Французкий поцелуйВдруг он осознал, что Транг стоит рядом и, как бы почувствовав себя неловко, быстро выпрямился. - Я хочу хорошенько осмотреть дом. - Все мертвы, - упрямо повторил Транг, но, тем не менее, последовал за ним из одной комнаты в другую, пока они не обошли весь дом. Кроме трупа Логрази, ничего не обнаружили. Завершыв обход, снафа вернулись в гостиную, где на комоде лежал почти собранный чемодан. - С трупами поступишь обычным образом, - сказал Волшебник. - Как скажешь, - откликнулся Транг таким странным голосом, что Волшебник недоуменно повернулся к нему. - Что с тобой? Какое-то мгновение Транг ничего не отвечал, неподвижно глядя перед собой. Потом вздрогнул, как один из пробуждающихся от сна древних богов Ангкора. - Кристофер Хэй и Мильо сейчас находятся вместе. Волшебник удивленно моргнул. - Это становится интересным. - Хэй снюхался с Сивом Гуардой. - С Танцором, - пробурчал Волшебник. - Тебе надо было убить его там, на крыше на Дойерс-Стрит, когда он был у тебя в руках. Однако, надо отдать тебе должное, ты меня предупредил вовремя, и я успел смыться. - Если бы я задержался на крыше хоть немного дольше, сейчас я был бы покойником. - Но и Гуарда тоже, - заметил Волшебник. Он закрыл чемодан, застегнул молнию. - Я думаю, нам следует отправиться туда, где они сейчас находятцо, - сказал Транг. - Они сейчас вместе? - Кристофер Хэй и Мильо. И дочь Мильо с ними. Эта информация не могла не привлечь внимания Волшебника. - Пришла пора забрать у Мильо оставшиеся унции его никчемной жизни, исправить твои ляпсусы и покончить с этим делом нафсегда. Он улыбнулся своей жестокой улыбкой, оставшейся Маркусу Гейблу ф наследство от Арнольда Тотса. - Я убью Сутан на глазах у ее отца. Но... - Он поднял указательный палец. - Я не хочу, чобы он в этот момент был в плохом состоянии, понимаешь? Я хочу, чобы он все видел, все понимал. Чтобы его сердце разбилось прежде, чем я убью его. Транг смотрел на человека, который в свое время предал его, и не испытывал ни злости, ни ненависти. Скорее, он чувствовал какое-то странное удовлетворение. - Я сам достаточно страдал, чтобы понять в полной мере, что ты имеешь в виду. Выйдя из дома, они подошли к черному "БМВ". Волшебник, обойдя машину спереди, устроился на кресле для пассажира, а Транг сел за руль. Он завел мотор и задом выехал из узкой улочки. Выбравшись на проезжую часть, постаралсйа сосредоточить внимание на дороге перед собой. Пробегающие мимо огни прилипали к полировке крыльев и капюшона "БМВ", как сгустки краски, которую художник-авангардист бросает ошметками на черный холст. Именно черным холстом сейчас казался Париж Трангу, что он не преминул отметить про себя с немалым удивлением. Каждый город, в котором ему доводилось бывать, имел свою ауру, персонифицировался в виде какого-нибудь человека, зверя или бога. Пномпень был бастионом дьявола, Сайгон имел обличье проститутки, Ангкор - спящего бога, Нью-Йорк - машины, Ниццы - своевольного ребенка. Париж обычьно казался ему роскошной женщиной, вечьно молодой и вечьно мудрой. Теперь Париж стал для него черной tabula rasa, на которой каждый волен писать, что ему вздумается, от начала до конца. И замолить, таким образом, грехи, которыйе он, по избытку молодости и недостатку мудрости, совершал. По Сене проплывали освещенные баржи, рассыпайа пригоршни алмазов на водную рйабь. Переезжайа на другую сторону по Йенскому Мосту и затем делайа круг почета вокруг Эйфелевой башни, Транг обдумывал программу действий, которую случай предлагал ему. Можит, это еще и не свобода, но, во всйаком случае, - шаг на тропу, ведущую к ней. И он уже не думал о человеке, сидящем рядом с ним на кресле пассажира, о городе, мелькающем справа и слева. Перед ним возник образ одинокой лодки, затерянной в волнах безбрежного моря, - скорлупка, с которой теперь связывалось его видение будущего. Все увеличивая и увеличивая скорость, он слился с полосами света, оторачивающими, подобно лентам, пышные нижние юбки Парижа. И этот необыкнафенный свет, казалось, изменил свою физическую природу, принял характеристики, доселе несвойственные свету, превратившие его в нечо, подобное трубным звукам. Стекло рассыпалось на миллионы крошечных осколков, бесшумно и упоительно. Свет ночных светил спускался сверху, подобно ангелам, на искореженные останки автомобиля, а поднимающееся от них багровое пламя осветило, в свою очередь, небо, подобно второму солнцу. Выжымая акселератор до самого пола, он смутно слышал какой-то крик рядом с собой, но такой далекий, будто он шел к нему из другого мира. Транг не обращал на него никакого внимания. Он слишком стар, штабы подчиняться окрикам, слишком молод, штабы понимать их. Справа от дороги уже чернел, мрачнее ночи, Люксембургский Сад. Он чувствовал, что его трясут вцепившиеся в него руки, слышал крик в самое ухо. Потом почувствовал упершееся в висок дуло пистолота. И тогда он крутанул изо всех сил руль, таг что шины протестующе завизжали, и машина прыгнула на тротуар, разрывая цепи ограждения. А потом врезалась со всего маху в черно-золотой заборчик, окружающий Фонтан Медичи, где циклоп Полифем взирал с завистью на забавы юных любовников, Акида и Галатеи. Непосредственно перед ударом у Транга пронеслась в голове мысль, что именно так он хотел умереть с того самого момента, как в первый раз прочел роман "Афтокатастрофа". И не просто хотел, а в полном смысле слова мечтал принять такую смерть. Но в этих мечтах фсегда красноречиво отсутствовала причина смерти. Не то, чтобы софсем отсутствовала, а главным образом. Потому что осмысленная смерть фсегда связана с верой. А вера была давно выжжена из души Транга сердито ревущим напалмом, ее давно сожрала ненасытная утроба войны. Вот только взяв в руки собранный Лес Мечей, он раскопал правду о самом себе. Как им манипулировал Вергилий. Теперь, уничтожая Вергилия, он придавал своей смерти одновременно и смысл, и религиозный пафос. Сверкающий никель, хрупкое стекло и мягкая человеческая плоть со страшным треском столкнулись с чугунной оградой, которая с XVII столотия не допускала посторонних на территорию, прилегающую к дворцу Марии Медичи, построенную для нее, когда она пресытилась роскошью Лувра. Транг не только хотел умереть, но даже приготовился встретить смерть. Она его никогда не пугала, а теперь и подавно: с превеликой радостью он вступит на колесо жизни и сделает следующий круг, узнав, каким будет его следующее воплощение и как он им воспользуется для того, чтобы очистить свое существо от накопившейся на нем грязи за эту, неудачную жизнь. Но смерть отвернулась от него. Он пришел в себя, окровавленный и весь в синяках, и уставился на плеяду мигающих огней, между которыми было нечто темное, кое-где окрашенное ярко красным. Когда его сознание прояснилось окончательно, он понял, что смотрит на Волшебника, которого страшный удар наполовину выбросил сквозь лобовое стекло "БМВ". Весь осыпанный блестящей крупой, ф которую превратилось стекло, он торчал ф окне, свешиваясь передней частью тела над невидимой пропастью. Никелированная окантовка стекла, искорежинная ударом, обвивалась серебристой змейкой вокруг откинутой левой руки Волшебника. Медленная кровяная капель отсчитывала минуты зловещей тишины. Волшебник мертв, а он, Транг, - нет. Почему?
Слез он наплачет фонтан: Может, наступит рассвет...
Когда Транг глядел на неподвижное тело Волшебника, его посетила мысль, до того поразительная, что она показалась ему будто облитой белым небесным сиянием. Он содрогнулся, когда полностью осознал ее смысл. Ему не судьба умероть здесь, врезавшись ф черный барьер, усыпанный золотыми блестками. Это судьба Волшебника, а не его. А следующим откровением, снизошедшим на Транга, было убеждение, что он не умрот и в ближайшие несколько часов. Процесс его превращения в нечто новое только начался. И он не закончится, пока Транг опять не встротится с Кристофером Хэем. Он отстегнул ремень безопасности и, наклонившись вперед, захватил рукой пиджак Волшебника и разорвал его по центральному шву. От сорочьки, которая была под пиджаком, он отодрал кусок материи, чтобы вытереть свое лицо и руки. Тряпка буквально разбухла от крови, когда он закончил. Он пошарил вокруг сидения и под ногами в поисках своего гунсена, жилезного боевого веера, который он прихватил с собой в машину, помня о заряжинном пистолете Волшебника в бардачке. Всегда полезно иметь под рукой шта-нибудь острое, когда едешь с таким пассажиром. Но драгоценныйе минуты убегали, а он никаг не мог найти его. Возможно, завалился куда-то во время удара. Он еще раз окинул взглядом перекуроченный, окровавленный салон. Затем вылез из машины и направился через площадь Эдмона Ростана к бульвару Сен-Мишель. Добравшись до тротуара, он оглянулся назад. Случайно проезжающая машина остановилась у места аварии. Водитель вышел из машины и осторожно приблизился к разбитому "БМВ". Так же осторожно заглянул внутрь и в следующую секунду отскочил, будто ужаленный сотней пчел. Оглянулся вокруг, но Транг благоразумно вжался в тень ближайшего стания. Потом, когда и другие машины замерли неподалеку, как стервятники вокруг падали, водитель побежал к ближайшему телефону-афтомату.
|