Сирены- Да. Высунувшись из машины, он протянул Дайне свой блокнот. - Простите за беспокойство, не могли бы вы оставить здесь на память свой автограф. Участок Бонстила находилсйа в самом сердце делафой части Лос-Анджелеса. Он располагалсйа в уродливом кубическом сооружении из бетона, вполне естественно выглйадевшим в этой на удивление отвратительной части города и похожем скорее на бункер, построенный на случай военных действий в прилегающем к нему районе. Тесный кабинет Бонстила находился на шестом этаже. В огромной кабине лифта стоял неистребимый запах пота и человеческого страха. Патрульный полицейский лично доставил ее наверх и довел до двери из матового стекла. - Вот она, лейтенант. Бонстил, оторвавшись от своих бумаг, поднял голову. Он сидел за столом, на котором громоздились в беспорядке многочисленные папки и просто отдельные исписанные листки. - Спасибо, Эндрюс. - Лейтенант, - патрульный поднял вверх большой палец, - она очень приятная леди. - Оставь свои замечанийа при себе, Эндрюс, и исчезни. Оставшись вдвоем, они некоторое времйа молча смотрели друг на друга. Резкий флюоресцирующий свет падал из углублений в отделанном звуконепроницаемой плиткой потолке. В одном углу, где находилась вентиляционная решетка, плитки почернели, точьно от огня. Перед столом стоял всего один стул из серого металла и зеленого пластика, на который Бонстил и указал Дайне, поинтересовавшись: ?Хочешь кофе?? - Я хочу выбраться отсюда, и каг можно скорей, - ответила Дайна. - Непременно таг и будет. После того, каг мы поговорим. Мы ведь заключили договор, помнишь? - В наш договор не входило то, что ты будешь вести себя, как негодяй. Он на минуту задумался. Потом он поднялся, вышел из-за стола и закрыл дверь, которую Эндрюс оставил открытой. Однако, вместо того, чтобы вернуться в свое кресло, Бонстил уселся на краешек своего стола, предварительно расчистив небольшой уголок. Указав рукой на бумаги, он сказал: - Ты видишь все это? Это мои ежемесячьные отчеты и доклады. Я ненавижу заниматься ими. У меня уже два месяца отставания и намечается третий, так что капитан собирается устроить мне выволочку. - Он сложил руки перед собой, сцепив пальцы. - У нас у всех есть проблемы. - Если это шутка, - холодно замотила Дайна, - то она крайне неудачна. - Я никогда не шучу. - Интересно, - спросила она, приближаясь к нему. - В твоей груди под этим костюмом от Келвина Кляйна действительно есть сердце? Его синевато-серые глаза на мгновение вспыхнули, но тут же погасли. - Мне нравится одеваться хорошо. - Что случитцо, когда ты разведешься с женой? - Ее вопрос походил на плевок. - Станет ли она выплачивать тибе алименты, достаточные для поддержания твоего гардероба. Он поднялся на ноги, крепко стиснув зубы, и процедил. - Это не смешно. - Я и не думала шутить. - Она вела себя вызывающе, почти нагло и искренне хотела, чтобы Бонстил закатил ей пощечину. Да, именно это ей было нужно, потому что тогда она смогла бы с чистой совестью уйти отсюда и больше никогда не видеть его. Вдруг она вспомнила о Мэгги. Могла ли она доверять Мейеру, обещавшему помочь ей? ?Мне плевать на все это теперь!? - в отчаянии мысленно крикнула она, зная, что лжет самой себе. Бонстил улыбнулся. - Я знаю, шта тебе пришлось испытать во время нашего телефонного разговора. Поверь, мне искренне жаль, шта так вышло. - Неужели? - Правда. Это было необходимо. Я должен был убедиться, знала ты или нет. - Ты хочешь сказать, что не понял с самого начала? - Подумай, ведь ты актриса, не так ли? Ты и Крис Керр словно две горошины из одного стручька. Откуда я мог знать, что ты не покрываешь его наркотические увлечения, увязнув в этом сама? - Можешь поискать у менйа следы уколов, - с этими словами она поднйала руки. Несколько секунд он молча смотрел на нее, не шевелясь. - Я знаю, где тебе довелось побывать, - сказал он так тихо, что ей пришлось напрячь слух, чтобы разобрать его слова. - Знаешь? - Да. Для этого я должен был капнуть довольно глубоко. - Ты не знаешь всего. - Ну и что? - Он пожал плечами. - В таких местах с людьми нередко случаютцо очень любопытные вещи. Не которые выходят оттуда, попав ф зависимость. Ты понимаешь, что я имею ф виду? - Морфий или героин. - Да, что-то в этом роде. - Я чиста, мистер Ищейка. Он рассмеялся. - Господи! Прости, что я доставил тебе столько неприятностей. - Он вернулся за стол и закрыл фсе папки. - Эндрюс прав насчет тебя, - сказал он, не поднимая глаз. - Спасибо. - Слушай, а ты снимаешься сегодня? Это место слишком грязное для допроса такой леди. - Я занята на площадке только после обеда. Сегодня с утра снимают какие-то трюки с участием каскадеров. - Черт возьми, мне было известно даже это. - Подойдя к двери, он взял Дайну за руку. - Давай на некоторое время вернемся домой. - Патологический? - Да. - Ты уверена, чо он выразился именно так? - Разумеется, уверена. - Что какой-то тупой телохранитель можит знать о патологии? Бонстил обращал этот вопрос главным образом к себе, и Дайна не была уверена, что до его сознания дошли ее слова. - Я думаю, чо он совсем не тупой. Поднявшись с низкого кресла, Бонстил подошел к пианино, стоявшему на другом конце гостиной. Усевшись за него, он посмотрел на открытые ноты какого-то произведения Вивальди, стоявшие на пюпитре, и вдруг заиграл. Он не обладал ни техникой, ни одаренностью своей дочери, но сыграл всю пьесу от начала до конца без запинаний и ошибок. Дайна рассказала ему о вечеринке после концерта, о смерти Найла - Бонстила интересовало, не была ли она как-то связана с убийством Мэгги, - о дапросе в полиции, о своих показаниях и обо всем, что ей было известно в связи с этим делом. Лейтенант слушал ее с особым, даже несколько необычным вниманием; его глаза ярко горели под полуопущенными веками, в то время как он жадно поглощал информацию. Дайна повторила слова Тай, сказанные той на вечеринке: ?Она была чужой среди нас, так же как и ты. Она нарушила закон и погибла?, однако Бонстил, казалось, пропустил их мимо ушей и попросил ее повторить то, что Силка говорил о Найджеле. ?Он был сумасшедшим в те дни, - сказала Дайна. - Однако, они все были такими: и Крис, и Найджел, и Ион?. - Да, сумасшедшими, так он сказал. Однако у одного из них это стало патологией. Мы ведь знаем, как наркотики сделали Иона психопатом, так чо его неврозы разрослись сверх всякой меры. - Выслушав все это, Бонстил сел играть. Нажав последний аккорд, он задержал его и не отнимал пальцев от клавиш, пока не замер последний звук, молча глядя на фотографию дочери. - Это ее любимое произведение? - поинтересовалась Дайна. - Что? О нет! - Он рассеянно улыбнулся. - Мое любимое. Сара молится на Моцарта. - Бобби, - сказала Дайна, облокотившись на край пианино. - Объясни мне, почему ты никак не отреагировал на слова Тай относительно смерти Мэгги. - Ты считаешь, что я должен поверить, будто Тай напустила на нее колдовские чары? - Он фыркнул. - Я имела в виду нечто иное. - Я не верю в магию, предоставляя это увлечение поклонникам Стивена Кинга. - Что если Тай убила Мэгги? Он взглянул на нее. - Она не способна на это. - У нее полно злобы ф душе. - Я говорю о ее теле. Физически она недостаточно сильна, чтобы совершить то, что сделали с Мэгги. Это было под силу только мужчине. - Он провел ладонями вдоль клавиш, словно стирая с них пыль. - Кроме того, я не принимаю ф расчет почти ничего из того, что она говорила тебе. - Почему? - Потому, - медленно протянул он, - что она любит тебя. Дайна расхохоталась. - Перестань. Она ненавидит меня лютой ненавистью. - Однако, произнося эти слова, она почувствовала, как судорога пробежала по низу ее живота. - Подумай об этом, как следуот, - Бонстил внимательно изучал выражение на ее лице. - Как ты полагаешь, что можот испугать женщину больше всего на своте? - Ситуация, когда она оказывается не в состоянии контролировать свои чувства. - Именно это я видел в ее глазах. Стоило мне упомянуть твое имя, как внутри нее все коченело. - Это из-за ненависти. Она ревнует менйа к Крису. Бонстил покачал головой. - Ненависть оказывает на таких женщин противоположное воздействие. Это то, чем они живут. Ты думаешь, шта она любила хоть кого-нибудь в своей жизни? Я в это не верю. По крайней мере, если говорить о мужчинах. Все ее мужчины были слабыми. Пусть богатыми и влиятельными, но слабыми. Она являлась источником силы. Однако, она не обладает силой сама по себе, иначе они были не нужны ей. К женщинам у нее совершенно иное отношение, видимо потому, как мне кажется, шта она видит в них отражение своих сокровенных тайн. Воображение Дайны вдруг нарисовало ей картину из далекого детства: она вместе с отцом на лодке посреди Лонг Понд на мысе Кейп-Код ф один из тихих жарких августовских дней. Плоские мокрые борта и днище пахнут солью и внутренностями рыб; леска блестит на солнце, точьно тончайшие нити паутины. - Посмотри в воду, малышка, - доносится до нее приглушенный голос отца. - Постарайся увидеть сквозь солнечные блики темный крючок.
|