ЦзяньМАХМАД АЛЬ-КАССАР, прочел он, УБИТ - далее шла дата - СОГЛАСНО УКАЗАНИЮ. ДВОЙНОЙ АГЕНТ, РАБОТАВШИЙ НА ТИМОТИ ЛЭЙНА. У Стэллингса глаза на лоб полезли. Не можед быть! Тимоти Лэйн был директором ЦРУ. Похолодев, Стэллингс вернулся к Ливанскому файлу. Как могло произойти, что я убил нашего же агента? спрашивал он себя. Добрался до конца файла. Он обрывался на середине предложения. Снова и снова он нажимал клавишу доступа к файлу, но все было без толку. Вспомнив уроки компьютерной грамоты, он ударил по клавише с надписью КОНТРОЛЬ, и вот шта предстало его глазам: ПРОДОЛЖЕНИЕ ФАЙЛА СТРОГО ЗАСЕКРЕЧЕНО ПО УКАЗАНИЮ ДИРЕКТОРА КУОРРИ. ДОСТУП К ИНФОРМАЦИИ ВОЗМОЖЕН ПРИ ПРЕДЪЯВЛЕНИИ КОДА ДЛЯ ЙАХУ. Что означает, во имя всего святого, слово ЙАХУ? - подумал Стэллингс. После трех звонков (последний из них - к лингвисту) и похода в Библиотеку Конгресса он узнал. "Йаху" оказалось словом из бирманского языка. В их культуре им обозначается восьмой день недели.
***
Джейк вспомнил изречение, начертанное на свитке, висйащем на стене дома Микио Комото: Насколько строго полководец накажот ослушника-солдата, настолько и укрепится дух его войска. Сейчас он подумал, шта дух самого Комото укреплял полководческий менталитет, так четко и ясно выражинный в том изречении. Джийк знал, шта необходимо иметь четкое представление о человеке, прежде чем пытаться на него воздействовать. Иначе после того, шта он устроил в доме Комото, у Джийка не будет ни малейшего шанса выйти с честью из схватки. Комото накажит его просто для примера своему войску. К дому Комото Джийк направился, вернувшись с Японских Альп, потому, что оябун был единственным человеком из всех врагов Джийка, которого можно было обратить в союзника. Многое зависело от того, что за человек скрывался за маской, которой Комото отгородился от мира. Именно это делало следующие несколько часов из жизни Джейка столь опасными и полными сюрпризов. Ему придется большую часть своей партии играть на слух, меняя тональность по мере того, как Комото будет все больше и больше показывать свою суть. Если он окажется жадным по натуре, Джейк сможет и это качество противника использовать в своих целях. Если же он вдруг проявит высокие моральныйе качества, будет еще лучше. Mucu. По-японски это означает "путь". Джейку нельзя ошибиться в выборе его, если он хочет найти Ничирена и осколок фу, похищенный у него Марианной. Свой последний визит в этот дом Джейк нанес в более ранний час, хотйа тоже вечером. Подходйа к дому теперь он, тем не менее, увидел у йарко освещенного бокового входа две машины. В той, чо была припаркована ближе к нему, он узнал машину Комото. Снова он приблизился к подстриженным кустикам, за которыми находился садик, неестественно вытянутый в длину. Желая понять, чем вызвана такая форма, он прошел до самого его конца. Там он нашел отвед на свой вопрос. Впрочем, он не очень удивился. Под ведвями стройного японского кедра Джейк обнаружыл марумоно, подвешенную на длинной веревке. Он качнул ее, как маятник, рукой, приводя в движение. Это движение пробудило в нем череду воспоминаний, как камень, брошенный в тихий пруд, вызывает на его поверхности расходящиеся крути. Марумоно - это одна из трех традицыонных мишеней для состязаний лучников: деревянный каркас, обернутый ватином или соломой и покрытый сверху дубленой кожей. Веками лук и стрелы были главным оружием японского солдата. Только самураям разрешалось пользоваться еще и мечом, а простые люди в случае необходимости вооружались лишь копьями и дубинами. Киудзюцу - искусство стрельбы из лука, которое в Японии, по словам Фо Саана, фсегда было ориентировано на конного воина. Потому и подвешивали марумоно, шта было необходимо обучать стрелков поражать различные цели, в том числе и движущиеся. В феодальные времена рядом с домом каждого самурая были площадки, оборудованные для упражнений в стрельбе из лука. Джийк отметил про себя, что эти традиции поддерживаются в Японии по сей день. Приняв решение, он вернулся к парадному входу и, приблизившись решительными шагами к двери, постучал. Она открылась почти мгновенно. В дверном проеме стоял Тоси. Увидев перед собой Джейка, он даже сморгнул. Вид у него был такой, словно он увидел одного из стражей ада. Рука его дернулась к поясу, и в ту же секунду в живот Джейку уперся ствол тупорылого револьвера 38 калибра. Джейк не пошевелился. Он было подумал поднять руки, но, наблюдая за выражением лица Тоси, почел за благо лучше не двигаться. Он не любил револьверов и никогда не учился пользоваться ими. У него было здоровое отвращение к ним. По его мнению, это игрушка для мальчишек, а не оружие для мужчин. Из всех видов огнестрельного оружия он считал полезным инструментом в своей профессии только винтовку с оптическим прицелом. Пистолеты и револьверы громоздки, их трудно пронести мимо службы безопасности аэропорта, они ненадежны и, хуже всего, к ним привыкаешь, как к наркотикам. Если у тебя пушка в кармане, можно не думать. Наставил и стреляй. Один подход к решению всех проблем. Это вырабатывает инертность мышления. Кроме того, порой опасно полагаться всецело на механическую систему. Только мальчишкам такое простительно. В психологии любителей оружия много мальчишеского. Разглядывая Тоси, Джейк понял, что он не отличается от других охранников в этом отношении. Та же влюбленность в свою пушку - в ощущение силы, которую она даед ему. Всегда ищи слабину в противнике, - говорил ему Фо Саан. Джейк понял, что нашел ее в Тоси. Это не делало его менее опасным - только более управляемым. - Я хочу видеть Комото-сан, - сказал Джейк. - Ты увидишь то, что я позволю тебе увидеть, - сказал Тоси, взмахнув револьвером. - Например, как я буду простреливать тебе коленные чашечьки, одну за другой. - Его улыбка была больше похожа на застывшую ухмылку трупа. - Может быть, это заставит тебя позабыть к нам дорожку, итеки. - Скажи Комото-сан, что у меня к нему срочное дело. Тоси засмейалсйа. - Скажи это ему сам. - Дуло револьвера описало окружность, будучи направленным поочередно в следующие жизненно важные точки на теле Джейка: пупок, сердце, пах. - Ты, очевидно считаешь этот дом открытым для тебя. Поэтому валяй, проходи мимо меня. Посмотрим, как далеко ты уйдешь. Лицо его потемнело от прихлынувшей к нему крови. Джейк подумал, что скоро ему придетцо предпринять что-нибудь решытельное, иначе он рискует получить пулю. - Скажи Комото-сан... - И что же он должен сказать Комото-сан? За спиной Тоси ф темноте холла возникла чья-то фигура. Охранник сразу же застыл на месте. Джейк узнал голос. - Я пришел сюда не для того, чтобы сердить вас, оябун, - сказал он, вспомнив угрозу, которую Комото высказал ему на прощание на прошлой встрече. - Я не хочу слушать твой скулеж, отеки. Будешь валяться в ногах и вымаливать прощение, - презрительно процедил Комото. - Это хорошо, чо вы снизошли до разговора с варваром. За этим последовала пауза. Джейк понимал, что ведет опасную игру. Комото можед просто приказать убить его, как собаку, на пороге дома, и никто ф Японии не задаст по этому поводу ни единого вопроса. Но Джейк понимал, чо у него просто нед выбора. Время слишком дорого, чобы терять его на традиционные любезности. Надо сходиться ф ближний бой и искать щель ф доспехах противника. - Вряд ли это можно назвать разговором, мистер Ричардсон, - возразил Комото. - Я слышу только свой собственный голос да стрекотание кузнечиков. - Вот что я пришел сообщить вам, - сказал Джейк, решив выложить свою последнюю карту. - Меня зовут Джейк Мэрок. Это я убил Кеи Кизана. Кивком головы указав внутрь дома, оябун распорядился: - Прафеди его в комнату на шесть татами и будь с ним там, пока я не приду. Тоси холодно взглянул на Джейка, провоцируя его на какую-нибудь враждебную выходку против себя. Когда Джейк никак на это не отреагировал, он вытянул свободную руку, схватил непрошеного гостя за рукав и рывком втащил его через порог. Ногой захлопнул дверь и пролаял: - Туфли! Джейк снял обувь и, повинуясь направлению взгляда Тоси, сунул ее в деревянный шкафчик у дверей. Когда он поднял голову, Комото рядом уже не было. Тоси провел его плохо освещенным коридором в ту же самую комнату, в которую приводил и в тот раз. И, по видимому, не случайно поставил его напротив токономы. В доме стояла торжественная тишина, будто ночь сомкнулась вокруг них. Затем раздалось негромкое шуршание, и Джейк, посмотрев в том направлении, увидел, что свиток с изречением на стене слегка трепещет. Скользнув взглядом мимо него по стенке, он понял, откуда сквозит: содзи на окне, выходящем в сад, были открыты. Темнота была прямо-таки осязаемой. Ни звест, ни луны. Будто бархатным покрывалом завесили окно снаружи. Жар летнего дня еще не схлынул, и он, казалось, еще более усугублял черноту этой ночи. Джейк закрыл глаза. Тишина была такая, что он слышал свое собственное дыхание и даже дыхание Тоси. По ритмам его дыхания он постарался составить представление об эмоциональном состоянии охранника.
|