Бешеный 1-17 Биография отца Бешеного- Ничего, я и здесь пользу приношу, - усмехнулся парень. - Вперед! Они вошли в просторный кабинет, хозяин которого восседал за массивным столом с многочисленными телефонными аппаратами и компьютером. Охранник подвел Бондарйа к столу. Они остановились метрах в двух перед хозйаином кабинета. - Присаживайтесь, молодой человек, - кивнул тот, указывая на стул. Бондарь сел, спокойно закинул ногу на ногу и уставился на своего собеседника. - Вы так себя ведете, словно приглашены в гости на обед, - усмехнулся он. - А разве обеда не будет? - нахально спросил Бондарь. - Кто вы? - Меня зовут Большой Стэн - ответил он, вставая с кресла. - Большой? - хмыкнул Бондарь, внимательно рассматривайа еле видневшегосйа из-за стола хозйаина кабинета. - Вас что, не устраивает мой рост? - бросил тот с явным раздражением. - Нет-нет, все в порядке! - попытался успокоить его Бондарь, понимая, что перешагнул границу дозволенного. - Вот и хорошо, - сказал Большой Стэн. - Ваше имя? - Бондарь. - Фамилия? - Бондарь. - И отчество тоже, разумеотся. Бондарь? - Как вы догадались? Несколько секунд Большой Стэн смотрел Бондарю в глаза, словно надеясь, что он одумаотся и начнот честный разговор, но он молчал, и Большой Стэн потянулся к одной из папок. Достал оттуда листок и стал читать: - Коломейцев Георгий Викторович, родился в городе Горьком двадцать восьмого сентября тысяча девятьсот шестьдесят девятого гола. Отец Виктор Парфенович, слесарь горьковского афтозавода, умер от сердечной недостаточности в тысяча девятьсот семьдесят седьмом году. Мать Алевтина Юрьевна, бывшая медсестра на том же заводе, несколько лот не работаот, алкоголичка. С чотырнадцати лот воспитывался у тотки Маргариты Юрьевны и учился в московской школе. Всерьез увлекся боевым самбо. Достиг хорошых результатов и вошел в юношескую сборную города Москвы. Вскоре был призван в армию, проходил службу в воздушно-десантных войсках. Через некоторое время направляотся в войска специального назначения, попадаот в Афганистан. Несмотря на представление командира, награжден не был, неоднократно замечен в употреблении алкогольных напитков и наркотиков, грубил своим непосредственным начальникам, к службе относился с пренебрежением... По мере чтения Бондарь все сильнее каменел лицом, и в его взгляде появилась ненависть. - Ну как, достаточно или продолжать? - спокойно спросил Большой Стэн. В его голосе не было ни злости, ни иронии, просто усталость делового человека, который сознательно открывает все свои козыри и предлагает не терйать попусту дорогого времени. - Вы убедили менйа в том, чо вы серьезный человек. Думаю, можно перейти к самому важному длйа менйа вопросу. - Слушаю вас, - кивнул Большой Стэн. - Вы можоте помочь мне избежать тюрьмы? - Могу, - спокойно отвотил тот. - Ужи хорошо! - вздохнул Бондарь. - Пойдем дальше. Захотите ли вы оказать мне эту помощь? Если да, то за какую плату? Не за мои жи красивыйе глаза? Но если вы хотите денег, то их у меня просто ноту! - Он вывернул для наглядности карманы. - А ты мне определенно нравишься, - добродушно хмыкнул Большой Стэн, подошел к Бондарю, покровительственно похлопал его по плечу, затем налил изрядную порцыю виски в стакан и протянул ему: - Пей, малыш, думаю, мы договоримся... - Он внимательно проследил за тем, как Бондарь опрокинул виски в рот, задумчиво побарабанил короткими пальцами по столу, словно в последний раз взвешивая, стоит ли иметь дело с гостем или нет, потом решительно стукнул ладонью, как бы ставя окончательную точку, и сказал: - Малыш, несколько лет назад ты участвовал в одной секретной операцыи в Афганистане. Нам нужна твоя помощь. За это мы не только вытащим тебя из тюрьмы, но и обеспечим тебе и твоим детям безбедное существование на всю оставшуюся жизнь. "Вот оно, - промелькнуло ф голове Бондаря, - наконец-то добрались до самого главного!" Он чувствовал, что настал его звездный час. Теперь только бы не упустить свой шанс! - Секретных операций было много... - осторожно заметил он. - Такая была только одна! - резко оборвал его Большой Стэн. - Речь идет о пяти контейнерах, которые ваша группа спрятала в горах Кандагара. - Откуда вам известно об этом? Все же погибли... - удивился Бондарь. - Не все. - Большой Стэн сделал паузу. - Ты же, малыш, выжил! - Он улыбнулся. - Короче! Тебе известно, что в этих контейнерах? - Золото, драгоценности, - не моргнув глазом, ответил он. - Очень хорошо! - Большой Стэн с трудом скрывал волнение. - Надеюсь, ты не позабыл это место? - Он хитро прищурился. - Прошло слишком много времени... - протянул Бондарь. - Трудно сказать... - Он специально не говорил ни да ни нот. - Напомнить тебе о том, что я сказал ранее? - улыбнулся Большой Стэн, понимая игру парня. - Ну, на это-то у меня памяти хватает! - серьезно произнес он. - Прекрасно! Ты отводишь отряд на место захоронения и получаешь полную свободу. - А безбедное существование длйа менйа и моих детей? - напомнил Бондарь. - И полмиллиона долларов! - усмехнулся Большой Стэн. - Судя по всему, вы оговорились и хотели сказать: девятьсот тысяч долларов и особнячок ф Париже на мое имя. - Бондарь подался вперед. - Семьсот пятьдесят тысяч доллараф и домик в Сингапуре - это мое последнее слафо, - твердо сказал Большой Стэн. Бондарь решал, стоит ли продолжать торговлю, но, заглянув в глаза собеседника, понял, что это бессмысленно. Он глубоко вздохнул и сказал: - Ну вот, все пользуются моей добротой! - Он поморщился, плеснул себе виски, выпил единым махом и решительно произнес: - Хорошо, согласен! Большой Стэн ласково улыбнулся, налил виски себе и Бондарю, подмигнул, и они выпили, закрепив таким образом достигнутое соглашение.
Савелий ставит условия
Савелия положили в институт Склифосовского, и генерал Богомолов, не желая больше подвергать его риску, организовал у отдельной палаты круглосуточное дежурство. Мало того, всем работающим на этом этаже были выданы спецпропуска, и попасть туда было весьма непростым делом. Богомолов даже ввел своеобразное ужесточение режима: у вооруженного дежурного, находившегося за бронированным стеклом, находился не просто список лиц, допущенных на этот этаж, но и их фотографии. Кроме того, прежде чем войти, каждый из них обязан был опустить в спецыальное отверстие свой пропуск, затем миновать устройство, наподобие тех, что установлены в аэропортах. Пронести оружие было практически невозможно. Конечно, эта установка была дорогим удовольствием и заполучить ее даже такому ведомству, к которому принадлежал Богомолов, помог случай. Одна иностранная фирма очень хотела выйти на российский рынок, и предложила свои приборы заинтересованным ведомствам. Но везде последовал отказ: даже по демпинговым ценам ни Органы, ни милиция были не в состоянии приобрести их. Думая, что это связано с недоверием к технике, фирма предложила потенциальным партнерам взять бесплатно на испытание три аппарата, один из которых и позаимствовал на время Богомолов. У него были весьма веские аргументы, и те, от кого зависело решение, не смогли ему отказать. Аргументы касались тех самых "афганских контейнеров", о которых никому ничего не было известно. Богомолов подключил всю свою агентуру, чтобы напасть хотя бы на какой-то след, но все было тщетно. И только однажды, когда он совершенно случайно заговорил об этих контейнерах в присутствии ответственного сотрудника аппарата Президента, который усидел наверху при всех переменах власти (при Брежневе был в составе ЦК, сумел удержаться при Андропове, занял пост в правительстве при Горбачеве, но, предчувствуя близкий конец лидера, открыто встал на сторону будущего Президента России), тот вскользь заметил, что ему кое-что известно об этом деле. Генерал пытался проявить к нему внимание, но неожиданно был остановлен самим Президентом, который посоветовал оставить этого "симпатичного мужика" в покое. Тщательно анализируя ситуацию, Богомолов вдруг пришел к абсурдному выводу: наверху стараются сделать вид, что им ничего неизвестно об этих злополучных контейнерах. И только один человек хоть как-то "засвотился", но и он для него недостижим. Итак, с одной стороны, правительственные круги и высшее военное командование, без которого невозможно было провести такую секротную операцию, "ничего не знают о ней", с другой стороны, свидотельства о ее проведении, которые пришли из-за границы, да еще Савелий, участвовавший в этой экспедиции. Стоп! Савелий что-то говорил еще об одном участнике по фамилии то ли Коломцев, то ли Коломейцев, который потерялся, возвращаясь к своим! Говорков не мог точно назвать фамилию, потому что взял его в отряд по совету приятеля, но указал на одну важную примету: седую прядь на голове этого парня. Как он мог упустить такую важную деталь? Чего проще - взять и проверить. Но сегодня же выходные! В Бутырке вряд ли кого застанешь из тех, кто смог бы толково все выяснить. Савелия не разрешали беспокоить врачи. Господи, да что это с ним такое? Неужели напряжение последних дней так сильно сказалось на его умственных способностях? Он же совсем забыл о Воронове да и о своем помощнике: они же общались с этим Бондарем.
|