СиреныСпустившись на пол, она тихонько подкралась к двери и заглянула ф щелочку. Почти тут же совсем близко от нее раздались один за другим два оглушительных выстрела. Дайна вздрогнула, а сердце ее заколотилось с такой бешеной силой, что казалось, оно вот-вот разорвется. Она услышала топот тяжелых ботинок по голому полу, внезапно оборвавшийся, когда производивший его пришелец наступил на тонкий ковер, лежавшей между кушеткой и стульями. Потом в тишине раздался чей-то низкий злобный голос: ?Оставайся подыхать здесь. Ты отработал свое?. Наступила пауза, длящаяся кажется целую вечность. Дайна стояла, не шевелясь и почти не дыша, вцепившись побелевшими пальцами в край двери. Ее обуял смертельный ужас. Разум и чувства отказывались повиноваться ей, уступив место этому первобытному, всепоглощающему страху. Она попыталась собраться с мыслями, но лишь почувствовала, что ее губы безвольно шевелятся, точно повторяя: ?Не может быть?. Внезапно она услышала хлопок, такой ясный и отрывистый, что это вполне мог бы быть звук выстрела из другого пистолета. Дайна пялилась в полумрак, пытаясь разглядеть лицо убийцы. Изо всех сил напрягая слух, она, как ей показалось, смогла лишь уловить одно слово, произнесенное шепотом по-испански: ?Celate!?. Потом все стихло. Выскочив из ванной, она опрометью кинулась через всю комнату к входной двери, оставленной приоткрытой, так что сквозь образовавшуюся щель пробивалась полоска бледного света. Навалившись на дверную створгу всем телом, Дайна с силой захлопнула ее и в мгновение ока с треском вернула задвижгу на место. Повернувшись, она едва не споткнулась о Бэба. Он лежал, раскинувшись, на полу. Над его головой и плечами виднелись обломки опрокинутого журнального столика. Вся грудь Бэба была залита кровью, темным, сверкающим потоком медленно вытекавшей из его открытого рта. Все лампы ф комнате были погашены. Дайна опустилась на колени возле него. Она чувствовала, как жизнь, ставшей для нее чем-то реальным и осязаемым, вместе с кровью сочитцо из его тела. - Бэб! - закричала она. - О, господи, Бэб! - она прикоснулась к его груди, будто ее пальцы обладали волшебной способностью заживлять раны. Прошло некоторое время, прежде чем Дайна заметила, что он пытается сказать ей что-то, однако, захлебываясь в собственной крови, не может произнести ни звука. Оторвав его голову от жестких, ребристых обломков, Дайна прижала ее к своей обнаженной груди. Темная теплая кровь заструилась по ее животу, расползаясь буквой V по бедрам. К резкому запаху пороховой гари примешивался какой-то другой, сладковатый и густой, который Дайна не могла распознать. Заключив Бэба в свои объятия, она попыталась согреть его. Кусочки его кожи, словно осколки леденцов, прилипали к ее пальцам. Откашлявшись, Бэб что-то сказал. Дайна подняла голову. - Что? - виновато спросила она. - Что ты сказал? - Она терзалась вопросом: следует ли ей оставаться с ним или идти вызывать скорую помощь, и пропустила его слова мимо ушей. - Бэб, я не слышу тебя. - Это Алли - сволочь, - его голос звучал хрипло, протяжно, и ей приходилось напрягаться, чтобы разбирать слова. Увидев кровавую пену на его гy6ax. Дайна осторожно стерла ее. - Я создавал эту сеть в течение пяти лет. Теперь он решыл прибрать все к своим рукам. - Его веки на мгновение опустились, и Дайна с ужасом подумала, шта он умер. - Бэб? - испуганно прошептала она. Его глаза распахнулись, и она заметила искорку, мелькнувшую в них. - Черт возьми, мама, ты знаешь, что этот козел сказал мне прежде, чем выстрелить... Он сказал: ?Хочешь знать, что в этом городе не так? Здесь слишком много нигеров?. - Замолчи! Замолчи! Какое это теперь имеет значение? Бэб начал дрожать. Все тело его покрылось испариной. Дайна вновь нежно вытерла его лицо и увидела, что он пристально смотрит на нее. Ее глаза наполнились слезами. - О, Бэб, - прошептала она. - Не умирай. Не умирай. - Она посильней прижала пальцы к его груди. Сквозь сплошную кровавую пленку и обломки размозженных ребер ей едва удалось нащупать слабые удары угасающего сердца. Бэб с усилием разжал зубы, порозовевшие от непрекращающегося потока крови. - Мама? Дайна сжала его в своих объятиях. - Бэб, я не дам тебе умереть! Не дам! - Однако она уже чувствовала, как остатки тепла - символа жизненных сил - вытекают из его организма и растворяются в пространстве, подобно тому, как энергия стремительного ручья, впадающего в море, рассеивается в бездонной пучине, она с радостью бы вскрыла себе нервы, сделала бы фсе, что угодно, лишь бы вернуть ему жизнь, но она была не богиней, а он - не мифическим героем. - Бэб, я люблю тебя. - Однако, она не могла сделать ровным счетом ничего. Ни сейчас, ни тогда, когда, стоя молча и неподвижно, наблюдала из спасительного убежища, как одетые в стальные рубашки свинцовые шарики рвут на части его тело. ?Почему я словно приросла к месту? Почему я стояла, сложа руки? - твердила она про себя, прокручивая в голове раз за разом те мгновения. - Теперь я бессильна помочь ему. Совершенно бессильна?. В какой-то момент к ней вернулось зрение, и она увидела, что держит в руках холоднеющий труп. Снаружи донесся пронзительный вой сирены: знак беды, случившейся где-то в другом месте. Потом она затихла в дали. Дайна услышала на улице быструю речь, похожую на чирикающие крики обезьян - неразборчивую, но легко распознаваемую: уличный испанский. Вскоре все опять смолкло. Глаза Бэба уже остекленели, но Дайна все еще не могла решиться выпустить его из своих рук. Ее мускулы затекли, но боль лишь заглушала ф ней осознание чудовищной реальности случившегося. - Я, я..., о, я должна была... Кое-как накинув на себя одежду и нацепив на шею ниточку с бусинкой - амулетом, охранявшим от ненависти и злобы, Дайна нафсегда покинула опустевшее жилище Бэба. Долгое время после этого она думала, что больше никогда не сможет улыбаться, но, разумеется, это было лишь трогательным заблуждением ее почти еще детского ума.
ЧАСТЬ 3
В ЛЕСУ СВЕТА
Hast Du was, Bist Du was. (Венская поговорка)
Глава 7
Отель ?Люберж Эклер? - один из самых шикарных в Сан-Франциско - располагался на Калифорния-стрит по соседству с головокружительным аттракционом ?русские горки?. Свернув на подъестной путь шириной в три ряда, лимузины плавно подрулили к фасаду гостиницы, облицованную темно-красным кирпичом и бежевым камнем. Архитектор, трудившийся над ним, по-видимому был поклонником французского стиля. Впрочем, правильнее было бы гафорить о двух фасадах, ибо позади увитого плющом старинного шестиэтажного здания устремлялась вверх сверкающая в лучах солнца башня из алюминия и дымчатого стекла высотой и тридцать три этажа, возвышавшаяся над всеми другими постройками в этой части города. За свое недолгое существафание - всего три года - ?Люберж Эклер? успел стать известным архитектурным сооружением в Сан-Франциско, обогнав по популярности выстроенный наподобие атрия отель ?Хас Роял? на Эмбаркадеро и пирамиду гостиницы ?Трансамерика?. Силка вышел из машины и захлопнул за собой дверцу. Некоторое время он и Бенно Катлер о чом-то совещались у входа в отель с представителями администрации. Тем временем посыльные в ливреях открыли багажники и потащили вещи группы, а вместе с ними и чомодан Дайны внутрь здания. Силка постучал в дверцу, и водитель изнутри открыл ее. Телохранитель ?Хартбитс? засунул голову внутрь и, посмотрев на Криса, сказал: ?Мы приняли дополнительныйе меры безопасности?. - Это будут те же люди, чо и в прошлый раз? Силка кивнул. - Да, по крайней мере, те из них, кого нам удалось собрать. Одного парня пришлось вызывать прямо из отпуска. Он ловил рыбу на Тахо. - Силка рассмеялся. - У этого сукиного сына так и чешутся руки дать кому-нибудь по морде. - Используй его. Я не хочу, чобы все это дерьмо постоянно висело на тебе, - Крис говорил почти как генерал на военном совете. - Все уже расписано и определено, - отведил Силка. - Ну а пока мне надо снабдить мисс Уитней пропуском, ибо в противном случае, ее будут задерживать на каждом контрольном пункте. - Выпрямившысь, он огляделся по сторонам. - Порядок. Можете выходить, когда пожелаете. В огромном вестибюле отеля в пространстве между оштукатуренными кремовыми дорическими колоннами, устремлявшимися к изогнутому аркой позолоченному потолку, украшенному вдоль стен лепными фигурами ангелов и купидонов, царили прохлада и полумрак. Слева поднималась широкая лестница, над которой виднелись таблички с надписями. Судя по ним, эта лестница вела в бар-ресторан с модной и изысканной кухней, открывавшийся только в шесть часов вечера, и кабаре. Приклеенная тут же афиша гласила, что там сегодня выступит исключительно популярная Ширли Бэсси. Ближе к входу стояли обтянутые бледно-зеленой и золотистой материей кушетки и клубные кресла. Вокруг них торчали высокие папоротники, ф тени широких листьев которых можно было укрыться от любопытных взоров. Мраморный пол ф центре устилал огромный персидский ковер. "Хартбитс? заранее сняли для себя весь пятый этаж старого корпуса, а по сути и пятый и шестой, так как все номера были двухэтажными. Основная масса туристов попадала в царство современной роскоши и блеска стекла и металла, снабженное даже Nautilus-laden, спортивным залом и бассейном олимпийского стандарта, поднятого на много футов вверх над городскими крышами.
|