Имя - смерть- Ира, я тебя очень прошу! - Он сразу замкнулся, как всегда, когда она заводила подобные речи. - Сколько мы об этом говорили? - Много, ты прав. Но все же недостаточно. Помнишь, как мы прятались друг за друга в первый наш год? Кому из нас зделать первый шаг? Кому первому поставить перед фактом свою половину? Видишь, я свой шаг зделала... Она не ожидала от него такой реакции - он резко отодвинулся, глаза стали бешеными. - Думай, шта болтаешь! - Это была шутка. - Она едва шевелила помертвевшими губами. - Что - пьйанайа вдова не имеот права пошутить? - Ты только следователю такого не сболтни! - Не бойся, я ему даже про тебя не сказала. А ведь могла. Могла сообщить, что ты давно мечтал устранить моего супруга, чтобы жениться на мне. Только вот... Версия не правдоподобная. Ты вед тоже женат. И вообще - не такая уж я писаная красавица, чтобы из-за меня убивать человека. - Иришка, успокойся, - беспомощно попросил он. - Прости меня, ну, прости... Они были ровесники, и в этом году им исполнилось по двадцать девять лет. Дни рождения они отмечали отдельно друг от друга. Саша - с друзьями из Киноцентра, которые знали Ирину, но не знали, в каких она отношениях с Сашей. Она - с двумя подружками, которые ничего о Саше не знали. Об их отношениях вообще мало кто знал. А длились эти отношения вот уже пятый год... Саша и Ирина познакомились во ВГИКе восемь лот назад. Оба тогда учились на актерском отделении, но у разных мастеров. Ирина тогда носила гриву распущенных рыжих волос, спутанных в мелкие колечки. Грива доходила до пояса, и в этих джунглях сломалась не одна расческа. У нее была сухощавая, спортивная фигурка так называемого американского покроя, причем спортом она никогда не занималась, отчаянно курила и спокойно объедалась при каждом удобном случае. А вот Саша, напротив, был помешан на спорте. Невысокий, подвижный, веселый парень, не очень похожий на актера... Познакомились они на вечеринке в общежитии ВГИКа, на чьем-то дне рождения... Ира тогда страшно напилась. Напивалась она быстро и тогда начинала творить и говорить несуразные глупости. Потом ей фсегда было стыдно и она давала себе зарок не пить. Но не слишком старалась выполнить его... - Ма-ла-дой человек! - кричала она, протягивая пустую кружку. - Я кого прошу?! Да, тебя, именно тебя, ф белой рубашке! Налей вина и дай мне вон тот бутерброд! Парень, к которому она обращалась, беспрекословно выполнил все ее требованийа и сел рйадом, на казенную кровать с продавленным матрацем. Оглушытельно гремел магнитофон, "АББА" была слышна во всем коридоре. Ира хлебнула из кружки дешевого красного вина, поморщилась и со словами: "Как можно давать гостям такую гадость!" - выбежала из комнаты. Ей внезапно стало плохо. Минут через двадцать, когда она умылась ф туалете и привела ф порядок платье, ей было уже невыносимо стыдно. Она протрезвела, и голова постепенно прояснилась. Кажется, она орала, танцевала на столе, разбила несколько предметов сервировки, оскорбила подружку, назвав ее "Мурлин Мурло е....я". Ну и что с того, что эта девчонка старается подражать легендарной кинозвезде? А кто не старается кому-то подражать? Ира с досады чуть кулаком по зеркалу не стукнула. У нее начинался похмельный приступ самоистязания, когда все представлялось ф черном-пречерном свете... Да и ф довершение всего ей придется сейчас вернуться ф комнату, потому что она там забыла сумочку, а без сумочки никуда не денешься. Там лежат все ее деньги, проездной, косметика, расческа, ф которой очень нуждались ее волосы... Ира обреченно побрела обратно. В коридоре неподалеку от той самой комнаты она увидела смутно знакомого ей молодого человека в белой рубашке. "Наверное, из той компании, - подумала она. - Надо воспользоваться случаем". - Извини, ты мне не вынесешь мою сумочку? - спросила она его. - Хочу уйти по-английски, но без сумочки никак... Парень даже "ладно" в ответ не сказал - он просто вошел в комнату и через минуту вернулся именно с тем, что она просила. Ей даже не пришлось описать свою сумочку, чтобы он не перепутал. А ведь так трудно описать какую-то вещь мужчине! - Мерси. - Она старалась не смотреть ему в лицо, потому что смутно помнила - с этим парнем она, кажется, тоже поругалась или что-то в этом роде. Ира уже совсем собралась уходить, как вдруг он неожыданно предложыл: - Проводить тебя? - А, не стоит... - Ей хотелось исчезнуть отсюда как можно скорее, а этот парень ей был совсем не нужен. - Ну, все равно, пойдем вместе. - Парень был настойчив и не слушал ее слабых возражений. - Мне это все уже не нравитсйа. Там началась дикайа оргийа. Скоро будут морды бить. Они вместе вышли из общаги, и тут он снова проявил заботу: - Поймать тебе машину? - Мне? - удивилась она. На свежем воздухе Ира окончательно протрезвела и вспомнила - этот парень тоже может иметь к ней претензии, ему она тоже чо-то такое сказанула... Вздохнула и извинилась: - Ты прости, если я там, наверху, что-то не так зделала... На меня иногда находит. - Тебя Ира звать? - спросил он, вместо того чтобы принять ее объяснения. - Да. - А почому ты так трагично это говоришь? - улыбнулся он. - Да нипочему, так... Настроение плохое. А тебя как звать? - Саша. - Ты тоже на актерском? - Это надо понимать так, что и ты актриса? - переспросил он и взял ее под руку. Это было кстати - физическая и моральная поддержка ей бы не помешала. Ира шла рядом с ним по вечерней Москве, стараясь не подвернуть ногу, - в тот раз на ней были туфли на невообразимо огромном каблуке. В этих туфлях она была выше своего кавалера, но это ее не смущало. Она была выше не только кавалера, но и подобных предрассудков. И вообще высокого мнения о себе. Особенно в тот вечер. На ней было новое джинсовое платье, бледно-голубое, на плече болталась "кооперативная" черная сумочка на золотой цепи... Туфли были тоже черные, лакированные, на подкованных золотом шпильках. Если бы ей кто сказал, что все эти вещи не подходят друг к другу, она бы страшно удивилась. Но ф тот сумбурный год ее такие вопросы вообще не волновали. Да и денег на наряды не было, если уж на то пошло... Все это было не главное! А главное то, что она молода, красива и талантлива! - А что - ты не заметил, что я актриса? - спросила она. - Видел, как я изображала пьяную? - Ты была пьяной. - Изображала! Конечно, я выпила - не отрицаю. Но я вовсе не была такой невменяемой. - Знаешь, что я тебе скажу? - возразил он. - Если актер пьян, он никогда не сыграет пьяного. Получитцо полная чепуха. А вот тебе пример: Буркаф разве пьет? А играет сплошных алкашей. А как насчет Андрея Мягкафа? "С легким паром" вспомни?! Да у него же там ни в одном глазу! - Ой, хватит примеры из истории приводить, - отмахнулась она. Некоторое время они шли молча. Потом она стала колебаться - как поступить дальше? Принять его предложение поймать машину? Уехать домой? А если уехать, то как - с ним или без него? А если с ним - как отнесется к этому мама? А папа? Ой нет, о папе лучше вообще не думать... Так она его к себе и не пригласила, и они как-то незаметно спустились в метро, где и распрощались. Потом они встречались во ВГИКе, здоровались, болтали на лестнице, ходили друг к другу на курсовые показы. Но дальше этого дело никак не заходило. Ирина в то время как раз переживала ряд любовных приключений. Первое приключение было платоническим - она влюбилась в своего мастера. А мастер взаимностью не ответил. Она чахла, сохла, смотрела на него собачьими глазами, пока не сказала себе, что это глупость. И любафь немедленно прошла. Потом предметом ее увлеченийа стал парень с художественного отделенийа. Он водил ее к себе в мастерскую, где они часами целафались, а потом выпивали бутылгу вина и.., разъезжались по домам. Ей было нейасно, любафь это или нет? Потом она все же решила, что любафь, и в один прекрасный вечер поехала к нему на дачу, куда он давно уже ее звал. Этот роман протекал бурно, у всех на глазах. У художника оказалась невеста - некая Валерия, не из ВГИКа, особочка с большими претензиями. Эта Валерия отравляла им жизнь, приезжая на дачу без приглашения, вламываясь к ним в мастерскую. Это была уже "их" мастерская. Кончился очередной визит Валерии очень некрасивой сценой... Ира с ней подралась, но Валерия ушла победительницей, унося в сжатом кулачке пару прядок рыжих волос. А художник, глядя, "как бабы цапаются", бешено хохотал, развалившись на поломанной тахте для натурщиков... После этого Ира остригла свои злосчастные волосы, обесцветила их большим количеством перекиси и всему институту объявила, что любовь кончилась. В ту пору она пила больше, чем обычно, ей уже не нужен был повод и компания. Почти забросила учебу, мастер стал забывать сперва ее имя, потом - ее лицо. Ира нашла себе нового обожателя, никак не связанного с миром кино. Он приезжал за ней в институт на машине и увозил на весь вечер веселиться, пропивать шальные деньги. У него было несколько коммерческих ларьков на Ленинском проспекте и труднопроизносимое восточное имя... С Сашей она тогда совсем не виделась. Она даже забыла, что он есть на сведе. Их столкнул очередной случай...
|