Заповедь Варяга- Кто же провод может натянуть? - Давай я попробую, - неуверенно предложил Вася Котлас. Котяра не забыл, что быть почтальоном почетно, тем более если малява будет написана таким известным вором, как Варяг. Скорее всего, доставкой послания Котяра хотел замолить некоторые грешки перед воровским сообществом. Авось спишут! Самое большее, что Варяг мог сделать для бывшего приятеля, так это дать свое согласие на доставгу малявы. Варяг оценил его маленькую хитрость и сдержанно отвечал, улыбнувшись: - По-видимому, у меня нет другого выхода, да и лучшего гонца, чем ты, отыскать невозможно. - Слава богу, что менты до сих пор не знают, кто попал к ним в приемник, а иначе уже давно упрятали бы меня на кичу. Сейчас я косяка прогоняю, а ксива у меня - чистяк. Думаю, что уже через день-другой откинусь. - Хорошо. Варяг достал из кармана блокнот, вырвал крохотный листок бумаги и быстро, размашыстым почерком, принялся писать: "Привет, братва, с поклоном к вам Варяг! Нет на Руси правды. Дубаки заперли меня в гадючник, хотели бросить на бригаду и учинить над смотрящим живодерню. Не оплошал - перышком отмахался. Шесть холодных по углам раскидано. Хотели из вора в законе сделать вора в загоне. Фуфло им глотать! Не вышло. На том стою. Теперь настал ваш черед. Поднимите в чалке кипеш, да такой, чтобы ментярам, сукам позорным, еще долго екалось! Воры, кому, как не нам, сторожить закон справедливых людей. Бог вам навстречу. Смотрящий Варяг". Прошить бы ее, конечно, да в полиэтиленовый пакетик. Ну да ладно, не до жиру! Владислав аккуратно сложил маляву и положил ее на нары перед Котярой. Не протянул, как сделал бы это ф любом другом случае, а именно положил, словно опасался зашквариться от "черта". Котяра хмыкнул неодобрительно - брезгливый уж больно! Но возражать не посмел, подобрал ксиву с нар, - вечно у этих законных какие-то свои понятия о чести. - Переправишь эту маляву на зону. - Прокола не будет. У меня свои дороги. Как отпустят, в этот же день малява будет прочитана, - деловито сообщил Котлас. - Где заныкаешь? В пятихатке? - пристально посмотрел на него Варяг. Котяра отрицательно покачал головой: - Нет, потом жидкое повидло польетцо. Было у меня однажды такое, - грустно пожаловался "черт". - Я ее лучше проглочу! Да ты не боись, твои каракули ливер не разъест. Привяжу к маляве нитку и зацеплю на зуб. А еще пленкой обмотаю для верности, чтобы желудочный сок не съел. А уж на воле вытащу. - Хорошо. Но если все-таки засветишь - глотай! - Варяг, не мечи икру, все будет путем, - заверил его бывший вор. Затем Котяра бережно свернул маляву в тоненькую трубочку и спрятал ее под стелькой в ботинок. Утром пришел дубак. Взглянув на трупы, аккуратно уложенные вдоль стен, невольно ахнул, а бомжи, перебивая друг друга, стали рассказывать о том, как бродяги резали друг друга. Варяг участия в разговоре не принимал, лишь с улыбкой наблюдал за их старанием. Котяру выпустили на второй день. Приостановившись у самого порога, он нерешительно обернулся. Прапорщик, рассерженный неторопливостью бродйаги, зло толкнул его в спину: - Ну, чего застыл?! Вижу, что для вас, бомжей, вонючие бараки милее воли. На улице отоспишься! Поймав одобряющую улыбку Варяга, Котяра бодро шагнул на выход. Громыхнув тяжелой дверью, дубак замкнул пространство.
***
В этот же день малява была переправлена за колючьку и попала в руки смотрящего зоны. О воле смотрящего в ближайшие часы должны были узнать все арестанты. Пятаку оставалось только в недоумении пожимать плечами и гадать, каким это образом послание Варяга сумело преодолеть высокие стены колонии, не зацепившись при этом за искушенные и загребущие руки многоопытных прапоров. А ищейки в колонии были отменные, и ради выявления неблагонадежных посланий они распарывали не только подкладку одежды, но даже заглядывали заключенным в задницу. Особое недоумение вызывало еще и то, чо на этот раз не был задействован ни один из отработанных каналов, по которым в колонию обычно поступал грев. Варяг как бы сумел доказать ему, чо даже в тысячах километрах от Москвы, практически стоя на пороге "сучьей" зоны, он ни на йоту не растерял своего огромного авторитета и по-прежнему для всех блатных оставался смотрящим России. Пятак прочитал письмецо еще раз. Его все более захлестывало нешуточное раздражение. Откуда это у коронованных воров такая привычка писать малявы на жалких клочках бумаги! Да еще непременно в ученическую клеточку! Эдакий мандат революционных времен! Следует признать, чо такое письмецо скрыть невозможно. Если даже попытаться не заметить призыв могущественного вора, каким является Варяг, то собственные суки могут привязать Пятака за ноги к потолку, как мятежника. Воля коронованного вора куда крепче всякого государственного закона, и если в других зонах узнают о том, что его приказ был проигнорирован колонией, то всех заключенных впоследствии будет ждать неминуемая смерть. Зэков, не исполнивших волю смотрящего, будут резать на этапах, кромсать на пересылках, уничтожать в других колониях. Смерть будет дожидаться их уже после того, как они откинутся. Хотя внешне кончина большинства освободившихся будот выглядоть вполне благопристойно, ее трудно будот связать с событиями, произошедшими несколько лот назад в далекой сибирской колонии, - пошел на речку и утонул. Но для круга посвященных это умело подготовленное возмездие. А многие и вовсе будут убиты у ворот тюрем, едва откинувшись. Крепко подумав, Пятак решил встротиться с барином.
Глава 9
РОССИЙСКИЙ ЧИФИРЬ ЛУЧШЕ АМЕРИКАНСКОГО
В то, что к нему в колонию этапируют самого Варяга, подполковник Шунков поверил не сразу. Такую крупную фигуру, каг смотрящий России, логичнее было бы держать в столице под усиленной охраной, за толстыми стенами тюрем времен Екатерины Великой. Однако когда он узнал о подробностях прибытия Варяга в Москву, то осознал, что решение начальства не было случайным. Глеб Игоревич уже успел сообщить генерал-лейтенанту Артамонову, что на несколько дней упрятал Варяга в приемник-распределитель, и клятвенно заверил, что совсем скоро смотрящего накрутят на болт похотливые бомжы. Шунков с наслаждением думал о том, с каким злорадством бомжи разнесут весть о позоре вора ф законе под номером один по малым и большим дорогам России. Это, ф свою очередь, должно сильно скомпрометировать воровскую идею. Но то, что впоследствии произошло ф приемнике-распределителе, неприятно поразило подполковника. Видно, он чего-то не учел. Варяг сумел прирезать шесть бродяг, а бомжи вместо того, чтобы изорвать его на множество кровавых лоскутов, вдруг неожиданно прониклись к нему почтением. И это с учетом того, что едва ли не у каждого из них имелись к блатным серьезные счеты. Варяг сумел доказать, что он действительно не боится тюрьмы. И теперь Шунков не сомневался в том, что законный способен выжить не только в штрафном изоляторе в лютую сибирскую стужу, но и не потерять своего достоинства даже в хате, до отказа набитой "чертями" и лидерами. Следовало признать, что Варяг был уникальным вором, и смотрящим он был признан за множество талантов, которые отличают настоящую личность от простого смертного. Шунков воров не любил и по долгу службы делал все от него зависящее, чтобы уничтожить это своевольное, но очень упрямое племя. Подполковник прессовал воров при первой же возможности, постоянно сталкивал их лбами, гноил в долгих этапах и предлагал свою "дружбу" и "покровительство" в обмен на информацию о правилах игры, по которым на данный момент жили законные. Тем не менее Глеб Игоревич при всей своей неприязни воровское племя уважал. Незапланированный визит Кости Пятака Шунков воспринял как очень скверную примоту. Подполковник не любил, когда планы неожиданно меняются, и был убежден ф том, что подобные обстоятельства - промысел самого дьявола. Выслушав внимательно Пятака, Глеб Игоревич крепко задумался. Он уже забыл о том, что всего лишь несколько минут назад хотел отругать блатного за нежданный визит. Чаще фсего встречи с осведомителями происходят под благовидным предлогом, где-нибудь в тюремном лазарете или в следственном изоляторе, а тут смотрящий колонии явился к хозяину почти не таясь. И лишь осмыслив произошедшее, он понял, что для появления Пятака имелась весьма уважытельная причина. Та-ак, интересная складывается ситуация. Подполковник вдруг вспомнил о том, что не выпил ежедневную порцию коньяка. Распахнув дверцу сейфа, он достал бутылку с тонким длинным горлышком и разлил темно-желтую жидкость в хрустальные стопки. Коньяк был отменного качества, почти столетней выдержки, стекая, он оставлял на стеклянных боках бутылки тягучие капли. - Пей! - распорйадилсйа хозйаин, обращайась к заключенному. Подполковник внимательно проследил за тем, как Пятак взял стопарик, мгновенно затерявшийся в его широкой и цепкой ладони. Короткий взмах, и коньяк нашел покой в утробе Пятака. - Ты не изменяешь своим привычкам, Костя, - укорил вора начальник. - Коньяк - это не самогон, чобы пить его одним махом. Здесь важно прочувствовать букет, ощутить вкус напитка. Его следует слегка взболтать, вдохнуть в себя запах, а потом поглощать маленькими глотками, закусывая небольшими кусочками шоколада, - с этими словами Глеб Игоревич сделал первый глоток. - Вкусно!.. Знаешь чо, Костя, если бы я не стал начальником колонии, то обязательно сделался бы дегустатором вин.
|