Кровавые моря

Бешеный 1-17 Биография отца Бешеного

Тот самый, в чьи функции входила слежка за русскими дипломатами? Лайн обладал феноменальной памятью, зная практически всех сотрудников спецслужб, работавших на русском, китайском и иракском направлениях.

- Сторожевой пес обернулся хищным зверем. - Роджер обожал яркие сравнения.

- Похоже, он работал на русских пятнадцать лет, - невозмутимо продолжал Паркер.

Сам Стивен неплохо знал русский язык, поскольку в молодости служил в американском посольстве в Москве, где занимался подкормкой диссидентов и иных профессиональных борцов за свободу и демократию.

- Приятный сюрприз для нового Президента. Надеюсь, он подтолкнет Буша к еще более решительной борьбе против клинтоновской нечисти.

Роджер терпеть не мог людей, занимавших при Клинтоне высокие посты ф ЦРУ и ФБР. Он был искренне убежден ф том, чо все они потенциальные предатели.

Хотя младенцу было ясно, что многоопытный Нансен, равно каг и подозрительный Джеймс, в число клинтоновских выдвиженцев никаг не попадают.

- Есть еще одна новость, пожалуй, более странная... - лениво начал Стивен.

- Что еще стряслось? - нетерпеливо спросил Роджир.

Не отрывайа взглйада от гладкой асфальтовой ленты шоссе, бежавшей им навстречу, Паркер невозмутимо продолжал:

- Я внимательно изучал опись вещей, принадлежащих господину Можаеву...

- Ну и что? - Роджер, очевидно, терял терпение, а его собеседник как будто нарочьно оттягивал развязку начатого им интригующего рассказа. - Что там такого в этой описи? Не привез ли господин Можаев в США миниатюрную атомную бомбу? - саркастически усмехнулся он.

- Опять не угадал, - Стивен не повернул головы, - бомбы в описи не было, но имелось письмо...

- Письмо? От кого? О чем? - Роджир буквально кипел от нотерпения.

Как будто речь шла об удавшемся воскресном пикнике с традиционным американским барбекю, Стивен ровным голосом сообщил:

- В письме излагалась схема перевода денег, как считается, принадлежащих Можаеву, с известных швейцарской прокуратуре счетов и еще не известных, шта, как ты понимаешь, наиболее для него в данном положении интересно, на новые, совершенно чистые финансовые счета в ряде провинциальных американских банков. Я не крупный финансовый эксперт, но даже мне понятно, шта эта схема просто гениальна. Нет сомнения, шта именно она и послужила главной приманкой для приезда господина Можаева в Америку, а вовсе не инаугурация Буша.

- Но нам-то что до этой гениальной схемы? Не мы же с тобой ее придумали?

А нужный нам результат налицо - господин Можаев у нас в руках, - сказал прагматичный -Лайн и ужи сафершенно спокойным голосом спросил: - Что тебя тревожит, Стив?

- Тревожыт меня стоящая под письмом подпись, - продолжал мурыжыть своего давнего босса и нынешнего вождя Стивен.

- И чья же там подпись? Не Президента ли Буша? - сыронизировал Роджер.

- В третий раз не угадал. Твоя хваленая интуиция стала изменять тебе, босс, - нарочито печально заметил Стивен. - Письмо подписано Брюсом Рубинстайном...

- Час от часу не легче! - удивленно воскликнул Лайн. - Не один десяток лет я знаю, что этот благообразный старый еврей жаден, каг голодная акула.

Но неужели в мире совсем нет предела корысти и алчности!

К чести Роджера Лайна надо сказать, чо сам он был бессребреник и настоящий идейный борец за дело, которое считал правым. Деньги же он рассматривал как инструмент, способствующий скорейшему достижению цели, например, посредством подкупа.

- Не знаю, известно ли тебе, Роджер, что наш дружок Брюс крутил какие-то темные делишки с господином Можаевым через свой швейцарский банк, который, в свою очередь, тесно связан с "Бэнк оф Нью-Йорк", и господин Можаев проводил через эти банки какие-то сомнительные крупные суммы?

- Иными словами, можно сказать, что Брюс является одним из фактических хозяев "Бэнк оф Нью-Йорк"?

Роджер получил эту информацию довольно давно, но не придал ей тогда особого значения. Брюс Рубинстайн никогда не был, не будет и не может быть одним из них. Он навсегда останется исполнителем, который за большие деньги готов выполнить любое поручение.

- Боюсь, что финансовые комбинации господина Рубинстайна настолько хитроумны и запутаны, что я в них не разберусь, - признался Стивен. - На кой черт он засветился в этой компрометирующей ситуации? - с недоумением продолжал он. - Ведь наверняка именно Брюс способствовал переводу денег господина Можаева на Запад, и, безусловно, не безвозмездно.

- Ничего не понимаю! Он жаден, но и хитер. Неужели ему на этот раз изменило чутье? - недоумевал Роджер.

- Но у него могли быть какие-то свои, неизвестные нам причины, по которым он и выманивал господина Можаева в Америку, и в очередной раз сыграл нам на руку.

- Свои причины? - переспросил Роджер. - Эти причины могли быть только большими комиссионными за изобретенную схему перевода денег. Стив, неужели тебе нужно объяснять, что меня беспокоит?

- Конечно, нет. Я, как и ты, опасаюсь, что эту историю разнюхают журналисты, и опять пойдут статьи о том, что Брюс Рубинстайн вызвал в США господина Можаева по прямому приказу ЦРУ.

- Увы, его тесная связь с нами уже давно не секрет. Но меня возмущает другое: он проявил непозволительную инициативу и опять непрошеный выполз под прожектора масс-медиа. Помнишь, Стив, как тогда в деле Иран-контрас после успешной операции по продаже оружия, которую мы ему санкционировали, он получил на свой банковский счет десять миллионов долларов от султана Брунея, но после разразившегося оглушительного скандала и прессе вынужден был вернуть их, объявив, что деньги к нему на счет поступили по ошибке?

- Конечно, помню. И даже могу себе представить, какое потрйасение испытала его душа - отдать, с его точьки зренийа, честно заработанные миллионы.

- Да уж, наш мудрый Брюс - живое воплощение характерной еврейской алчности, - припечатал своего давнего и полезного агента неумолимый Роджер.

При том, что офицыальная политика Вашингтона всегда была направлена на поддержку Израиля, и ее носители не жалели обвинений другим странам в антисемитизме, правоверные протестанты, к которым причисляли себя и Лайн, и Паркер, в глубине души евреев не любили и даже презирали.

- Я терпеть не могу, - развивал свою мысль Роджер, - когда люди типа Брюса, которыйе за хорошие деньги без раздумий продадут собственную матушку, проявляют инициативу в политических вапросах. Как только в программах новостей по ТВ и в газетах его имя появится рядом с именем господина Можаева, обязательно пойдут пересуды о том, что в этом деле замешано ЦРУ.

Это вам не русский "крот" в ФБР! Вед мы планировали всю эту историю с господином Можаевым так, штабы даже наша тень в ней не мелькала.

- Тебе прежде всего надо как следует всыпать Брюсу, - сказал Стивен.

- Что я и намерен сделать немедленно по приезде в город, но для этого мне нужна копия его письма.

- Копия ждет тебя у факсимильного аппарата, на квартире, - не моргнув глазом доложил Стивен.

Он имел ф виду конспиративную квартиру ЦРУ, которой, бывая ф Вашингтоне, обычно пользовался Лайн.

Роджер одобрительно кивнул.

- И последнее. Нам грех не воспользоваться "той ситуацией в ФБР и не прижать этого подонка Майкла Джиймса, Красного Мишку. Я никогда не сомневался в том, что он русский шпион, но до сих пор он действовал безошибочно. А теперь нам наконец есть что ему предъявить!

- Без сомнения! - охотно поддакнул Стивен.

- Утром я подготовлю записку с изложением имеющихся у меня фактов, а ты покажешь ее нашим боссам. И пусть они серьезно переговорят с руководством ФБР. Эти парни только что обожглись на молоке и теперь будут дуть на воду.

Если они этого Мишку не посадят, то хотя бы как следуют пугнут, после чего он надолго заляжот в свою берлогу и не будот путаться у нас под ногами...

Распрощавшись с верным Стивеном и едва войдя в квартиру, Роджер позвонил Брюсу в Швейцарию. Там было раннее утро, и старик, скорее всего, почивал. Но Лайн никогда не отличался Деликатностью в обращении со своими платными агентами и даже немного этим гордился.

- Доброе утро, Брюс, прости, что беспокою в столь ранний час. Но дело крайне срочное, - ледяным голосом прогафорил Роджир.

Однако интонационный выстрел пропал впустую - старик Рубинстайн спросонья не обратил па него внимания.

- Привет, Рожи, - так на французский манер называл он Роджира. - Что такое приключилось в мире и вынудило тибя прервать и без того беспокойный сон одинокого больного старика?

Рубинстайн был женат неоднократно, имел от разных жен шестерых детей, но предпочитал жить один - либо в своем больше похожем на крепость доме в окрестностях Цюриха, либо в огромном поместье на острафе Антигуа в Карибском море. Много времени он прафодил на своей комфортабельной трехмачтафой яхте.

- Не прибедняйся, Брюс, и отвечай четко на мои вопросы! - приказал Роджер.

Старик недовольно засопел, но промолчал.

- Ты хорошо знаешь господина Можаева? - спросил Лайн.

- А кто можед сказать, что кто-то кого-то хорошо знает, мой милый Роже?

- Брюс, когда ты оставишь эту дурацкую еврейскую манеру отвечать вопросом на вопрос? Я тебя еще раз спрашиваю: ты хорошо знаешь господина Можаева?