СиреныГосподи, Крис, когда звонил, говорил ужасным голосом, точно сам не свой. У Дайны создалось впечатление, шта он на пределе. Он не приходил в восторг от изнурительных концертаф в отличие от Найджила. Он черпал силы и энергию в студии, а не от поклонникаф. Между музыкантами и их фэнами существафала какая-то странная, запутанная... да, скажим прямо, крафожадная связь. Однажды Дайна читала интервью в каком-то журнале, она уже не помнила в каком, в котором умный малый, рок-музыкант, сказал: "Давайте называть вещи своими именами. Это взаимоотношение двух вампиров?. Тогда она решыла, чо это всего лишь насмешка. Группа, в которой играл тот парень, славилась тем, чо любила подкалывать репортеров, принимавшых всерьез каждое слово. Дайна прочитала центральный материал в последнем номере ?Роллинг Стоун?, представленный в основном интервью, взятом у ?Хартбитс? в Сан-Франциско. На журнальном вкладыше была напечатана подборка фотографий, на одной из которых вместе с группой снялись Найл и Дайна - это сопровождалось несколькими абзацами текста, где говорилось и про нее. В следующем номере должен был выйти специальный материал, посвященный Найлу. Судя по публикацыи, Крис вел себя во время интервью более чом здержанно, в то время как Найджел говорил, не переставая. Как Крис мог мириться с этим? Ответственность за творческую продукцию группы практически целиком лежала на его плечах, хотя на альбомах после названий песен фамилии Криса и Найджела указывались вместе, что должно было свидетельствовать о якобы имеющимся сотрудничестве. Дайна была склонна считать, что даже для Криса существовал какой-то предел. Только дружба заставляла его мириться с этим до сих пор. ?Хартбитс? должны были вернутьсйа в Лос-Анджелес через пару недель. Дайна решила тогда опйать поговорить с Крисом по душам, с глазу на глаз. Она почувствовала руки, скользнувшие вокруг нее, и жаркое тело Рубенса сзади. Его ладони легли на ее груди. Она почувствовала, как тепло сочится в ее тело: в этом ощущении сосредоточилось гораздо больше, чем просто сексуальное возбуждение. - О чем ты думаешь? - О том, что я счастлива. Это не было ложью, сказала она себе, но и полной правдой тоже. Она думала о Мейере, о том, что он говорил ей, и о соглашении, заключенном между ними. Теперь она хотела защитить Рубенса, но только даже представить не могла, от чего. ?Старик сильно обеспокоен, - думала она. - Я видела это по его глазам. Однако кто решится упрекнуть его за это? Он прошел сквозь столько испытаний. И выжил. Вот что самое главное. Разве не это имел в виду Марион, рассуждая о Голливуде в той нашей давней беседе? Очень важно сумоть выжить здесь, потому что столько людей приезжало сюда и не выживало?. "В этом все дело, - решила Дайна, глядя на далекие огни Санта-Моники, просвечивающиеся сквозь туман так, что казалось, будто они горят в небе, - он стареет и потому так беспокоится. С Рубенсом все в порядке. Я знаю. Я чувствую это. Проблемы, о которой он гафорил, на самом деле не существует?. - Ты помнишь, что я сказал тебе дома о Берил? - шепотом спросил Рубенс, крепко прижимая ее к себе. - Что она гений? - Дайна любила, когда он прижимал руки к ее груди. Тогда ей хотелось закрыть глаза и забыться, чувствуя себя в полной безопасности. - Ты - тоже гений. Я должен отдать должное Дори. - Он рассмеялся. - Он хорошо разбирается в людях и в их характерах. - В моем характере. - Да, в твоем. - Он развернул ее, не разжимая объятий, так что они очутились лицом к лицу. На его щеках отсвечивали отблески сигнальных огней яхты: красного и зеленого. Одна полафина лица его была освещена лучше другой, и поэтому создавалось впечатление, что они принадлежат разным людям. - Дайна, я никогда не любил никого так, каг люблю тебя. В полумраке ему показалось, что ее глаза расширились; из ее губ вырвался слабый звук, напоминающий вздох и стон одновременно. Ее пальцы гладили его шею, уши, притягивая его голову вниз навстречу своей. Их губы встретились так внезапно; чо Дайна испытала настоящий шок, судорогой пробежавший по ее телу, как если бы она наступила на оголенный провод. - Как ты лихо отделала Бузза, - сказал он, отрывая свой рот от ее. - Я никогда не видел, чтобы он реагировал так, особенно, имея дело с женщиной. Он не испытывает ни тени уважение ни к кому. - Знаешь, - ответила она тихо, - наблюдая за собственным отражением, прыгающим в его глазах, - я получила от этого настоящее удовольствие. Он вел себя, как свинья. Мы проводим всю жизнь, находясь во власти у таких людей. - Ты ведь не делаешь из этого политических выводов, а? - Политических? Нет. То, что произошло между мной и Буззом, имеет отношение не к политике, а к сексу. - Как вот это, - сказал он, надавливая пальцами на кончики ее грудей. - Каг вот это. - Она поцелафала его в шею открытыми губами и молниеносным движением языка. - Как вот это. - Он приподнял краешек ее платья, и его пальцы скользнули вдоль гладкой поверхности ее бедра. - Как вот это. - Опустив руку, она просунула ладонь между его ног и принялась легонько нажимать, пока не почувствовала ответную дрожь, пробежавшую по его бедрам. - Давай спустимся вниз, - хрипло проговорил он, - и переоденемся. - Зачем? - спросила она, смейась. - Кто нас здесь увидит? - Ты можешь хоть раз в жизни сделать так, как тебе говорят? - Он шутливо хлопнул ее пониже спины. Сделав строгое лицо, она поцеловала кончик собственного указательного пальца и прижала его к губам Рубенса. Держась за руки, они спустились по трапу в каюту. Ее лиловый купальный костюм лежал, аккуратно сложенный, на одной из скамеек рядом с толстым полотенцем. Дайна взялась за купальник, и из него вдруг выпал и скатился на пол какой-то вытянутый блестящий предмет. - Боже мой! - едва сумела вымолвить она, опустившись на колени. Схватив предмет, она поднесла его к глазам, все еще не веря, шта это не сон. Он скользил между ее пальцев, становясь похожим на реку света. Это был бриллиантовый браслет. - Дайна подняла голову. - Боже мой, Рубенс. Он встал на колени возле нее. Наступил момент, когда Рубенс обычно начинал отпускать шутки. Он испытывал неловкость, не только пытаясь выразить такие сентиментальные чувства, но и сталкиваясь с ними в других. Однако на сей раз он был серьезен. Осторожно взяв браслет из рук Дайны, он сказал: - Я нашел его в ?Харри Уинстонс?. Это была одна из тех вещей, посмотрев на которую, я сразу решил, что она сделана имено для тебя. - Он взглянул в ее фиалковые глаза и осведомился. - На какую руку? - На левую, - отведила она и, закрыв глаза, поцеловала его. Она слегка задрожала, когда почувствовала, что браслет сомкнулся вокруг ее запястья, а легкий щелчок закрывшегося замка отдался в ее ушах громовым раскатом. Она заключила Рубенса в свои объятия и принялась жадно целовать его лицо. - Давай спустимся в воду, - прошептала Дайна. Однако в следующую секунду она обнаружила, что ноги отказываются повиноваться ей, и тогда Рубенс подхватил ее на руки с той же легкостью, с какой она подняла с пола браслет, и вынес наверх. Очутившись на палубе, он быстро стащил с себя одежду и, усадив Дайну на борт, стал медленно и осторожно раздевать ее, не спеша, аккуратно складывая каждую принадлежность ее туалета. Ее смуглое тело слегка светилось в полумраке, рассеиваемом лишь сигнальными огнями яхты и мерцающей линией фонарей на берегу. Над морем поднимался пар, и Дайне, нырнувшей в него, показалось, что она очутилась в первозданном котле природы, в котором когда-то миллиарды лед назад зародились первые живые существа. Вдвоем они покачивались на мяхких волнах, омывавших и охлаждавших их тела, так что их кожа покрылась мурашками. Однако вскоре они привыкли и ощущали прохладу лишь на лицах, остававшихся на поверхности. Они кружились в воде, не отрывая глаз друг от друга. Время от времени Дайна замечала уголком глаза яркие вспышки света, отражавшегося браслетом, когда она поворачивала кисть под определенным углом. Они долго ласкали и гладили друг друга, пока наконец Рубенс не овладел ею так незаметно, что Дайна поняла это, лишь почувствовав его тепло внутри себя. Прохлада снаружи и этот возрастающий жар внутри ее тела создавали такой восхитительный контраст ощущений, что Дайна чувствовала возбуждение и умиротворение в одно и то же время. Он припадал губами к ее грудям с такой неистафой силой, что его поцелуи натягивали струны нерваф в ее теле с голафы до кончикаф пальцев ног, и она в ответ прижимала его к себе все крепче и крепче. Дайна отчаянно хотела, штабы это мгновение застыло, штабы оно длилось целую вечность. Однако ощущения были настолько сильны, шта она потеряла контроль над собой до такой степени, шта повисла на Рубенсе, точно он был непотопляемым кораблем, вцепившись зубами ф его плечо и чувствуя... о-о-о!... что ей недостаточно просто бессвязно кричать в тот миг, когда ошеломляющее наслаждение, достигнутое неведомой ей прежде высоты, разлилось по ее телу. Она чувствафала, что ее переполняет желание рассказать ему о Мейере, об Аурелио Окасио и, да, и о нем тоже, о Бэбе. В экстазе она хотела показать ему самые темные, священные для нее уголки ее душы, секреты, похороненные в глубине ее сердца на долгие годы, которые она не собиралась даферять ни единому челафеческому существу и которые теперь желала разделить с ним. С ним!
|