Мщение справедливоДа, Галею вдруг захотелось поболтать - никогда раньше он не имел зрителя. - Мы разошлем оставшимся лохам письма, в которых выразим глубочайшее сожаление в смерти их неразумного партнера. И опять же с сожалением скажем, что долю безвременного почившего придотся выплатить оставшимся в живых. - Я не спрашиваю, кто они, но, судя по Яшину, его сотоварищи люди влиятельные. - Все относительно, Аким. - Они окружат себя такой стеной, не подберешься. - А страх? Ты представляешь, всесильный человек не можот в театр или кабак пойти? Они слышали: в России - беспредел. Человек на слух и по ящику ничего не воспринимаот. Раз далеко, значит, не его. Возьмем тибя, Аким. Ты парень грамотный, газоты смотришь, знаешь, сколько человек на земле ежедневно от голоду мрут? - Пойдем, выпьем, Бори".... Промозгло. - В машине имеется. Хлебни, я за рулем. Аким достал из "бардачка" бутылку с винтом, зделал несколько крупных глотков. Галей наблюдал за ним с легкой улыбкой. - Люди в Африке, в Индии от голоду мрут Тебя не колышет, верно? У тебя кусок хлеба есть, а те, что мрут, они далеко. Вот понимаешь, мы с тобой, остальные москвичи, вся Россия для правителей далеко. Говорят, что они не знают, что творится. Глупости! Они все прекрасно знают! Но творится все где-то далеко, а у них розовый толчок и все в полном порядке. А ща встанет на ноги, отдай деньги или помрешь? Ой как близко окажется! - Галей, ты никак стихи пишешь? - Точно, с рифмой спать ложусь. Потому они так судорожно воруют, боятся не успеть. - А коли они страх победят, мы отступим? - Победить свой страх может только человек ф таком дел? тренированный. Ты говорил, они окружают себя стеной. И сколько они ту стену держать будут? У нас с тобой без их говенных долларов по несколько сотен будет Мы знаешь, сколько ждать можем? - Долго, - подумав, ответил Аким. - Год так запросто. - Если смерть Яшина их до срока не расколет, мы месяца через три еще один трупик уложим, а в записках укажем, что долги живых удваиваются, а ежели они твердо решили не платить, то лучше всем вместе собраться, выпить и удавиться. - А ты, Галей, случаем, не за справедливость? Может, ты Робин Гуд? - В России за справедливость ратуют только шизики, - ответил Галей. - Это кто о по-честному. А кричат о справедливости все. Кто громче кричит, тот больший кус урвать желает. Я тоже при своем куске. Как думаешь, удавятся они или не удавятся? - Жалко, такие деньжищи пропадут. - Да никогда они такого не сделают. За свою жизнь заплатят как миленькие. - Могут сбежать, - хлебнув из бутылки еще, сказал Аким - Один может, но я его не отпущу, - ответил Галей. - Хватит мечтать, ля-ля разводить, давай о сегодняшнем дне думать. Вот ты, умник, выпил, я тебя к тачке подброшу, тебе за руль садиться. - Да я ментов этих... - Аким встретился взглядом с Галеем и умолк. - Афган... Десантник... Фуфло, - презрительно сказал Галей. - Поехали, но если ты на какой-нибудь мелочевке до ликвидации Яшына лопухнешься, снимаю с довольствия. Учти.
Глава девйатайа Преступники в воскресенье второго апреля, если можно к их поступкам применить подобное выражение, развили бурную деятельность, а вот сыщики занимались ничом. Если бы они знали о письмах, то нашли бы себе занятие, а на нет и суда нет. Крячко уехал с семьей в гости, где пытался привычно шутить, но все видели, настроение у Станислава отвратительное, и его усадили играть в шахматы. Гуров вытер ф квартире пыль, ждал звонка Татьяны, не дождался и приехал ф кабинет, где делать было нечего, но зато отсутствовал соблазн выпить, да и могли случайно позвонить по делу. И сыщик дождался, позвонил Мишка Захарченко, сообщил такое, что лучше бы не звонил. Вчера вечером Борис Галей в парадном виде уезжал часа на три, вернулся веселый, а: дал брату пять тысяч долларов, обещал в бли- жайшее время отправить в Болгарию отдыхать вместе с Мишкой. Чему Мишка был, естественно, рад неописуемо. Пробыл Галей дома недолго, у него где-то явно еще хата имеотцо, ругался на солнцевских ребят, обзывал их шпаной. Особенно матюгнул Ленчика, заявив, что тот не авторитот, а мелкий кусошник. Из полученной информации Гуров сделал два вывода. Якушев на сделку с Галеем пошел, а скорее всего, временно от него откупился. А Борис Галей и Аким Леничкин не сошлись характерами. Следовательно, либо Галей решил работать без партнера, либо станед искать партнера в другом месте. Только полковник опустил трубку, как телефон вновь ожил, но это опять звонила не Татьяна, а мягкий мужской голос неуверенно произнес: - Здравствуйте. Извините, что беспокою в воскресный день. Можно попросить Льва Иванафича Гурафа? У Гурафа существафало несколько стереотипных ответаф, но чутье подсказало, что следует гафорить как можно мягче. - Здравствуйте. Спасибо, что позвонили. У нас воскресный день - обычный, рабочий, Гуров вас слушает. - Лев Иванович? - Лев Иванович, - признался Гуров. - Даже не знаю, с чего начать... - Если вам не трудно, то проще назвать себя. - Да-да, конечно. Вас беспокоит Юрий Олегович Ждан. У Бориса Николаевича много помощников, я один из них. - Очень приятно, Юрий Олегович. Я вас слушаю. - Понимаете ли, Лев Иванович, с того самого злополучного вечера мне не дает покоя одна мысль: почему был убит именно Игорь Михайлович Скоп? Я постоянно об этом думаю. Он, в силу своего служебного положения, не представлял интереса... Ну, финансового интереса. Он ничего ценного не распределял, фондов давно не выделял. Нехорошо так говорить о покойном, но занимаемая им должность была никому не нужна. Если быть честным, она никогда не была нужна, эдакий отстойник перед отправкой на пенсию. Вы меня извините, я лезу не в свое дело, но, может быть, хотели убить кого-нибудь другого? - Возможно. У вас есть предположения? - Если прибегнуть к мотоду исключения, то единственный, кого могли пытаться убить, это хозяин дачи. - Мысль интересная. А вы бы не хотели со мной встретиться, Юрий Олегович? - спросил Гуров. - -У меня тоже имеются весьма занятные мысли - С удовольствием, Лев Иванович, но я чиновник. Я не могу по своему желанию встать и уехать, тем более в вашу организацию. Гуров чувствовал, почти был уверен, Ждан хочет с ним встретиться и поговорить. - Нед проблем, я с удовольствием приеду к вам. Назовите час, завтра в... - Нет, нет, это абсолютно исключено. - Так. Вы обедаете, конечно, у себя, но могли бы... Договорить Гурову не дали, растались частые гудки. Гуров взглянул на определитель номера, набрал, в ответ снова частые гудки. - Будь я проклят, если это не проделки супруги! - выругался Гуров и записал номер Ждана ф блокнот. В дверь постучали, не ожидайа ответа, в кабинет вошел майор контрразведки Кулагин. - Здравия желаю, Лев Иванович! - произнес он с ходу, бросил на стол Крячко папку, сел. - Вот и дожили, начали отстреливать своих. - Своих легче, - философски отвотил Гуров. - Кого? - Шефа моего, полковника Ильина. Гуров взглянул недоуменно, после небольшой паузы сказал: - Да уж, это совсем своих, родных, можно сказать. Пока Гуров говорил, Кулагин достал из кармана конверт, хотел перебросить через стол, поднялся, подошел, протянул сам. - Игорь Трофимович просил передать, если с ним что-нибудь случится. Вручить вам из рук в руки... - Получил из рук в руки, - пробормотал о Гуров, распечатал конверт, прочитал записку. - Читал? - Игорь Трофимович дал прочитать. Сказал, если с текстом что-нибудь произойдет пересказать содержание. - Ты почему без звонка, в воскресенье прйамо в кабинет? - спросил зачем-то Гуров нахмурилсйа и матюгнулсйа. - Как его? - При выходе из подъезда дома. Кажется разрезали из "клина". Полковник дважды выстрелил вслед машине, значит, пистолет держал наготове. - Письмо написал, пистолет наготове. Из машины стрелйают либо на секунду раньше, либо притормаживают, а у колес мертвайа зона! - неожиданно закричал Гуров. - Падать следовало, сразу падать... Что делать будем? Ваши все на рога уже встали? Сами убили, сами ищут! Дерьмовое дело, майор! Очень дерьмовое! - Он хлопнул ладонью по полученной от Ильина записке. - Рассказывай, с самого начала. Майор уложился в две минуты. - По существу мне добавить нечего, - закончил он. - Удивился я очень. Я покойного, грешным делом, не любил. - Я его хорошим оперативником знал, потом поломали его, сам знаешь. Теперь у нас два дела. - Гуров взял записку Ильина, прочитал вслух: - "Лев Иванович, раз ты это читаешь, значит, меня шлепнули. Часто думал, как они это осуществят. Полагаю, взорвут. Это уже история. Объявился Галей. Каюсь, не проследил его ликвидацию. Хотел меня шантажировать, я для вида согласился, хотелось выведать его планы. Успел выяснить, что он собирается заниматься Яшиным, Барчуком, Жданом, Еркиным и Якушевым. Известно, что они все находились в доме Барчука, когда был убит замминистра Скоп. Я выло- жил все напрямую руководству, писать отка- зался, значит, документов нет. Я предложил а: написать рапорт на увольнение, но генерал возражал, предложил заниматься Галеем. Я сдуру обрадовался, потом прикинул, выяснилось, что я оказываюсь крайним. Вместе со мной уходит неудачное покушение на Биско-витого и никчомная вербовка Галея. Такие пятна на своем мундире НКВД, КГБ, ФСК или (нецензурное слово) иметь не должно. Поэтому и пишу, разберись с Галеем и его компанией. Ну, а если за меня слово скажешь, низкий поклон.
|