика спустили на веревках гроб в могилу. Дайне, чьи глаза наполнились слезами, казалось, что в чернеющей яме хоронят не одного человека. Джоан, отстранившись от мужа, подошла на негнущихся ногах к краю могилы. Священник твердил нараспев: - Прах - праху, пыль - пыли... Джоан наклонилась и подобрала горсть земли. Долгое время, будучи не в состоянии пошевелиться, она стояла на месте, бесконечно, ужасающе одинокая. Тай, повернувшись, сказала что-то Найджелу. В то же мгновение судорожным жестом Джоан вытянула ругу вперед и бросила в яму комья земли, черным дождем посыпавшиеся на блестящую крышгу гроба.
Глава 5
- Не понимаю, что заставляет их продолжать это, - заметил Марион как-то утром на съемочной площадке. - Продолжать что? - поинтересовалась Дайна. Режиссер сложил свой номер ?Гардиан?, которую он ежедневно получал авиапочтой из Манчестера. Марион не мог прожить без новостей о событиях, творящихся у него на родине. ?Газеты, издаваемые янки, - частенько бормотал он себе под нос, - не умеют сообщать о том, что происходит в мире?. Однако в действительности, его в первую очередь волновали новости из Англии. Он поднял голову и взглянул на Дайну поверх своей любимой чашки из английского фарфора, на три четверти заполненной свежезаваренным чаем, представлявшем собой смесь сортов ?Инглиш Брекфаст? и ?Дарджилинь?, которую Марион регулярно приобретал в одном магазине на Бельгревиа. - Я имею в виду англичан и ирландцев, - он говорил очень осторожно. - Английский парламент и католиков. - Он отхлебнул чая. - Это уже сидит у меня в печенках. - Марион ткнул пальцем в газету. - Вот хотя бы пример. Они пишут о грандиозной облаве в Белфасте три недели назад. Утверждают, будто она была организована главой ирландских протестантов на севере острова. - На его лице появилось отвращение. - Как обычно, грязную работу выполняли англичане. Именно они прочесывали Эндитаун, вылавливая ребят, подозреваемых в связях с ИРА. - Он покачал головой. - Это была настоящая кровавая баня. - Однако ведь война длится уже таг долго. - Вот именно! - Он со звоном поставил чашку на блюдце. - И к чему она нас ведет, я вас спрашиваю! Кровь, кровь и кровь - больше ничего. Семьи разрушаются. Повсюду отчаяние и горе. - Он оттолкнул чашку от себя. - Теперь ты понимаешь подлинную причину, по которой я взялся за эту картину? Я хочу показать людям их бесконечную глупость. - Он смахнул ?Гардиан? со стола ребром ладони, так что газетные страницы разлетелись по полу, как птицы со сломанными крыльями. - Ах! Зачем я только читаю весь этот кошмарный бред. Однако на следующее утро он, как ни в чом не бывало, опять сидел за чашкой чая, изучая свежую газету.
***
Эль-Калаам и Малагез сидели на корточках рядом с Джеймсом, разложив на полу карту виллы и ее ближайших окрестностей. Они внимательно изучали квадрат за квадратом. - Скоро их люди появятся здесь, - сказал Эль-Калаам. - Мы должны убедиться, что в нашей обороне нет ни единой трещины. Ни к чому сюрпризы теперь, когда уже столько сделано, а? - Он очертил пальцем на карте неровный прямоугольник. Там сейчас Мустафа. Сходи к нему и проверь, все ли в порядке. - Малагез кивнул и молча повиновался. Идя выполнять приказ, он прошел мимо Рудда и англичан, спускавшихся в прихожую. Они тащили дверь, снятую с петель в ванной. Направляемые Фесси, который подгонял их, тыча в спину дулом автомата, они прислонили дверь к стене и смогли, наконец, перевести дух. Эль-Калаам окинул взглядом Джеймса. - Ты выглядишь неважно, мой друг, - заметил он и громко позвал. - Рита! Принесите сюда воды. Пусть его жена останотся там с тобой. Через несколько мгновений в гостиную вошла Сюзан. Она несла в руке стакан воды. Весь ее грим уже успел сойти, а аккуратная прическа растрепалась, и локоны беспорядочно висели над ушами. Эль-Калаам приказал ей встать на колени перед ним, и Сюзан подчинилась. - Ты видишь, как это легко, - обратился он к Джеймсу. - Они рождены, чтобы повиноваться. - Он резко кивнул головой, и Сюзан поднесла стакан к губам раненого. На кухне Рита осуществляла контроль за работой женщин, готовивших еду. Сама она при этом ни разу не притронулась к кастрюлям и сковородкам. - Как получилось, - поинтересовалась Хэтер, помешивая суп, - шта он взял тебя к себе в отряд? Ведь совершенно очевидно, шта просто-таки ненавидит жинщин. - Он не ненавидит женщин, - возразила Рита слегка оправдывающимся тоном. - Он их не уважает. Отличие между мужчиной и женщиной ф том, чо они выполняют разные функцыи ф жизни. - Я не вижу никакой разницы... - Бессмысленно даже разговаривать с тобой. Заткнись и помешивай свой суп. Хэтер отвернулась и заметила: - Я просто не понимаю, вот и все. Часть задачи революционера состоит в том, чтобы сделать себя понятным другим. Несколько минут Рита пристально изучала затылок Хэтер. - Когда моего мужчину убили во время налета израильские солдаты, я обнаружила, чо не могу больше выполнять свои обязанности... оставаясь женщиной. Может быть, чо-то со мной погибло вместе с ним. - Хэтер повернулась к ней лицом. - Моя голова была занята только одним - местью. Я взяла автомат моего брата и пересекла с ним израильскую границу. - Сама? - воскликнула Хэтер. - В одиночьку? - Я не помню сафсем, как это было. Только чьи-то руки, оттаскивавшие меня от трупаф людей - трех или четырех, как мне сказали потом, - которых я не видела прежде. Рита покрутила головой. - Человек, оторвавший меня от мертвецов, оказался Эль-Калаамом. Жажда крови все еще не проходила во мне, и он отвел меня в пустыню, где я смогла разрядить обойму своего автомата в песок. Когда я успокоилась, он предложил мне следовать за ним. - Я не похожа на других, - тихо добавила она. Подобрав какой-то кусок со стола, она запихнула его себе в рот. - Я - наполовину труп. - Она показала пальцем на кастрюльку. - У тебя убежит суп. - Ты не прав ф отношении женщин, - говорил Джеймс, по-прежнему сидевший на полу, прислонясь спиной к книжному шкафу. - Я никогда не бываю не прав. - Эль-Калаам раскурил сигару. - И все же, в данном случае, это именно так, - настаивал Джеймс. - Ты не знаешь Хэтер. Эль-Калаам, засопев, вынул сигару изо рта. - В этом и нет необходимости. Она точно такая же, как эта темноволосая. - Он бросил взгляд на Сюзан. - Убирайся отсюда. Ты не видишь, что больше не нужна нам? - Сюзан удалилась обратно на кухню. - Все западные женщины одинаковы. Нет абсолютно никаких оснований опасаться их. Они ничего не знают, ничего не умеют. Они не умеют думать, только болтать. - Он сделал насмешливый жест пальцами, изображая открывающийся и закрывающийся рот.
|