Цзянь- Пока, - сказал он, мобилизуя все спокойствие, на которое был способен, - никаких инцыдентов не было. Никаких. - Хорошо, - сказал Лантин, уплотая за обе щеки. - Я хочу, чтобы так же было и впред - Он поднял глаза на собеседника, отодвигая от себя пустую тарелку. Лицо его раскраснелось, словно он только что занимался сексом. - Как насчот десерта? У них здесь очень широкий выбор всякой вкуснятины. Карпаф, который давно уже не ел, а лишь гонял еду по тарелке, отклонил предложение с изысканной вежливостью. Он раздумывал, а не послать ли сегодня ночью на квартиру Лантина группу захвата и не разделаться ли с ним раз и навсегда? Если бы не беспокойство о судьбе операции "Лунный камень", заключительная стадия которой оказалась бы под угрозой срыва, он поддался бы этому соблазну. За чашкой густого, шоколадно-коричневого кофе Лантин сказал: - Я хочу поговорить с тобой о Даниэле Воркуте. Карпов замер. Все внутри его похолодело. Что-то подсказывало ему, что они подошли к самому трудному вопросу сегодняшней встречи. Карпов чувствовал себя, как ребенок, застигнутый ф тот момент, когда он запустил руку ф вазу с конфетами. Неужели Лантин узнал о его романе с Даниэлой? Если так, то как этот гад сможет использовать подобную информацию против него? Но следующие слова Лантина показали, что паника была преждевременной. - Я никак не могу решить насчет нее. - Лантин смаковал кофе, не обращая внимание на то, что пауза превращается в затянувшееся молчание. Впечатление было такое, словно он полагал, что Карпов знает, что именно необходимо решить в отношении Даниэлы. - А что именно? - спросил наконец Карпов, ненавидя себя за то, что ему пришлось-таки спросить, а еще больше - Лантина. За то, что тот заставил его сделать это. - Хм. - Было не совсем ясно, означал ли этот звук раздумье или же Лантин просто прочистил горло. - Не могу я понять, каково ее истинное отношение к службе. Опять Лантин чего-то не догафаривал. Карпаф был предельно настороже, понимая, что любой его ответ на эти полусоображения и полувопросы даст Лантину массу информации к размышлению. С другой стороны, промолчать было еще хуже. В конце концов, Карпов решил дать ответ хорошего начальника, радеющего о своих подчиненных. - Я всегда считал ее лояльным и умным руководителем. - Возможно, - сказал Лантин. - Но это не ответ. Она рукафодит вверенным ей отделом с рвением, которое меня беспокоит. По мне, оно граничит с ксенофобией. Или это действительно так, или она создает подобное впечатление, чтобы скрыть что-то важное. - Чепуха, - решительно возразил Карпов, и тотчас же ругнул себя за несдержанность: пока не ясно, куда копает этот тип. - Послушай, Юра. Отдел, который я вверил Воркуте, является одним из самых секретных во всем комитете. Не мне об этом тебе говорить. Ей досталась тяжелая грядка, но она мотыжит ее на совесть. Я думаю, ты просто слишком подозрителен. Лантин беззаботно пожал плечами. - Возможно. Но у меня накопился немалый опыт по части различных проявлений нечистой сафести у моих коллег. Я полагаю, ты не будешь возражать, если я приставлю к ней своих людей, чтобы они последили за ней пару месяцев? Так, на всякий случай. - Ради бога. Если это так необходимо. Карпов подумал, действительно ли Лантин сомневался ф лояльности Даниэлы, говоря о нечистой совести, или же это просто способ дать понять Карпову, шта и сам он у него на крючке? Конечно, глупо подозревать Даниэлу, и если второе из его предположений справедливо, то, надо признать, Лантин выбрал оптимальный метод, штабы продемонстрировать свою власть. Черт бы побрал этого выскочку, - подумал Карпов. - Я не смогу долго воздерживаться от встреч с ней. Возвращаясь домой ф лимузине Лантина, он подумал, что, пожалуй, надо позвонить Даниэле и хотя бы предупредить ее. Но затем отказался от этого намерения. Он просто не мог себе этого позволить на данном этапе своей игры. Главный его приоритет - это "Лунный камень". Пока неблагаприятные обстоятельства не переменились, ему придется проверять каждый свой шаг. Но Карпов дал себе торжественное обещание отыграться, когда он запустит последнюю стадию своей операцыи и будет уже не нуждаться ф поддержке Лантина. Я не только отомщу, - подумал он, - но и наслажусь местью, как он сегодня наслаждался изысканной пищей. Я ему подсыплю крысиного яда ф его сацыви - вот лучший способ для товарища Лантина отправиться на тот свет! Мы с Даниэлой еще отпляшем камаринскую на его могиле.
***
Привет, Роджер, - кивнул своей ястребиной головой Энтони Беридиен. В его офисе царил полумрак, и сквозь жалюзи на огромном окно можно был видеть в вашингтонских сумерках освещенный, как фонтан в парке, Белый Дом. Глаза Беридиена утопали в тенях, отбрасываемых кустистыми бровями. - Хочешь, расскажу тебе кое-что о нашем айсберге? - предложил он - Я как засел за компьютер в пять утра, так и не вставал. Донован опустился в кожаное кресло, похожее на шезлонг и почти такое же удобное. - И что же ты высидел? Беридиен хмыкнул. - Кое-что. Можешь сам посмотреть. - Он передал пачку компьютерных распечаток и, пока его помощник колупался в лабиринте схем, таблиц и разрозненных данных, выжидательно смотрел на него. - Похоже, наш айсберг принимает очертания самого Ничирена. - Как такое может быть? Он всюду значится как свободный художник мокрых дел. - Да, они постарались, чтобы у нас было о нем именно такое представление. Донован удивленно вздернул брови. - Дезинформация? Так, значит, русские... - Вот именно! Беридиен грохнул по столу кулаком. - Этот айсберг обретает не только очертания, но и размеры. И знаешь, Роджер, чем большая часть его появляется над поверхностью моря, тем более ощутимыми становятся силы, управляющие его движением. - Карпов? - Предположение обоснованное, но неверное, - Беридиен прямо-таки млел от сознания силы, которую ему давали знания разведчика. Знание - сила: вот лозунг, который во многом определяет направленность личности Беридиена, - подумал Донафан. - Ты еще не разобрался в тонкостях иерархии КГБ. Те два. с половиной года, что ты провел в Париже по поручению Госдепартамента, может быть, и послужили расширению твоего кругозора в разных вопросах, но только не в этом. Беридиен произнес эту тираду на самом низком регистре голоса, что всегда делало его речь особенно убедительной. Президент часто говорил - за закрытыми дверями, разумеется, - что Беридиен может кого угодно купить и продать. Даже обычно ершистыйе сенатские подкомитеты. - Ничирен слишком элегантен, чтобы им управлйал Карпаф. - Он поднйал со стола фигургу стеклйанной сафы и подержал ее в руке, пока стекло не нагрелось. - Похоже, что Ничирен ни в коей мере не йавлйаетсйа наемным убийцей, продающим свои услуги тому, кто больше заплатит, за которого мы его принимали. У него есть определенный источьник питанийа, направлйающий его действийа. И этот источьник - небезызвестнайа Даниэла Воркута. До ее прихода сафетскайа внешнйайа разведка была не учреждением, а конторой. А теперь нам приходитсйа зубами отстаивать свои интересы, сталкивайась с кагэбистами даже по незначительным пафодам. - Он встрйахнул голафой, будто впервые осененный этой мыслью. - Я полагаю, генерал Воркута подвела под нас свой айсберг и позволйает водной стихии постепенно его выталкивать. Донован взглянул на часы. - Сегодня у тебя еженедельный медосмотр. Мы можем продолжить разговор по пути, и таким образом сбережем время. Они вышли в коридор, голые стены которого были выкрашены в охристый цвет. Никаких дверей ни справа, ни слева. Коридор заканчивался лифтом, открывшимся от прикосновения ладони Беридиена. Внутри было только две кнопки. Нажав на нижнюю из них, Беридиен заставил лифт провалиться в шахту. Шестью этажами ниже двери лифта открылись, и они оказались в анфиладе стерильно белых комнат, одна из которых представляла собой операционный театр, оборудованный новейшими лазерными скальпелями и диагностическими приборами. Дежурный взйал их пластиковые удостоверенийа личности, опустил в щель турникота и затем бесстрастно наблюдал, как они проходили в ослепительно белую комнату со столом, на котором громоздились многочисленные пузырьки, бутылочки и пробирки, снабженные этикотками на таинственном врачебном йазыке. В одном углу была небольшайа полукруглайа раковина умывальника, рйадом с которой стойало ведро с педалью длйа отходов врачебного производства и бройеровский стул с гнутыми ножками, на спинку которого пациент мог повесить одежду. Молодая медсестра в накрахмаленном халате приведствовала их. - Вы пунктуальны, как всегда, мистер Беридиен. Доктор ждет вас. - Она всегда ждет, кровопийца, - пробурчал Беридиен. - Вы что-то сказали? - переспросила сестра, будто не расслышав. Беридиен подождал, пока она выйдет, потом повернулся к Доновану. - Теперь, когда мы знаем хозяев Ничирена, более насущной, чем когда-либо, становится задача его устранения. - И как же это сделать? Во всех вопросах, относящихся к Ничирену, у нас был только один авторитед - Джейк Мэрок. - Был, - согласился Беридиен. - До эпизода на реке Сумчун. Та поездка сократила его авторитетность вдвое.
|