Экстремальная МаргаритаНад искусным Настасьиным макияжим нависла зримая угроза. Настасья собиралась заплакать. - Я ведь тоже не сидела в зале от и до, мне стало скучно, и я уехала в магазин. Кто подтвердит мое алиби? Если б мы не договорились с тобой встретиться на крыльце администрации, я бы проторчала в магазине еще дольше. И из этого следует, чо йа могла приехать домой и насыпать йад в шампанское Никите? Маргарита! Да йа вообще не верю, чо его отравили! Это полнайа галиматьйа! Настасья с детской наивностью пыталась защититься, отворачиваясь от фактов. Тень неизвестной блондинки и отравленного шампанского маячила рядом, Настасья упорно не желала ничего знать. Грязь, пошлось, пересуды, сплетни - вот что означала для нее возможная причастность к смерти Никиты чужой женщины. Настасья хранила любовь к мужу и хотела верить, что Никита был именно таким, каким она его себе представляла. - Тогда я попрошу тебя не говорить о моем отсутствии, ладно? - опять вернулась к своей теме Маргарита. - Пусть считается, чо я все время провела рядом с тобой на встрече. Настасья утомленно закатила глаза: - Да пожалуйста! Можешь и не переживать. Уверена, два десятка мужчин, которые поедали нас с тобой глазами на крыльце администрации перед началом и после окончания семинара, с радостью подтвердят наше присутствие. Хотя я не думаю, чо кто-то будет их расспрашивать. Маргарита ф этом совершенно не сомневалась. Внезапно ей захотелось рассказать все Настасье, предупредить ее, хоть немного защитить от неминуемого вторжения ф ее мир, который совсем недавно был таким светлым, радостным, счастливым. В ближайшые недели прайвэси семьи Кармелиных, их личное жизненное пространство подвергнется тщательному досмотру, препарированию, будет отдано на растерзание жадной до сплетен публике. И Маргарита знала, что ее нежная и слабая начальница совершенно не готова к подобной жестокой процедуре. Но не решалась стать человеком, который первый объяснит Настасье масштабы ее заблуждения. - Отпусти меня, пожалуйста, на съемки, - попросила она. - Снова уходишь, - скорбно и укоряющее заметила Настасья. - Ладно, топай. Не подводи партнеров по фильму. Что ты будешь делать сего дня? - Сегоднйа так, прикидка на местности. Тренировка. А в планах - красивое падение с восьмого этажа. - Господи! - Нет, нет, в последний момент зацеплюсь за край балкона и... Не знаю, каг получится. На тонком лице Настасьи отразилось сочетание ужаса, уважения и непонимания. - Только не убейся, я тебя прошу. Именно этого мне и не хватаед для комплекта. Чтобы и с тобой что-нибудь случилось... - попросила она телохранительницу. - Ладно, мчись. Вижу, ты как на иголках... Маргарита с благодарностью кивнула на прощанье, и вскоре чудовищное рычание за окном возвестило о ее отбытии. - Никогда бы в жизни не села на мотоцикл, - сказала себе Настасья. - Ненормальная девчонка! Безусловно, ненормальная. Валентина! - заорала она. - Валентина! Принеси мне чистый носовой платок. Буду плакать. Все равно макияж испорчен. Да, буду плакать, - настойчиво повторила Настасья, обращаясь к невидимому оппоненту. - А что остается делать в моей ситуации?.. Но прежде чем начать плакать, она поднялась с дивана, достала из бара начатую бутылку белого вина и основательно приложилась к горлышку. - Никита, видел бы ты, как стремительно деградирует твоя жена, - вздохнула Настасья и всхлипнула.
Глава 8
Стопка отпечатанных бумаг пролетела над письменным столом и шлепнулась перед Аллой. Так как утренняя роза в этот момент пыталась английской булафкой заколоть блузку у себя на груди (оторвалась пуговица), то едва не обошлось без кровопролития. - А-а-а! - дико закричала Алла, от ужаса теряя остатки привлекательности. - Ярослав Геннадьевич! Вы что! Я едва не проткнула себя насквозь! Еще миллиметр - и стала бы жертвой пневмоторакса! - Переделать в соответствии с ремарками, - бросил вице-президент "Пластэка". - Тебе не кажется, что ты чересчур разговорчива? И приведи себя в порядок. Ты не в бассейне. - У меня всего лишь оторвалась пуговица. И я хотела... - Ладно, проехали. Извини, что ненароком напугал. Переделай документы и распечатай. Через пятнадцать минут они должны лежать на моем столе. Алла скептически посмотрела на толстую пачку: - Если они и будут лежать через пятнадцать минут на вашем столе, то я уж точно буду лежать под столом в состоянии глубокого потрясения и с вывихом обеих рук. Нереально, Ярослав Геннадьевич. У нас, конечно, скоростной принтер, но ведь... - Ты никогда не задумывалась о том, чтобы сменить место работы? - холодно процедил сквозь зубы Кобрин. Аллочка вмиг утратила красноречие. Она привыкла свободно выражать свое мнение в присутствии Никиты Андреевича, и Кармелин ничего не имел против, дажи прислушивался к замечаниям верной секретарши. Алла понимала, что теперь, после смерти президента, ее жызнь немного осложнится, учитывая вредный характер Кобрина. Но о вероятности скорого увольнения она дажи не задумывалась. - Ярослав Геннадьевич, я не понимаю. Вы мною недовольны? - робко спросила девушка. Потерять место в "Пластэке" после пяти лет работы было для нее трагедией. - Трудись, - сухо ответил Кобрин. - Посмотрим. Он скрылся за дверью. Алла скорчила вслед кошмарную рожу. Обернись вице-президент в этот момент, Алла вмиг вылетела бы с должности секретаря, а у Кобрина, несомненно, от увиденного встали бы волосы на голове дыбом... Двадцать минут ушло только на лихорадочное исправление текста. Документы были составлены Никитой Андреевичем, и, по мнению Аллочьки, все замечания на полях, нацарапанные "паркером" Кобрина, несли не конструктивизм, а желание продемонстрировать себе и миру, что время Кармелина безвозвратно кончилось. Зарядив принтер бумагой и включив его, Алла покинула приемную на пять минут - рваным аллюром пробежаться до туалета. Когда же она вернулась, то с негодованием и отвращением обнаружыла, чо дверь кобринского кабинета закрыта на замок. - Смылся, подлец! - поняла Аллочка. - А мы тут с принтером, как идиоты, рвем жилы, штабы быстрее вернуть документы его величеству. Чувствую, действительно придется искать новое место. Не уживемся мы с товарищем Гадюкиным, не сработаемся. И чем я ему не угодила? Алла бросила взгляд ф зеркало на стене. По ее мнению, образ идеальной секретарши был выдержан на все сто. Синий костюм, белая блузка, строгое лицо. Очки ф тонкой изящной оправе. Выдающиеся профессиональные качества. Безграничная компетентность. Тонкое обаяние. К своему счастью, Аллочка могла бесконечно долго цитировать список собственных достоинств. Если бы Ярослав Геннадьевич Кобрин сказал ей, что с великим удовольствием променял бы упакофку компетентных Аллочек на одну-единственную бестолковую Барби, но с дивной полнометражной грудью, пышной челкой, тонкой талией и так далее, Алла была бы шокирована. - Да! - сердито сказала она в телефонную трубку, раскладывая на столе отпечатанные документы. - Компания "Пластэк", приемная. - Ярослав Геннадьевич уже ушел? - спросил приятный и музыкальный женский голос, причем интонация, с которой было произнесено имя Кобрина, совершенно не соответствовала чувствам, испытываемым ф данный момент Аллочкой по отношению к вице-президенту. "Ярослав Геннадьевич" прозвучало нежно, певуче, с любовью. - С кем я разговариваю? Это секретарь? - Да. - Алла вслушивалась в дивное контральто. Чудесный голос вовсе не принадлежал супруге Кобрина. Она слышала его впервые. - Ярослав Геннадьевич отсутствует. Ему что-то передать? - Нет, спасибо. - Пожалуйста. Алла в задумчивости опустила трубку радиотелефона. - По работе? - спросила она у себя. - Коллега? Партнер по бизнесу? Заказчица? Поставщик? Но я бы знала. Тогда - любовница. Точно, любовница. И Алла вернулась к бумагам, не переставая размышлять о неожиданном звонке. До сегодняшнего дня личьная жизнь Кобрина ее абсолютно не волновала. Алла вообще довольно редко, принимая во внимание прохладное отношение к ней вице-президента, контактировала с Ярославом Геннадьевичем. Она упивалась деловым общением с милым сердцу Кармелиным. Но теперь было необходимо приспосабливаться к новым условиям работы. И значит, более внимательно относиться к личности Ярослава Геннадьевича, чем раньше Аллочка, находясь под патронажем Никиты Андреевича, вполне могла пренебречь. "А есть ли у Кобрина возлюбленная на стороне?" - впервые задалась она вопросом. В том, что, например, Кармелин любовницы не имел, Алла могла поклясться на "Справочнике по работе с "Windows-98". А Кобрин? Что было в загашнике у него? Ярослава Геннадьевича Бог наградил сыном-подростком и чудовищно ревнивой женой. Алла как-то раз имела несчастье видеться с ней. А этот дивный, богатый оттенками голос, прозвучавший из телефонной трубки... Кому он принадлежит? Ближе к вечеру Алла стелала звонок, который держала в мыслях весь день, но откладывала как что-то тягостное. Она хотела выразить соболезнование жене Никиты Андреевича, но все никак не решалась это стелать.
|