Сирены- Ну и позер жи ты! - Ничуть, - возразил он, открывая пустой барабан и перезаряжая револьвер. - Просто хотел продемонстрирафать тибе разницу. - Вернув барабан на место, он щелкнул предохранителем. - Однако, должен признать, что ты относишься к этому серьезней, чем я ожидал. Только не путай фантазию и реальность. Тебя готафили для роли в фильме, а меня - для улиц. - У тебя наметанный глаз сыщика, позволяющий заглянуть в душу человека вроде Тай. Бонстил покачал головой, берясь за ручьку на дверце своего автомобиля. - Тренировка тут ни при чем. Я родилсйа таким. Это глаз писателйа.
***
Вечером, узнав, чо Рубенс вернетсйа домой поздно, Дайна решила наплевать на все и всйа и прйамо с порога отправилась в спальню. Она проснулась от бело-голубой вспышки молнии за окном, когда уже было сафсем темно. Ослепнув на мгнафение от яркого света, она зажмурилась и отвернулась от окна. Отзвуки грома перекатывались слева направо, слафно кто-то читал нараспев раскатистым басом стихи, напечатанные на бумаге. Их эхо, казалось, длилось бесконечно долго, и плавно перешло в звон колокольчика у входной двери. Натянув халат, она спустилась в холл, погруженный в неестественную тишину. Гром загрохотал вновь, когда Дайна переступила порог гостиной. Во сне она видела Рубенса, его тело возле себя, полураскрытый рот, прижимающийся к пульсирующей артерии на ее шее, их ласки, заканчивающиеся криком боли и наслаждения, вырывающимся одновременно из их губ. Она слегка поежилась: воспоминания о сне казались такими же осязаемыми и сильными, как запах мускуса. Она почувствовала, как напряглась ее грудь, чувствительные кончики которой реагировали на прикосновение материи халата при каждом шаге. Тряхнув головой, чтобы избавиться от этого наваждения, она отвела назад густые пряди волос, свешивавшиеся ей на лоб. Наконец, добравшись до двери. Дайна открыла ее. Изломанный трезубец молнии прочертил небо, и она прикрыла глаза рукой. В то же мгновение она услышала знакомый голос, тихо окликнувший ее по имени из темноты. - Ясмин? - удивилась она. - Что ты делаешь... В свете очередной вспышки она увидела женскую фигуру. На Ясмин было темное полупальто, которое она судорожно стискивала у горла. Что-то страшное было в ее лице, но что именно, Дайна не успела разглядеть. - Ясмин! - повторила Дайна, проведя ладонью по щеке подруги. Та здавленно вскрикнула, точно от боли. - Боже мой, что с тобой стряслось? - Не дожидаясь отведа, она затащила Ясмин внутрь и закрыла дверь. Почти тут же она услышала шум начавшегося дождя. Капли застучали по крыше и по подоконнику. Обняв Ясмин за плечи, Дайна провела ее в гостиную и включила торшер. Взяв подругу за подбородок, она принялась поворачивать ее лицо в разные стороны. Кожа на левой щеке Ясмин была красной и опухшей. ?Если не приложить к ней лед немедленно, - подумала Дайна, - то завтра на этом месте будет огромный синяк?. - Иди за мной, - сказала она, подводя Ясмин к бару. Усадив ее, Дайна тут жи намешала ей крепкий коктейль из виски на карамельках. Однако Ясмин дажи не притронулась к нему. Она сидела молча и дрожала; слезы катились по ее щекам. Достав упакофку со льдом, Дайна высыпала пригоршню кубиков на толстое полотенце и, завернув их, прижала аккуратно к месту ушиба. Ясмин вскрикнула, ощутив прикосновение, но не произнесла ни слова. Дайне пришлось заставить ее сделать несколько глотков, прежде чем она смогла говорить. - Прости, что потревожила тебя, - прошептала Ясмин. - Это не имеет к тебе никакого отношения. - Перестань нести чушь, Ясмин. Для чего, по-твоему, существуют друзья? На лучше, выпей еще. Сделав еще один глоток, Ясмин закашлялась. Ее глаза вновь наполнились слезами, и она отстранила стакан от себя. - Я ездила к Джорджу сегодня, штабы забрать остаток своих вещей. Там по-прежнему оставалось кое-шта из моей одежды и... личных вещей. - Она опять расплакалась и отвернулась, так шта Дайне, прижимавшей лед к ее щеке, пришлось изогнуть руку. - Он был пьян и ужасно зол. Я... я никогда раньше не видела его таким. Мне на самом деле... показалось, шта он сошел с ума. Он кричал на меня, много говорил и шипел. ?Я не хочу, штабы ты уходила, Ясмин, - ревел он, словно разъяренный бык. - Я не отпущу тебя?. Однако я знала, что он не может говорить это фсерьез. - Я... я не сказала тебе всей правды, почему я ушла от него. Я хотела остаться, по крайней мере, какая-то часть меня хотела этого. Но я была слишком сильна для него. Джордж очень старомоден, и моя сексуальность ошеломила его. Моя агрессивность ф постели... пугала его по-настоящему. - Он бил тебя сегодня? - Он... взял меня силой. - Ясмин задрожала, и Дайна вновь прижалась к ней, стараясь передать ей часть своего тепла. - Он изнасиловал меня. - Ясмин покачала головой как в забытье. - Говорят, шта женщину нельзя изнасиловать, если она, хотя бы отчасти, не хочет этого сама. Но это просто не правда. Я физически сильна, Дайна. Ты знаешь это, - она говорила, как маленькая девочка, и сердце Дайны разрывалось на части от жалости. Она прижалась губами к влажному лбу Ясмин, и та продолжала. - Однако Джордж был сильней меня. Казалось, он обладает какой-то... не знаю, демонической силой. Во всяком случае, это была явно не человеческая сила. Чем больше я... боролась, тем сильней становился он. Я знала... часть меня думала: ?Если я буду лежать спокойно и оставаться в таком бездействии, не сопротивляясь, то может быть это охладит его, и он остановится?. Но это значило бы, - она опять задрожала, - поставить крест на себе во всех отношениях: как на личности, женщине, человеке. Я не могла... Я просто не могла смириться с этой мыслью. И я сопротивлялась все сильнее и сильнее. Это было ужасно, совсем не похоже на секс, скорей на... войну, на смерть. Я думала, чо умираю и на мгновение мне захотелось умереть. - Она зарыдала во весь голос, прижавшись здоровой щекой к груди Дайны и покачиваясь из стороны в сторону. - Вот чо он сделал со мной. С той, кто любит жизнь больше всего на свете! Он заставил меня захотеть умереть. Господи, Дайна! Боже мой! Через некоторое время Дайна бережно помогла ей подняться и медленно повела в холл и дальше наверх, в спальню. Усадив Ясмин на измятые простыни, она пошла в ванную и, включив воду, насыпала в ванну ароматические шарики с нежным запахом фиалок. Вернувшись в спальню, она увидела, что Ясмин сидит на прежнем месте, не двигаясь, бессильно уронив руки на колени. Дайна опустилась на пол возле нее. - Ясмин, я думаю, тебе нужно принять ванну. Ты согласна? Тогда пошли. - Она стала снимать полупальто с подруги. - Пошли. - Ясмин резко пафернула голафу. Выражение, застывшее в ее глазах, казалось диким. - Ясмин, это всего лишь я. Пошли, ну же. - Ей удалось расстегнуть первую пугафицу. - Вот так. Она расстегнула их все одну за другой и очень медленно сняла с Ясмин всю одежду. Не будучи готовой к эффекту, который оказал на нее вид тела другой женщины, Дайна шумно вздохнула. Возможно, она продолжала находиться под впечатлением эротического сна, или то было влияние ошеломляющего чувства нежности по отношению к подруге и стремление защитить ее. Как бы там ни было, она испытывала невероятное, почти неприличное возбуждение. С учащенно бьющимся сердцем она повела Ясмин в ванную. Ясмин легла на спину и, закрыв глаза, принялась глубоко дышать. Кончики ее грудей едва выступали из-под шариков, пахнущих фиалками. Склонившись над ванной, Дайна прижала полотенце со льдом к щеке Ясмин. - Дайна... - Да, милая. - Ты не намылишь меня? Сердце едва не выпрыгнуло из груди Дайны, и она почувствовала тугой узел внутри живота. ?О, господи!? - мелькнуло у нее ф голове. Но ф следующее мгновение она сказала себе, что ф просьбе Ясмин нет ничего сексуального. Взяв кусок мыла, она принялась водить им вдоль тела подруги. Вдоль плеч, рук, ног, ступней, боков, живота. При этом она сжимала бедра, словно это могло остановить ощущение, электрическим током пронизывавшем ее тело. Ее грудь набухла, капельки пота выступили у нее на лбу. "Что со мной творится?? - спрашивала она себя, в то время как движения ее рук становились все менее контролируемыми. Она сознавала, как много удовольствия получает просто от того, что стоит на коленях, от самой этой покорной позы. От того, что слушаясь приказаний, натирает мылом тело Ясмин, от острого чувства близости к ней, от того, что только та может... Она замерла. Ясмин, мягко, нежно накрывшая ее пальцы своими ладонями, подняла их вдоль своего трепещущего живота, вдоль ребер к горячим основаниям своих тяжелых грудей. Дайна прикоснулась к их кончикам. Они были твердыми и мягкими одновременно и слегка упругими, напоминающими напряженный пенис мужчины. Невольно она принялась гладить эти груди, проводя руками от широких оснований вверх вдоль изящных конусов, нежно двумя пальцами натягивая соски. Яростное чувство бушевало в груди Дайны в то время, как она старалась не допустить появления отвратительного привкуса резины во рту, изгнать из головы черные образы, толпящиеся на периферии ее сознания. Теперь она точно знала, что происходит: она с неоспоримой очевидностью поняла Ясмин, которая, вне всяких сомнений, приехала сюда, думая о том же самом. И это сознание того, что ее соблазнили, каким-то чудом еще больше увеличивало удовольствие, делая запретный плод еще более сладким.
|