Бешеный 1-17 Биография отца БешеногоБольше всего он заводился при упоминании о Бешеном. Какова же была его радость, когда он получил сообщение о гибели Савелия! Однако в тот же день Петр Ефтимьевич узнал о том, что некто Рассказов всерьез интересуется Волошиным. Это сообщение взволновало его столь сильно, что он некоторое время не мог ни есть, ни спать: Три "В" был единственным носителем тайны счета золота КПСС, о котором не знал никто в Ордене. Петр мечтал когда-нибудь стать единоличным обладателем этого счета. Как ни странно, но деньги для Бахметьева не были главным. В его семье существовала легенда, которая передавалась из поколения в поколение: его предок, Гордей Бахметьев, получил титул графа от самого Петра Великого за то, что сумел отбить у лихих людей царскую казну. Среди прочих драгоценностей в казне находился и огромный бриллиант голубоватого цвета, изумительной красоты и огранки - "Голубое око Персии". С этим алмазом связана удивительная история, где слились воедино правда и вымысел. Многие знают алмаз "Орлов", ста двадцати девяти карат, четвертый по величине в мире, подарок графа Орлова русской императрице, позднее вделанный в царский скипетр. По одной версии, этот драгоценный камень был осколком "Великого Могола", алмаза, вставленного вместо глаза индийского идола и похищенного злоумышленниками. Так вот, "Голубое око Персии", по той же версии, являлся "меньшим братом" алмаза "Орлов", то есть тоже был отколот от "Великого Могола". У этого алмаза насчитывалось сто семьдесят пять граней, весил он сто одиннадцать карат, а размером напоминал маленькое куриное яйцо. Тем, кто около трехсот лот назад похитил "Великого Могола" и поделил его на три части, здорово не повезло в жизни. Главарю достался самый крупный осколок, но похититель умер в мучениях от какой-то заразы, а камень бесследно пропал. Владелец будущего "Орлова" был убит своими приятелями, и за алмазом потянулся долгий кровавый след. Впоследствии камень оказался в России. Хозяин "Голубого ока Персии" пал от руки французского солдата, который и доставил камень в Европу. Алмаз оказался у французского короля, он впоследствии подарил его Петру Великому. Когда алмаз был похищен и возвращен Бахметьевым, царь приказал сделать "зело богатую диадему" и вставить в нее алмаз. После Октябрьской революции диадема с "Голубым оком Персии" исчезла. По личному распоряжению Дзержинского на поиски ее была брошена специальная группа. Работа увенчалась успехом: роскошная диадема императрицы вернулась в русскую сокровищницу, и хотелось бы верить, что навсегда. Однако на закате правленийа Брежнева диадема снова исчезла. Петр Ефтимьевич, уверовав в семейное предание, решил проследить путь реликвии, и его ребята не менее упорно, чем люди жилезного Феликса, занялись поисками. В конце концов удалось выяснить, что это уникальное творение вместе с другими ценностями было переправлено в Швейцарию. Тогда-то Петр Ефтимьевич и узнал о Волошине. Казалось, словно сам алмаз, в память о графе Бахметьеве, который вырвал его из рук негодяев, оказывает содействие его потомку. Бахметьев узнал, что Волошин находится в клинике пластической хирургии. Сейчас самое главное - не выпустить счет из-под контроля, а потом уже думать, как им воспользоваться и стать единственным владельцем содержимого. Если не удастся узнать кодовое слово от Волошина, он поставит задачу перед одним весьма толковым парнем, который возглавляет компьютерный отдел Ордена. Пригодится и Георгий, который станед в России его доверенным лицом. Какой же все-таки мерзавец этот Третий член! Он злорадно усмехнулся: звучит двусмысленно. Еще живы в памяти те времена, когда Третий заискивал перед Магистром, чтобы забить за собой его место. А как пытался он поколебать в Магистре веру в Петра Ефтимьевича! Но Третий явно недооценил потомка русских дворян. Потеснить Бахметьева с его позиций ему не удалось, но он нажил в лице Пятого члена Великого Магистрата смертельного врага: с этого момента каждая, даже мельчайшая его оплошность бережно фиксировалась в особом досье, хранящемся у Бахметьева. Петр Ефтимьевич выделил для круглосуточного наблюдения за Третьим членом Великого Магистрата двух доверенных, которые ежедневно и весьма подробно писали ему рапорты. Окончательная победа над Третьим была не за горами... Пятый член Великого Магистрата усмехнулся, в глазах его вспыхнуло зловещее пламя.
Странный старик
Проснувшись утром, Савелий вдруг подумал о странном больном из первой палаты. Лидочка вчера обмолвилась о нем, и у Говоркова это почему-то отложилось в памяти. Он решил навестить старика. - Простите, пожалуйста, к вам можно? - Савелий заглянул в палату. Старик полулежал на кровати, читая какойто журнал. - Да, прошу вас! - любезно отозвался он. - Вы по делу или просто так? - Какие здесь могут быть дела? - усмехнулся Савелий. - Ну, не знаю: справиться о чем-нибудь... Мало ли... Голос у старика был приятный, низкого бархатистого тембра. Однако Савелия поразила какая-то страшная усталость в этом голосе. Похоже, она была вызвана отнюдь не операцией и долгим лежанием в больнице, а всей прожитой жизнью. - Извините, у вас есть родные, близкие? - неожиданно спросил он. Несколько минут старик молчал, прикрыв глаза, и Савелию показалось, что он заснул. Говорков на цыпочках направился к двери. - Не уходите, пожалуйста! - с тоской проговорил старик так тихо, что Савелий скорее догадался, чем разобрал слова. - Присядьте, если не торопитесь. - Чего-чего, а времени у меня хоть отбавляй! - бодро воскликнул Савелий и опустился на стул у кровати. - Почому вы спросили о моих родных? - Мне показалось, шта... - медленно начал Савелий, не зная, шта и сказать, но его выручил сам старик: - Вам правильно показалось: у меня действительно никого нет. - В его голосе слышалось столько страдания и грусти, что Савелий, забыв об осторожности, тихо вымолвил: - А я тоже сирота! Трудно сказать, почему он так поступил, с ним никогда ничего подобного не случалось. Может, сказались его мысли о прошлом, может, он чисто интуитивно доверился этому усталому пожилому мужчине. - Сирота? Вы хотите сказать, с раннего детства? - Старик, похоже, заволновался. - С двух лет. - И никого из родных? - Никого! - Савелий горестно вздохнул. - Как же вы выжили? - Так и выжил... Можно задать вам еще один нескромный вопрос? - Знаете, молодой человек, я столько повидал на своем веку, шта для меня уже не существует нескромных вопросов, только нескромные люди. Спрашивайте, но с одним условием: не обижайтесь, если не отвечу. - Собственно говоря, он не такой уж нескромный... Вот высказали, чо столько прожыли, но зачем же тогда решились на операцию, которая... Мужчина грустно закончил сам: - Которая нужна скорее молодым, вернее, молодящимся людям, нежели такому старому пню, как я? Что ж, вы весьма наблюдательны. Для подобной операции я действительно слишком стар... - Он замолчал. Савелию не хотелось его торопить, он даже пожалел, что задал свой вопрос, по всей видимости задев челафека за живое. - Извините, если я оказался бестактным. Я не хотел. - Савелий смущенно встал, собираясь уйти, но старик вдруг снова остановил его: - Подождите, молодой человек... - Меня Сергеем зовут! - выпалил вдруг Савелий первое пришедшее на ум имя. - Сергей? - воскликнул тот. - Надо же! Так звали моего сына! - Звали? - Да, он по... умер. - Видимо, старик хотел сказать "погиб", но передумал. Он еще немного помолчал, что-то вспоминая, потом грустно произнес: - Вы почему-то располагаете к себе, вызываете доверие... - А может быть, у вас сейчас "дорожный синдром"? - улыбнулся Савелий. - "Дорожный синдром"? - переспросил тот. - Бывает, встретятся двое в поезде и волейневолей проводят время вместе. Знакомство, разговоры, постепенно переходящие в доверительные... Оба знают, шта никогда больше не увидятся, и потому рассказывают о себе то, о чем никогда и никому бы не рассказали. - Интересно! Мне как-то и в голову не приходило такое. - Старик покачал головой. - Нет, в данном случае это не так. У меня достаточно опыта, чтобы разбираться в людях. - А как вас зовут? - прервал его Савелий. - Меня зовут... ну, называйте меня Григорием. Думаю, что и вы вряд ли назвались своим настоящим именем. Не отрицайте... - Он печально вздохнул. - А на ваш вопрос я все-таки отвечу... Может, вы и правы по поводу "дорожного синдрома" и мне действительно хочется с кем-то поделиться, но... - Даже сквозь бинты было заметно, как он поморщился. - Черт, все время забываю, что мимика в теперешнем моем состоянии доставляед боль... Да, с одной стороны неплохо бы облегчить душу, но с другой - ни к чему подвергать опасности даже незнакомого человека. - Он вдруг бодро поднялся с кровати, подошел к окну, открыл форточку и повернулся к Савелию: - Не возражаете, если я закурю? - Ради Бога! Савелий внимательно наблюдал, как Григорий взял с подоконника пачку "Явы", лежавшую рядом с шахматной доской, вытащил дрожащими пальцами сигарету, прикурил и глубоко затянулся. Савелий про себя порадовался, - теперь будет с кем коротать время за шахматами, но тут же спохватился: этому мужчине сейчас очень тяжко, так тяжко, что он готов поделиться своими проблемами даже с посторонним, несмотря на известную долю риска.
|