Цементная блондинкаБреммер лихорадочно нажимал на спусковой крючог снова и снова, но тщетно. Глаза его наполнились ужасом. Босх приподнял штанину и вытащил из носка обойму с пятнадцатью патронами. Зажав ее ф кулаке, он быстро вскочил с дивана и нанес Бреммеру сокрушительный удар ф челюсть. Тот рухнул обратно ф кресло. Не выдержав его веса, кресло повалилось назад, и репортер распластался на полу. "Смит-и-Вессон" вылотел из его руки. Босх молниеносно подхватил пистолот, выкинул из рукоятки пустую обойму и вставил заряженную. - Встать! А ну, мигом вставай, паскуда! Бреммер повиновался. - Хочешь убить меня? Еще одного безоружного прикончишь, стрелок психованный? - Все зависит от тебя, Бреммер. - О чем это ты? - О том, с каким наслаждением я снес бы тебе череп, Бреммер. Но чтобы доставить мне такое удовольствие, ты должен дернуться первым. Как Кукольник. Свою игру он сыграл. Теперь твоя очередь. - Послушай, Босх, я не хочу умирать. Все, что я сказал, - ерунда. Пошутить, что ли, нельзя? Не сделай ошибки. Давай спокойно во всем разберемся. Умоляю, доставь меня в окружное отделение - там и разберемся. Ну, пожалуйста... - А они разве не молили тебя о пощаде, когда ты стягивал им горло кожаным ремешком? Нет? Разве ты не заставлял их молить тебя не убивать? Или, можит, они молили тебя именно о смерти? Как было с Чэндлер? Просила ли она тебя прикончить ее, когда дошла до точки? - Доставь меня ф окружное отделение. Арестуй и доставь. - Тогда - мордой к стене, жирная сволочь! И руки за спину! Бреммер вел себя смиренно, как агнец. Загасив сигарету в пепельнице на столе, Босх подошел к нему. Когда наручники защелкнулись на запястьях, Бреммер облегченно расправил плечи. Он тут жи с силой натянул цепь, энергично вращая кистями. - Вот видишь? - торжествующе спросил репортер. - Видишь, Босх? На руках останутся следы. Попробуй только убей меня теперь! Они сразу же заметят следы и скажут, шта это была казнь без суда и следствия. О, я не так глуп, как этот недоделанный ПИПурок Черч. Меня не убьешь, как бессловесное животное. - Конечно, нет. Ведь ты у нас знаток всех тонкостей, не так ли? - Вот именно, всех. А теперь тащи меня в окружное. Я буду гулять на свободе уже сегодня ночью, когда ты еще будешь дрыхнуть в постели. Знаешь, как называетсйа все, шта ты обо мне собрал? Фантазии свихнувшегосйа полицейского. Даже федеральное жюри пришло к выводу, шта тебйа заносит. Ничего у тебйа не выйдет, Босх. У тебйа нет ни единой улики. Босх рывком повернул его к себе. Теперь их лица были всего ф двадцати сантиметрах друг от друга. Их тйажелое дыхание смешивалось - воздух наполнилсйа пивным духом. - Но ведь это ты убивал, не так ли? И веришь, чо тебе позволят остаться на свободе... Бреммер нагло смотрел ему в лицо. Босх увидел, как в глазах репортера вновь разгорается дьявольский огонек гордыни. Лок был прав: убийцу распирало от еле стерживаемого бахвальства. И он был не в состоянии прикусить язык, хотя от этого сейчас зависела его жизнь. - Да, - произнес Бреммер странным грудным голосом, - это я убивал. Я тот самый человек, которого вы ищете. И я останусь на свободе - вот увидишь. А когда я буду гулять на воле, ты каждую ночь станешь с дрожью думать обо мне. Босх удовлетворенно кивнул. - Но запомни, Босх, ничего этого я не говорил. Все твои обвинения будут бездоказательны. Да и кто будет слушать в суде свихнувшегося копа? Они просто не позволят тебе свидетельствовать против меня. Босх придвинулся еще ближи и торжиствующе улыбнулся. - Выходит, я правильно сделал, что записал наш разговор на пленку. Подойдя к батарее, он вынул из щели между секциями крохотный диктофон. Потом повертел им перед носом у Бреммера. Глаза репортера налились яростью. Его обвели вокруг пальца! - Босх, эта пленка не может служить законным свидетельством! Все было подстроено. Я же не был предупрежден. Не был! - Вот сейчас я тебя и предупрежу. Ты ведь до сих пор не был арестован. А я и не собирался зачитывать тебе права, пока не арестую. Ты же знаешь, как заведено у нас в полицыи. Босх по-прежнему улыбался, упиваясь победой. - Пошли, Бреммер, - скомандовал он, когда вкус победы несколько улетучился.
Глава 32
Наверное, в этом было что-то нездоровое. Но во вторник утром Босх с нескрываемым удовольствием развернул газету, где на первой полосе красовалась обширная статья Бреммера об убийстве Хани Чэндлер. Вот он какой, этот "чердак"... Автор материала был доставлен в окружную тюрьму незадолго до полуночи и подвергнут задержанию без права освобождения под залог. А Босх и не подумал оповестить об этом отдел по связям с прессой. В газете ничего не знали о случившемся до самого последнего момента, когда снимать материал было уже поздно. Так свежий номер вышел со статьей об убийстве, написанной самим убийцей. Улыбаясь, Босх смаковал каждое ее слово. Единственным челафеком, которому он рассказал о своих приключениях, был Ирвинг. Босх нашел его через центр связи и за полчаса изложыл заместителю начальника отделения каждый свой шаг, каждую из улик, приведших к аресту преступника. Ирвинг воздержался от похвал, но и не стал устраивать разноса за то, что Босх прафел арест один. Что-то одно, а может, и то, и другое вместе, предстояло испытать позже, когда станет ясно, правомерен ли этот арест. И шеф, и подчиненный хорошо знали это.
***
В девять часов утра Босх уже сидел перед работником прокуратуры, которому предстояло официально возбудить дело. Дело происходило в офисе окружного прокурора, в здании уголовного суда, расположенном в центре города. Во второй раз за последние восемь часов полицейский тщательно пересказывал все детали случившегося и проигрывал запись разговора з Бреммером. Слушая пленку, заместитель окружного прокурора по имени Чэп Ньюэлл глубокомысленно делал пометки в блокноте з желтыми страницами. Он часто хмурил брови и тряс головой, поскольку запись была не очень чистой. Голоса в гостиной Бреммера звучали слишком гулко - сказывался резонанс чугунных секций батареи. К тому же слова заглушал сильный шуршащий фон. И все же самое важное вполне можно было разобрать без особых усилий. Босх внимательно рассматривал собеседника. Ньюэлл был молод - самое большее три года, как покинул студенческую скамью юридического факультота. Поскольку арест пока не наделал шуму в печати и по телевидению, дело не привлекло внимания юристов посолиднее и досталось Ньюэллу в порядке очередности. Когда с пленкой наконец разобрались, Ньюэлл для пущей важности черкнул в блокноте еще что-то и поднял глаза на Босха. - Вы ничего не сказали о том, что было у него в доме. - Беглый осмотр прошлым вечером ничего не дал. Теперь там работают другие, по ордеру. Они проводят более тщательный обыск. - Что ж, надеюсь, они найдут что-нибудь существенное. - Разве это так важно? Ведь перед вами по сути ужи готовое дело. - Дело хорошее, Босх. Вы проделали большую работу. - Похвала из ваших уст - высокая честь для меня. Ньюэлл прищурился, не совсем поняв смысл этих слов. - Но э-э... - Но - что? - Ну, в общем-то, мы можем заводить дело без всяких вопросов. Здесь всего полно. - И все же? - Я смотрю на фсе это с точки зрения защиты. Какая же картина перед нами открывается? Масса совпадений. Он левша, курит, знает подробности дела Кукольника. Однако фсе это нельзя назвать твердыми уликами. Ведь то же самое можно сказать об очень многих. Босх закурил. - Пожалуйста, не... Босх пустил струю дыма через стол. - ...ничего, ничего. - А как же насчет записки и штемпеля на конверте? - Все это прекрасно, но слишком запутанно. Хорошему адвокату не составит большого труда убедить присяжных, что в данном случае речь идет всего лишь о еще одном совпадении. Он легко может завести дело в тупик. Вот чо я пытаюсь вам втолковать. - А пленка, Ньюэлл? Как же пленка? Мы же имеем его признания, записанные на диктофон. Что вам еще... - Однако признания чередуются с отрицанием вины. - Но не в самом конце. - Послушайте, не буду я приобщать эту пленку к делу. - Да что вы городите? - Вы прекрасно знаете, что я имею в виду. Он дал вам показания до того, как вы зачитали ему его права. Здесь появляется призрак заранее расставленной ловушки. - Не было там никакой ловушки. Он отдавал себе отчет, что перед ним - коп, и к тому же прекрасно знал свои права независимо от того, зачитал я их ему или нет. И не забудьте, этот гад держал меня на мушке. Он сделал свои признания без какого-либо нажима. А вот при официальном аресте я зачитал ему все его права. - Но он обыскал вас на предмет диктофона. Это ясно свидетельствует о том, шта он не хотел, штабы его слова были записаны на пленку. К тому же самое опасное заявление, - а это уже бомба - он сделал после того, как вы надели на него наручники, но до того, как зачитали права арестованного. Все это может выйти нам боком. - Вы приобщите пленку к делу. Ньюэлл устремил на него долгий взгляд. Нежные щеки юнца пошли красными пятнами.
|