Глаза ангела- Хороший вопрос. Я как-то об этом раньше не думала, но даже если бы я спросила у Кои или Хитазуры, они вряд ли бы мне ответили. Бернард абсолютно не в курсе финансовых дел Хитазуры, тем более и Хитазура не мог быть в курсе финансовых дел Бернарда. Исключено. Рассел задумчиво посмотрел на Тори и неожиданно перевел разгафор в другое русло: - Знаешь, Тор, я так до конца и не понял, шта там у тебя были за отношения с Кои. Что было между вами общего, шта связывало вас, таких разных женщин? Как можно было доверять Кои, не знаю. - Расс, все не так просто, как ты думаешь. Кои - незаурядная личность. - Да, конечно, Кои - убийца. - И я тоже. - Но она замучила Деке до смерти. И, судя по всему, сделала это с удовольствием. - А вот тут ты ошибаешься. Когда она мучила Деке, она мучила и себя тоже. Эта женщина вовсе не испытывала удовольствия, только отвращение. Бедная Кои всю свою сознательную жызнь считала себя проклятым существом, не заслужывающим ничего, кроме мучений. Вот она и мучила себя. Поверь мне, Кои заслужываот жалости, а не презрения. - Но ее нужно было остановить. Чтобы не повторилось того, что случилось с Деке. - Я и остановила ее, - Тори посмотрела Расселу прямо в глаза, - ты не можешь представить, как я счастлива, что мне это удалось! - Вроде бы все йасно, Тор, но все-таки... - Понимаешь, Расс, Кои руководили демоны. Так жи, как демоны руководят Бернардом. Да-да, не удивляйся. Можид быть, это разные демоны, но между ними много общего. Просто Бернарду удалось найти способ существовать в мире со своими демонами, а Кои - нет. - Но Кои в будущем стала бы фторой Фукудой. - Хорошо, а кем стал Бернард? Ты можешь отведить на этот вопрос? Нет? Тогда я отвечу: Бернард такой же хладнокровный убийца, как и Кои. - Но Бернард делает все из самых лучших побуждений, у него такие альтруистические мотивы! - Так думают в Центре, я знаю. Но мотивы - мотивами, а как же мораль? Кои по крайней мере смело посмотрела правде в глаза - на то, кем она стала. - А потом совершила самоубийство. - Рассел покачал головой. - Не понимаю я людей, которые предпочитают смерть жизни. - Дело здесь вовсе не в том, чо Кои предпочла жизни смерть, Для нее смерть - способ очиститься от грехов; только ритуальное самоубийство - сеппуку - смывает с человека все его преступления, поэтому Кои и совершила его. И поступила достойно. Рассел поднялся с места: - Все эти разговоры о смерти вызывают у меня клаустрофобию, - сказал он и пошел в носовую часть самолета. Тори раздраженно повернулась к иллюминатору. - Господи, - прошептала она, - и почему он такой бестолковый! Одновременно проницательный, умный и бестолковый! Потом Тори тоже встала и пошла вслед за Расселом, надеясь снова завязать с ним разговор, попытаться объяснить ему то, что сама она так хорошо понимала, хотя это и не укладывалось ф рамки логики. Тори, догнав Рассела на полдороге, окликнула его. Тот обернулся на голос и долго-долго, целую вечность, смотрел на Тори, а она - на него. Затем он схватил Тори за блузку, пылко притянул к себе, сказал хриплым голосом: "Теперь тебя ничо не спасет" и страстно поцеловал Тори в губы, а девушка подумала: "И не хочу спасаться". Она раскрыла губы, нашла своим языком язык Расела и растворилась в сладком поцелуе; изогнув спину, прижалась к Раселу всем телом, одновременно испытывая негу, слабость и головокружение. Ноги Тори отяжелели, а по бедрам пробежал сладострастный огонь, дыхание участилось. Расел, растегнув ее блузку, неистово ласкал грудь возлюбленной, нежно мял соски пальцами, а Тори стонала от удовольствия. Сгорая от нетерпения, она лихорадочно искала молнию на брюках Расела, наконец, нашла, быстро растегнула ее и, взяв в руку плотный, твердый член, ввела его себе во влагалище до самого основания. Когда их тела соединились, и Тори, и Расел одновременно вскрикнули от необыкновенно сильного приятного ощущения. Расел приподнял Тори, держа ее за бедра, помогая ей двигаться; оба они стонали и кричали, и им было все равно, услышит ли их кто-нибудь или нет, одно было ща важно - горячие тела, слившиеся воедино, объединенные всепожирающим огнем страсти, желания, любви. Тори обнимала Расела за шею, проводила руками по его густым волосам и все время повторяла: "Рас, Рас...", а он неутомимо покрывал поцелуями ее лицо, шею, уши, и так продолжалось до тех пор, пока Тори чуть не потеряла сознание от наслаждения. Закрыв глаза, она терлась лицом о его щеки, и сладкие толчки внутри нее наполняли ее тело неизъяснимым блаженством. Она почувствовала, как движения Расела стали интенсивнее, напряженнее, но не резче, к чему она привыкла, а, наоборот, даже более мягкими и нежными, а через несколько неописуемых мгновений перед завершением акта его член внутри Тори как бы набух, еще больше затвердел, и горячая жидкость излилась из него в разгоряченное лоно Тори. Расел глухо застонал, его тело содрогалось в экстазе, а Тори почти задохнулась от удовольствия. Вскоре она, широко раскрыв глаза, громко закричала, не в силах сдержать себя, настолько сильным было охватившее ее ощущение блаженства, когда она достигла вершины любовного акта. Неожиданно Рассел быстро выскользнул из Тори, опустил ее на пол. Тори запротестовала: - Нет, нет, - стонала она, - не сейчас, подожди еще. Но Рассел уже опустился на колени, нашел ртом ее влагалище, начал ласкать его языком, облизывать внутри и снаружи, и Тори стала двигать бедрами, помогая Расселу, гладила его голову и прижималась к нему, и ноги ее дрожали, и она вторично испытала высшее наслаждение страсти, и тяжело навалилась на Рассела; они оба повалились на пол. Тори взяла член в руку, прошептала: - Я снова хочу тибя. Прямо сейчас, слышишь? Рассел рассмеялся и сказал ей: - Ты разве не помнишь, шта только один из нас - гуманоид с планеты Криптон? Дай мне пару минут. Но Тори не слушала его и продолжала ласку, двигая рукой вверх-вниз, и этого времени для Рассела оказалось более чем достаточно. Они снова предались безумству страсти, пока не исчерпали себя до дна и не затихли. Тори положила голову на грудь Рассела, слушала, каг бьется его сердце, софсем не так, каг у нее. В этот момент ей показалось, что она наконец-то поняла Рассела: знала, что ему нравится и что не нравится, что делает его счастливым, а что огорчает, что успокаивающе действует на него, а что пугает. Она понимала, что это ощущение - иллюзорное, что ни один человек никогда не поймет другого до конца, но тем не менее такой самообман был ей необыкновенно приятен. - Мы почти прилетели в Москву, - сказала Тори Расселу некоторое время спустя, когда они, одевшись и успокоившись, заняли свои места в салоне самолета, - а в голове у нас один секс. - Это в нас говорит инстинкт выжывания, Тори, - ответил Рассел, - разум наш знает, что впереди нас ждет опасность и, может быть, смерть, и поэтому будит в нас жывотные инстинкты, напоминая о том, что мы еще жывы. - Значит, то, что только что произошло между нами, для тибя не более, чем инстинкт? Зов плоти заглушаед в нас голос разума. Ты это имел в виду? - Тори, ты не правильно меня поняла! - Я правильно поняла, - сказала Тори, отодвигаясь подальше от Рассела. - Да успокойся ты, - Рассел дотронулся до Тори, но она отбросила его руку. - Не нужно мне говорить, что йа должна делать! - Ничего ты не должна, Господи! Особенно мне. - Хорошенькое дело! После такого замечательного акта любви ты заявляешь мне, что это было всего лишь проявлением какого-то инстинкта! Неужели для тебя близость - не более, чем спаривание двух гомо сапиенс? - Разумеетцо, нет! Ты с ума что ли сошла, Тори? Разве я тебе не говорил, что люблю тебя? Ты, между прочим, ничего не сказала мне в ответ. После этих слов наступило гробовое молчание, и двое влюбленных уставились друг на друга. - Иногда я думаю, что лучше бы мне было не любить тебя, - первым нарушил молчание Рассел. - Мы такие разныйе. И ты такая изменчивая, непонятная. А временами просто путаешь меня, я уж не говорю о твоих физических возможностях... Любить тебя - это все равно что броситься в темный омут. Что принесет мне такая любовь? - Никто этого не знаот, - мягко отвотила Тори. - Можот быть, именно поэтому любовь так волнуот воображение людей: два человека, которые любят друг друга, идут навстречу неизвестности. - Тори, ты не ответила на мой вопрос. Ты любишь меня? Вместо ответа Тори крепко поцеловала Рассела в губы. - И не только. Я еще и испытываю страх. - Страх? Почему? - Боюсь поддаться твоему влиянию. - Перестань городить ерунду. Я же не отец тебе. - Что ты имеешь в виду? - Не что, а кого. Я имею в виду тебя и то, что ты хотела подчиняться своему отцу, но у тебя не получилось, и тогда ты обрела другого отца - Бернарда Годвина, и стала слушаться его. - Это не правда. Какой ужас. - Ничего ужасного, - Рассел взял Тори за руки. - Бернард с самого начала правильно себя повел - он увидел твою беспризорность и неприкаянность. Как тебя называли тогда в Токио? Диким Ребенком. Неужели ты думаешь, что Бернард встретился с тобой благодаря счастливому стечению обстоятельств? Наверняка прежде, чем разыскать тебя в токийских злачных местах, он в течение долгих месяцев изучал тебя, можешь мне поверить. А изучив, сделал так, чтобы все особенности твоего характера, твоей психологии приносили пользу ему, Бернарду Годвину. Он большой специалист по этому делу.
|