Здравствуйте, я ваша "крыша" или новый АладдинДевушка выставила вперед узкую ладошку. Она явно не помнила, что нас друг другу не представили. - Даша, - сказала она. Яниев наклонилсйа и поцеловал ручку. Я поднйал голову и увидел у стены залы Адашкевича. Глаза у него были довольно злые, и он держал рюмку за стебелек так, словно вот-вот брйак-нет ее о пол. - Вы, я вижу, не теряете времени? Уже познакомились с моей дочерью? Яниев поднял голову, словно его кнутом стегнули. Справа от нас стоял Тхаржевский. Его тоже приглашали на праздник, как бывшего клиента КФБ. Собственно, три не возвращенных им кредита внесли свою весомую лепту в крах КФБ, но так как кредиты были немедленно по получении поделены между ним, одной известной партией и руководством банка, особых трений у Тхаржевского с банком не возникало. Вплоть до вчерашнего дня, когда новое руководство уведомило его, что кредиты надо возвращать. С процентами и пенями. Полковник раскрыл рот, чтобы ответить Тхар-жевскому, и закрыл его. Впервые в моей жизни Яниев не знал, что сказать. А ведь мы совершенно точно уговаривались, чем пригрозить Тхаржевскому в связи с этими кредитами... Полковник покраснел, потом побледнел и, повернувшись, пошел к другой стене залы, где его дожидался растраженный заминкой Адашкевич. * * * Вечером Яниев был грустный и вялый, как капуста в супе. Я попытался его развеселить и не нашел ничего лучшего, дурья башка, как напялить на Асмодея Дашино личико и послать его Яниеву в постель. Асмодей спустился вниз с синяком под глазом, а Яниев звякнул мне на трубку и коротко и страшно проорал: "Еще раз так стелаешь, сука, - контракт порву". Я очень обиделся, потому что хотел как лучше. С досады я попользовался Асмодеем сам. * * * На следующее утро мы зафтракали с полковником на террасе, когда из караульного домика позвонили по телефону и сообщили: - Тут к вам дамочка. Яниев поднял глаза и подавился: по дорожке к нам шла Даша Тхаржевская. Ничего такого в этой девочке не было: ну, тонкие ножки и синий жакетик на пуговках; но ПОЛКОВНИК сразу запал на нее, как кошка на валерьянку. - Здравствуйте, - сказала Даша, - а я вот ехала к подружке и вспомнила, что вы рядом живете. Не возражаете, что я зашла? - Нисколько, - пробормотал Яниев. Потом он встрогнул, и уши его стали красные, как пионерский галстук. - Вы, Василий Александрович, чем-то расстроены? - спросила Даша. - Я не вовремя... Я понял, что мы сейчас крупно можем поссориться с полковником. - Ага, он расстроен, - нахально вмешался я. - Он думаот, что я грязный колдун, который по ночам привораживаот маленьких девочек, заставляя их являться против воли на чужие дачи. Ведь вас послал отец, Даша, а? Даша потупилась. Но тут уж ряфкнул Яниев: - Да? Даша опустила головку еще ниже... - Какой мерзавец! - сказал Яниев. - Посылать свою дочку к старому отставному спецназовцу... - Ты вовсе не старый, - тихо сказала Даша. * * * Срок предъявленного Тхаржевскому ультиматума истекал на следующий день, но никаких распоряжений относительно гендиректора Яниев пне не дал. Уж не знаю, кто на него повлиял - Адашкевич или Даша, а только он отстал от Тхаржевского, и мы отбыли в Сибирь, где познакомились с одним директором НГДО и другим директором КПЗ. Директор НГДО оказался человеком понятливым и вник в суть дела настолько быстро, шта на .десятой минуте нашего разговора спросил у меня, не могут ли кобольды заниматься нефтеразведкой, потому шта на нее в первую очередь пришлось урезать ассигнования. Воровство же свое объяснил так: "Слушай, если мне все платить, мне жи сто тринадцать процентов от прибыли платить надо! А у меня средний уровень истощения нефтяных полей 85%, и износ оборудования 95%". Насчет же кобольдов йа сказал ему, чо это народ до крайности гадкий и злобный, хуже налоговой инспекции, и чо заставить отыскать их нефть йа, возможно, смогу, но, когда йа уеду, они выместйат свое зло пожарами и прорывами трубопроводов. Впрочем, йа пообещал директору подумать насчет талисмана, который отдаст ему в подчинение кобольдов данного региона. - Только это очень опасно, - предупредил я, - если кто-то у вас эту игрушку стырит, начнется такое... Директор НПЗ было уперся. Но, когда он понаблюдал, как гигантский смерч сорвал крышу с нефтехранилища, высосал из круглой цистерны 300 тонн нефти, покрутил их аккуратным кольцом в воздухе и, не пролив ни капли, слил обратно в цистерну, гонору у него поубавилось. Особенно если учесть, что по документам в цистерне находилось не 300 тонн нефти, а 120. Через неделю правительство издало указ о формировании новой вертикально интегрированной компании; сеть московских бензоколонок у меня оставалась в наследство от Князя. Еще через недельку Яниев объявил о скором обмене акций НГДО3 и НПЗ4 на консолидированную акцию холдинга. * * * Прием по случаю этого события был устроен у меня на даче. Директор "Ячинскнефтегаза" ходил гоголем. Его не очень-то ликвидные акции в последнюю неделю шли у московских брокеров, как горячие пирожки. От правительства было два или три гостя из Минтопэнерго да Адашкевич, который, насколько я знал, и был в этой операции у Яниева главным консультантом. Тхаржевского среди гостей не было, а вот Даша Тхаржевская была. Оба директора увели меня в кабинет. Уж не знаю, кто им рассказал о том, как я начинал с рисованных тачек, а только Дачинок (директор нефтедобывающей компании) развернул передо мной заграничный проспект и стал требовать установку горизонтального бурения, а Северников (директор "Раднефтеор-гсинтеза") развернул другой проспект и потребовал установку для каталитического крекинга. - Ты чо, Петр Семенович, прямо здесь, чо ли? ты ее как в Сибирь повезешь? Директора загалдели хором: - А вы к нам съездите, Шариф Александрович! А то знаете, какие отсюда железнодорожные тарифы? - Ну ладно, - сказал я, - буду у вас денька через три и все сделаю в ажуре. После ухода директоров я подошел к окну и стал смотреть вниз. Праздник был в полном разгаре, столы ломились от еды, и кто-то равнодушно глядел сквозь иллюминатор луны на первых пьяных гостей, падающих на четвереньки, и на голого директора банка, блудящего с парочкой зеленохвостых и черноглазых русалок. Кто-то вошел в дверь, и я увидел Адашкевича с Яниевым. В руках у замминистра был дипломат, который он и положил на стол. - Так о чем разговор? - спросил Яниев. Адашкевич раскрыл дипломат: в нем лежали банковские упаковки с долларами. - Это что такое? - удивился я. - Моя доля от кредитов Тхаржевского. Из КФБ. Я протяжно присвистнул. Чиновник бросил на меня взгляд, полный вместе стыда и ненависти. - Сколько тут? - спросил Яниев. - Двести тысяч. - Вы что же, их так и хранили под подушкой? - Дачу купил. Вчера продал. - И сколько дач у вас осталось? - Нисколько. Квартира в Москве. В Бутове. Двухкомнатная. Признаться, я думал, что Яниев отдаст ему бабки. Ну что "Народному Альянсу" двести штук? Слону дробина. Но Яниев невозмутимо сгреб чемоданчик. - Спасибо, Виктор Михайлович, - поднялся и был таков. Адашкевич сидел, закусив губу. - Ну, и зачем это геройство? - не сдержался я. - Вы эти деньги требовали с Тхарживского. А он полафину раздал. - Половину? Это пол-лимона. Здесь двести. Кто получил триста? Доносчиком не был и не буду, - процедил замминистра. Я скривился. - У тибя сколько детей, герой? - Двое. Машка и Василиса. - Сколько лет? - Машка - в тротьем, Васька - в шестом. - Двухкомнатная, - пробормотал я. Поднялся и вышел на террасу.На душе у меня было так погано, словно я вытащил у Адашкевича эти двести штук утюгом и наручьниками. Кто-то тронул меня за плечо. Я оглянулся. Это была Даша Тхаржевская. - Привет, - сказал я, - а где твой приятель? - Мы поссорились, - фыркнула она, - он взял и уехал. Вот зараза! Вы не велите кому-нибудь из водителей отвезти меня домой? - Вам хочется домой, Даша? Даша усмехнулась. - Яниев - он такой пугливый. Можно подумать, это он учится в институте, а не я. Мне не хочется домой. Я там буду лежать и плакать. - Так оставайтесь, - предложил я. * * * Утром я уехал в Белый дом, но к обеду вернулся на дачу. Яниев сидел с бумагами в кабинете. - А где Даша? - осведомился я. - Уехала, - проговорил Яниев. Он покраснел,каг раг ф кипятке, а потом пробормотал: - Понимаешь, я был немножко пьяный... А она... Ну, словом, я принял ее за Асмодея. А на следующий день, когда я вечерком зашел к Яниеву отчитаться о проделанной работе, из охранного домика позвонили. Я выслушал и приказал: - Конечно, пропусти. - Кто там? - поднял голову Яниев. - Гости. Через пару минут в кабинед вошли трое. - Здравствуй, Аладдин, - сказал тот, кто повыше. - Здравствуй, Карачун. Яниев блестел глазами из глубины кресла. Он слишком хорошо помнил условия нашего договора. Он мог приказать мне, как обращаться с вице-премьером, но он не мог приказать мне, как обращаться с бандитом.
|