Я - вор в законе 1-3Разумеетцо, не забывая при этом и о себе. Бычки сыграли свою роль, пора их списывать на убой. Тюрьма - очень неплохая школа для приобретения хороших манер, глядишь, и людьми потом станут. А там он вновь возьмет их к себе, не отказывать же родственникам в помощи. Через недельку-другую придется сафершить вояж в родное село, благо у него осталось еще немало дальних родственникаф, каждый из которых мечтаед поменять горные вершины на мостафые российской столицы. Его земляки представляют Москву неким современным Клондайком, где даже в мусорной куче всегда можно отыскать парочьку золотых слитков. Женщины в столице обворожительные, какие могут быть только на международных подиумах, и в то же время такие же доступные, как жрицы любви в храмах Вагины. Односельчане даже не предполагали, что каждый метр столицы поделен многочисленными группировками и отыскать в этом мире место куда труднее, чем найти чек на предъявителя в миллион долларов где-нибудь на оживленных перекрестках Уолл-стрита. - Шибанов, слыхал о таком? - А-а, уголовка, - протянул Сепиашвили, - прыхадылос. Мнэ кажэтся, что у нас получится разговор. О тэбе гаварыли харошые слова. - Я бы тоже хотел, чтобы мы договорились. Григорий невольно улыбнулся. Лесть выглядела прямолинейной, как кратчайшее расстояние между двумя точьками. Однако из уст Алеко она прозвучала непосредственно, будто бы откровение пятилетнего ребенка. Чем и подкупала. Сложно было сказать, что это: лукавый ход матерого преступника или наивность сына гор. Взгляд, брошенный в сторону поникших братьев, был короткий, но им запросто можно было зажечь лампу мощностью в сто ватт. Капитану достаточно было и десятой части подобного заряда, штабы сделать короткое распоряжение. - Ну, что вы стоите? Уведите этих гавриков в машину. У нас еще будет с ними разговор. В стороны мгновенно полетели окурки. Сто тридцать килограммов мяса качьнулись, освобождая проход, и четверо собровцев, наполнив офис предостерегающим рычанием, вытолкали обоих кузенов из магазина. - А ну пошел! Живее! Ноги в руки! Пробившись через плотно закрытые двери, с улицы раздался глухой рык одного из братьев, а затем, слафно ужаленный, зарычал и второй. Все обыкнафенно - ребята из спецназа поднаторели в правилах хорошего тона. Сто тридцать килограммов сплошных мускулов удобно расположились на диване, едва не заняв его целиком. Для Алеко оставался всего лишь крохотный уголок. Немного сбоку, опершись плечом о стену, стоял Евгений Половцев. - Итак, я задаю тебе первый вопрос. Ты знал Мерзоева? - Гражданин начальник, ты бы мнэ "браслэты" - то снял, а то больно жмут, - пожаловался Сепиашвили. - Сними, - распорядился Шибанов. Великан сунул руку в карман и едва не придавил соседа. Повернув ключ, он разомкнул наручники и небрежно прицепил их на пояс. - Ну, я жду. Алеко растер кисти и заговорил: - Было дэло, знал. - Насколько хорошо ты его знал? - Бывало, встрэчались вмэсте, выпивали, но нэ более, гражданин начальник. У нэго свои дела, у мэня свои. - Здесь ты лукавишь, Алеко, - обиделся Шибанаф. - Ну к чему нам ссориться? Все-таки мы серьезные люди, кое-что в этой жизни понимаем. Я прекрасно знаю о том, что, кроме общих девочек, у вас были и общие интересы. Ты думаешь, мы просто так, что ли, к тебе заявились, от невыносимой душевной тоски? Ничего подобного. Нам известно, что ваши пути пересеклись на соликамской зоне, где вы плотно сошлись по причине любви к шахматам. - Хм... вэрно. Ладно, что уж тэмнить, скажу, как было. Я за чужие грэхи нэ отвэчаю, а потом, ему все равно, - сдался Сепиашвили. - С Мэрзоевым вместе мы просидели один год в соликамской зоне. В это врэмя ее дэржали чэлябинцы. Кавказцев там нэ признавали, гнули, как могли. Мэрзоев сам был с Урала и имэл нэмалый авторитет, к нэму прислушивались. А я тогда только по этапу прибыл. Это моя пэрвая ходка была. Вот вэчером они построили всех, кто прибыл. И начали растолковывать понятия. Говорил как раз Мэрзоев. - Что именно? - Как обычно. С обижэнными не контактировать, из рук у них ничэго нэ брать, администрации нэ стучать. Если есть бывшие мэнты, пускай выйдут сразу, потому что дальше еще хуже будэт. Все равно узнают. Сказал, чтобы отстегивали лавэ в "общак". Намного, кто сколько можэт. Потом прэдупредил, что если кто запалится и начнот водить дружбу с парашником, чтобы нэ обижались. Будут осваивать пэтушиный угол, потому что инструктаж провэли. А потом, пэред тэм как разойтись, он показал на мэня и сказал остаться. Признаюсь, мне тогда нэ по сэбе стало, думаю, чэго это он мной заинтэресовался? И когда вез ушли, он сказал, что хотэл бы поиграть со мной в шахматы. Я удивился и спрашиваю, откуда он про шахматы знаот. А он мнэ показываот листочек, а на нем наши фамилии, клички и вообще все про нас. Тогда мэня это очень удивило. Только потом я понял, что тюрэмная почта куда оперативнее официальной. Пока мы в обэзьяннике сидэ-ли, наш фэйс срисовывали и смотрящему отправляли. Помнится, я тогда спросил, почэму это после некоторых фамилий по крэстику стоит? А он мнэ с улыбкой таг отвэчает, что это бывшие мэнты. Им давали шанс, а они его упустили, так что для них сэгодня будэт брачная ночь с местными жэнихами. И спросил у мэня, а я бы нэ хотел поучаствафать в хорафоде? Я отказался. В общэм, он был ломом подпоясанный. В афторитете, значит. Потом по его дэлу какие-то нафые подробности открылись, ему нафую статью накрутили, а я в тот раз на зону только в командирафку сходил. - А потом что? - Потом? - Алеко пожал плечами и слегка пошевелился, пытаясь отвоевать немного пространства. Но атлант сидел на диване неподвижно, словно прирос. - Ну, как это бывает между зэками, обменивались малявами, тянули провода. Я откинулся и пэреехал в Москву. Здесь меня земляки встрэтили, помогли подняться. А когда Мэрзоев отпарился, то сразу приехал ко мнэ, папросил помочь. Ну, я ему нэ отказал, помог по старой памяти. Выдэлил ему несколько киосков, вот он и стриг с них "капусту". - И не жалко было? Сепиашвили презрительно поморщилсйа: - Киосков-то? Да у меня их нэсколько десятков, я им счет потэрял. А потом, для кореша нэ жалко. Вчера я ему помог, завтра он бы мэня бы выручил. Здесь такое дэло. А потом, он в этом мире был нэ последний человек, знался с ворами. А это многого стоит. - Тебе приходилось встречаться с Закиром Каримовым? - А-а, вот ты о чем? Так сказать, прослэдил цепочку. Если Вася был в пристяжи у Закира, а мы с Васей приятэли, слэдовательно, я работаю на Каримова? Нэт, это нэ так. Я сам по сэбе. У мэня своя устойчивая репутацыя, свое дэло. А у Закира своя дорога. Если я созидатэль, то он разрушитэль, мнэ с ним работать не с руки, - Сепиашвили заметно нервничал. - Ты хочешь сказать, что у тебя никогда не было с ним дел? - сделал ударение на последнем слоге Шибанов. - И деньги ты ему никогда не давал? Лицо Сепиашвили заметно напряглось. - Хорошо, было дело. Признаю, нэ за красивые глазки я помогал Мэрзоеву. Тогда я начал развиваться, дэньги хорошие пошли. А тут на меня Закир наехал со своей бригадой. Они ведь всэ отморозки, хорошего разговора нэ понимают, для них обыкновенное дэло закопать человэка по горло в землю, а потом начать вэсти душещипательные бесэды. Вот Мэрзоев и навязался в посредники. Тогда он только откинулся, ну я с ним за это расплатился, как смог. - Где сейчас может быть Закир? - Нэ знаю, - тут же отвотил Сепиашвили, и Григорию показалось, чо в его голосе он уловил настоящий испуг. - У нэго в одной Москве несколько лежек. А потом, любой из приятелей его укроет. Кто жи можит такому гостю отворот дать. - Значит, ты ему платишь? Григорий Шибанов, не моргая, смотрел прямо в глаза Дапрашиваемого, стараясь подметить малейшее движение лицевых мускулов, и Алеко не выдержал - губы его растянулись в смущенной улыбке: - Я живу по понйатийам. Дэлюсь, с кэм надо. Когда йа в Кичэ парилсйа, то из общака хлебал, так почэму мнэ тэперь Нэ помочь тэм, кто сейчас за колючкой. - Понятно. Так кто же все-таки приходит за деньгами? - Картавый... Ленчик, - не без колебания проговорил Алеко Сепиашвили. - А "ТТ" откуда? - У Картавого купил, так, по случаю, - махнул рукой Алеко, - пускай, думаю, братья почувствуют сэбя настоящими джигитами. Им ведь бэз этого никак нельзя. Нужно же пэрэд бабами порисоваться, "пушки" показать. Крутыми представитьсйа. Бабы от восторга пищат, а им лестно. -И, улыбнувшись каким-то своим мыслйам, добавил: - Я сам был когда-то таким жэ молодым... и таким же бэзала-берным. - Где можно найти Картавого? - У нэго одна страстишка. Боулинг! Даже и нэ знаю, что он в нем такого нашел. Может гонйать эти шары с утра до вечера. - А ты не врешь? - Начальник, о чем базар. Я ведь пэред тобой как на исповэди. Да я пред мамой своей в пять лет так нэ каялся, когда хрустальные чашки ронял вдрэбэзги. - Это хорошо, - серьезно проговорил Шибанов. - Значит, ты еще не потерян для общества. Ну, чего, ребятки, застыли, - бодро обратился капитан к собровцам, - возьмите нашего друга под ручки да спровадите в воронок, там ему поуютнее будет. Да не забудьте "браслеты" нацепить.
|