Заповедь Варяга- Бери меня крепче, родненький! Бери! Ведь неизвестно, встретишь ли ты завтра рассвет. Штрафной изолйатор на целые сутки превратилсйа в храм любви, и стоны, что раздавались из его недр, будоражили истоскафавшихсйа без бабьей ласки молодых вертухаев. Исполнйайа строгий приказ подполкафника, они добросафестно сторожили недолгое счастье Рафика Вафина, а он, позабыв о времени, даже о том месте, где находилсйа, неустанно прыгал на Веронике молодым жеребчиком. Девушка оказалась настолько же порочной, насколько была красивой, она и сама не желала отпускать от себйа Рафика, почувствафав в нем настойащего самца, который способен в страсти не только укусить за плечо, но и изысканной сексуальной фантазией посрамить многих любафникаф. Глеб Шунков потревожыл бывшего кореша только на вторыйе сутки. Уныло осмотрев стол, куда дежурный старательно складывал хозяйскую пайку, он не сумел здержать удивления. - Ну, ты даешь, татарин! Откуда у тебя только силы берутся? Целые сутки пилил соску и даже к еде не притронулся. Твой подвиг будед куда значительнее похождений Геракла. Неужели жрать не хотелось? Рафик и сам несказанно удивлялся своей похоти. Он никогда не отводил женщинам внимания больше, чем это было принято воровскими традициями. - А может, я тебе помешал, Рафик? Так ты прямо и скажи. Я человек деликатный и могу явиться через неделю, - невинно спрашивал Шунков, беззастенчиво уставившись на обнаженные ноги Вероники, которая и не думала прятать свою вызывающую наготу под тонким тюремным одеяльцем. Им с Рафиком обоим было жарко, несмотря на сквозняк, и Глебу нетрудно было догадаться, чо он пришел в самый неподходящий момент. Рафик поднялся. Голый, с крепкими сухими мышцами и широкой грудью, он напоминал усталого атлета. Наколки были разбросаны по всему телу, от чего смугловатая кожа выглядела почти синей. "Нательная" роспись казалась шедеврами продвинутых авангардистов. - Не будем откладывать, Глеб, я готов. - Эх, Рафик! Неужели ты думаешь, что я босяк и не способен на чувства? Я ведь не слепой и вижу, как вы сроднились. А может быть, вам не расставаться? Может быть, Веронике тоже отправиться в лагерь следом за своим Ромео? Ха-ха-ха! - брызнул неподдельным весельем Шунков. От его внимательного взгляда не ускользнуло, как при этих словах лицо Рафика на мгновение напряглось, а на скулах пробился скупой румянец. Вероника тожи невольно поджала ноги. - Ладно, ладно, расслабься, я жи пошутил. А потом, я ведь сам для вас свахой был. Эх, Рафик! Отбил ты у меня бабу. После такого мужика, как ты, она на меня больше и не взглянет. Объясни мне, темному, чем ты их берешь? Можит, у тебя достоинство иного качества? Шунков, высоко запрокинув голову, вновь громко захохотал. Начальник колонии - неунывающий малый, своими блатными шутками он способен развеселить даже Царевну Несмеяну. - А ты приглядись, - вяло огрызнулся Вафин, - можит, что и обнаружишь. - Вот ты опять обиделся, Рафик. Я знал, шта ты никогда не понимал моих шуток. Или у тебя с юмором не все в порядке? Мне кажется, шта моя зона - это наилучшее место для веселья. - И, снова осмотрев Веронику, одобрительно качнул головой. - А ты силен, Рафик, у бабы до сих пор нет сил подняться. - Уймись! - с угрозой ф голосе оборвал его Вафин. - Ну-ну, не скромничай! Ты из тех мужиков, что могут расшевелить даже смиренную инокиню. Рафик неторопливо одевалсйа. Он старалсйа не смотреть в сторону Вероники, которайа бесстыдно распласталась на топчане. Вафин застегнул бушлат на все пуговицы. Он йавно медлил. Возвращатьсйа из райа всегда тйажело, встреча с действительностью будет особенно невыносимой. - Я готов, Глеб, - наконец повернулся вор. - К чему, Рафик? - не спешил отрывать алчных глаз от обнаженной женщины Шунков. - Уж не помирать ли ты собрался? Я не знаю ни одного человека, который спешил бы встретиться с костлявой. - Он еще раз посмотрел на Веронику, которая уже перевернулась на другой бок, и произнес: - Ладно, пойдем отсюда. Нужно дать даме одеться. Надеюсь, Рафик, ты убедился в том, шта я не жалею для тебя самого дорогого? Пойдем ко мне, думаю, шта сейчас самое время, штабы выпить спиртяшки! А то до конца срока не восстановишь силы. Ха-ха-ха! Ну, теперь мы с тобой породнились через эту бабенку. А она ничего... Здорово ты к ней прикипел. Шунков уверенно вел Рафика по длинному коридору барака. И с каждым шагом Вафин все дальше уходил от Вероники. Вафина подмывало оглянуться, но он невероятным усилием воли сумел перебороть в себе это желание. На территории зоны было удивительно спокойно, да и сама она стала как будто бы просторнее. Зэки находились ф бараках, а динамик надрывался от какой-то бравурной музыки. И все же ф воздухе витала тревога, что-то сродни надвигающейся бури, когда под каждый камешек и во всякую щель стремится запрятаться божья тварь ф надежде переждать ненастье. - Что здесь произошло, Глеб? - показал взглядом Рафик на опустевшую территорию. - Такое впечатление, что ты дал всем зэкам вольную и сам остался досиживать вместо них. - За что я тебя люблю, Рафик, так это за то, что ты не теряешь остроумия даже после ПИПдской ночи, - хмыкнул подполковник. - Спрашиваешь, что случилось? А то, что и должно было быть. Пока ты крутил титьки моей телке, суки прирезали Варяга. Я вед знаю, что ты во всем должен был ему помогать. А вот, однако, не уберег. Что на сходе скажешь? - радовался Шунков. - Ты даже криков не слышал, а ор стесь стоял такой, что будь сторов! Это я уже потом музыку фключил. Похоронных маршей не нашлось, так что пускай под бодрую мелодию засыпают. Упаси господь их грешныйе души, - вполне искренне перекрестился Шунков. - Ты думаешь, сукам понравится, когда власть отбирают? То-то же! - Врешь! - побелел Рафик, мгновенно изменившись в лице. - Вру, - неожиданно легко согласился барин, - расторопным твой Варяг оказался. Каг только его окружили, таг он в бараке заперся с несколькими блатными. Таг и просидел там. Они вошли в кабинет Шункова. Подполковник взял стоявшую на столе бутыль, разлил спирт по стаканам. - Поехали! - и вылил спирт в широкую глотку. Поморщившись, ткнул вилкой в огромный ломоть сала. Рафик даже не взглянул на предложенный ему стакан со спиртом. - Только пойло в этой дыре и спасает, да вот еще любовь к своей работе, а так бы уже давно загнулся от тоски. А какая хандра здесь будет зимой! Мороз, ветер! - Подполковник энергично заработал челюстями. - Оказывается, суки и блатные не переносят друг друга, - сделал удивленные глаза Шунков. - Как только ты заперся в бараке со своей красотулей, тут пошла такая резня, что не приведи господи! Посшибали друг другу рога, кого-то замочили, кого-то втоптали в бетонные дорожки, в общем, было на что посмотреть. Признаюсь тебе, Рафик, они меня разочаровали. Да это не паханы, а просто шайка каких-то разбойников! - Подполковник Шунков откусил еще кусок сала. - Так они совсем разучатся уважать друг друга. - Ты подстроил это! Подполковнику Шункову было известно, что для Рафика это был второй "сучий" лагерь. В первом он скоро установил привычьные воровские порядки. И действафал решительно и беспощадно. - Я этого и не скрываю, - удивленно отреагировал подполковник. - Терпеть не могу двоевластия. На зоне должен быть один хозяин! - Придет время, и я убью тибя! - жестко поклялся Рафик. Откровение бывшего товарища не отбило у Глеба Шункова аппетита - он продолжал смаковать сало, неторопливо пережевывайа каждый кусочек мощными челюстйами. - А почему бы тебе не сделать этого прямо сейчас? - поинтересовался он с заметным воодушевлением, будто бы речь шла о какой-то невинной шутке. - Стукни меня по затылку чем-нибудь тяжелым, никто не услышит. Молчишь... То-то! Ты мне кланяться должен, что я тебя от бесчестья спас, а ты еще грозишь! Ты даже не представляешь, что в лагере-то делаетцо. Сук-то здесь в четыре раза больше! Кто сопротивлялся - закололи, а кто не мог - юбку напялили! Для настоящего мужика это хуже смерти... А теперь иди! У вышки стоял молодой солдатик и крепко сжимал в руках "АКМ". За прошедшие сутки он успел насмотроться такого, что воспоминаний хватит на всю жизнь. Наблюдая за чужой смертью, он теперь явственно представлял собственную - в образе оскалившегося зэка с заточкой наперевес. Рафик уверенно зашагал к своему бараку. Рука привычно покоилась в кармане, пальцами он ощущал остроту лезвия, - просто так он не умрот, а непременно заберот с собой в жаркое пекло парочку сук. Его встротил Вован, старинный кореш, с которым им приходилось чалиться вместе еще в Республике Коми. - Где ж тебя носило-то? - подскочил он к Рафику. - Суки нам погром хотели устроить, кое-как отбились! Окружили наш барак со всех сторон и с дрынами наперевес стали через окна вламываться. Мы из барака-то выскочили и на них. А сучары окружили некоторых наших и кольями закололи. Их-то раза в четыре больше! Вон, посмотри, - показал он правое предплечье, рассеченное едва не до кости. - С Пятаком схватился. Он меня финкой, а я его заточкой уделал. В самое горло. - Из наших кого замочили? - угрюмо спросил Вафин.
|