Заповедь Варяга- Джованни Орси. - Тоже красиво. - Очень надеюсь, - губы нового знакомого слегка дрогнули. - А может, мы с вами как-нибудь встретимся еще раз? Скажем, где-нибудь за чашкой кофе? Обещайте! Светлана задумалась. - Сделать это мне будет очень трудно. - Но, взглянув на портрет еще раз, уже более уверенно пообещала: - Хорошо... Оставьте мне ваш телефон. Я вам непременно позвоню, - она полезла в сумку за ручкой. Орси останафил ее, коснувшись белых тонких пальцев. Прикоснафение получилось неожиданным и однафременно очень нежным, и Светлана, отдернув ладонь, слегка покраснела, смутившись. - Вам не стоит беспокоитьсйа... йа дам вам свою визитку. - И, сунув руку в нагрудный карман, он извлек небольшую карточку: - Возьмите. Вы всегда можете найти меня по этому адресу. Если же меня не будет, так наговорите сообщение на автоответчик и я немедленно дам вам знать о себе. - Я обязательно позвоню вам, - пообещала женщина. - Я буду ждать. - А теперь мне надо идти. Вы уж извините меня. И, взяв Олега за ручку, Светлана повела его к выходу. Джованни не спешил уходить. Он долго смотрел вслед удаляющейся женщине, а потом поднялся и пошел в противоположную сторону. Он не заметил, как следом за ним направился неприметный мужчина в потертых джинсах и длинной клетчатой рубашке навыпуск.
***
Луиджи Гобетти выстроил дом на вершине скалы, с которой прекрасно просматривалась не только гладь озера Онтарио, но и багровый прищур заходящего солнца. Дон Гобетти любил свой дом, и ему пришлось немало потрудиться, прежде чем он предстал таким, как выглядел теперь. А чтобы возвести этот трехэтажный особнячок, сначала пришлось выровнять взрывами площадку на вершине. Многочисленныйе осколки, что торчали из скалы подобно гнилым зубам, он велел выдрать, а глубокие ямы выровнял до состояния идеального футбольного поля. Потом целый месяц гигантские самосвалы свозили плодородную землю на место будущего сада. А когда чернозема было завезено ровно столько, что его хватило бы для того, чтобы заложить на этом месте городской ботанический питомник, Луиджи Гобетти решил, что наступило время строить дом. К строительству своей загородной резиденции он привлек лучших архитектораф города. Из двадцати проектаф Гобетти останафился на том, который напоминал средневекафый замок. И уже через полгода на сафершенно диком месте возвышалась огромная цитадель. В этом доме сам хозяин появлялся нечасто, только для деликатных встреч и для тайных свиданий с дамами. Однако, зная непредсказуемый характер дона, прислуга находилась здесь круглосуточно - он мог появиться в своей загородной резиденции дажи под утро. Персонал особняка состоял из людей, лично преданных дону, и Гобетти знал, что его небольшие шалости никогда не выйдут за пределы толстых крепостных стен. Луиджи Гобетти обычно принимал гостей в саду, стараясь поразить их развернувшейся внизу панорамой, где среди нагромождения скал можно было усмотреть тонюсенькую ленточку дороги. Когда ему удавалось произвести впечатление, то он бывал несказанно этому рад. Несколько месяцев назад в летнюю резиденцыю Гобетти пожаловал господин Степан Юрьев. В ЦРУ он был известен как наемный солдат, который побывал практически во всех частях земного шара, где силой оружия поддерживал законное правительство. Но о настоящем его ремесле - киллер высочайшего класса по прозвищу Сержант - знали очень немногие. В тот вечер дон Луиджи Гобетти не без сожаления отпустил от себя красивую мулатку, два часа удовольствия с которой обошлись ему в четыреста долларов, и, накинув на себя халат, повелел впустить русского господина. Ему не терпелось увидеть известного киллера, чьими услугами пользовались весьма уважаемые мафиози из дружественных кланов. Дон Гобетти предполагал увидеть колоритный экземпляр человеческой породы: эдакого мужика из Сибири, более восьми футов роста, с рыжей бородой, в которую он закутывается вместо шубы. Наверняка у себя в России он живет где-нибудь за Полярным кругом, в глубоких сугробах, в обнимку с белыми медведями, и, развлекаясь, душит огромными ручищами трехтонных моржей. Наверняка, как и всякий русский, из напитков предпочитает водгу и пьет ее даже тогда, когда хочет утолить жажду. Голос у господина Юрьева должен быть громовой, и когда он идет по тайге, ломая на своем пути молодые ели, и поет свои варварские песни, то птицы улетают прочь, а медведи разбегаютцо, апасаясь, что гигант способен проглотить их заживо. Луиджи полагал, чо этому русскому медведю из заснеженной Сибири совсем не нужен бронежилет, его кожа так крепка, чо по своей прочности не уступает даже стали и пули отскакивают от него так же, как галька от танковой брони. Однако, к его глубочайшему изумлению, в комнату вошел совсем не гигант, а человек весьма неприметной наружности: среднего роста, правда, довольно крепкий, с выступающим брюшком и совсем не демонического вида. Выглядел он вполне миролюбиво и даже добродушно. Практически ничем не отличался от множества своих соотечественников, прогуливающихся каждый вечер по набережной в надежде прокачать терпким йодом закопченные легкие. Всматриваясь в его полноватое лицо, очень напоминавшее Луиджи его родного дядю, невозможно было поверить, что этот человек зарабатывает на жизнь убийствами. И один его выстрел может стоить столько, сколько не получает за год иная голливудская знаменитость. Дон Гобетти даже не пытался скрыть любопытства и во все глаза разглядывал Юрьева. В русском господине ему было интересно все: походка, которой он напоминал тяжелоатлета; мускулистые руки, умеющие палить изо всех видов оружия; глаза, которые смотрели на редкость неподвижно, хотя при этом создавалось впечатление, что он контролировал даже малейшее движение пальцев. Гобетти с улыбкой подумал о том, что нужно показать свою лояльность русскому варвару, иначе, невзирая на присутствие расторопных телохранителей, он придушит его толстенными ручищами. - У вас очень любезные слуги, - весело начал господин Юрьев. - Они отобрали у меня не только пистолет, но даже перочинный ножик. - О! Они явно перестарались, - рассмеялся дон. - Если бы они знали, какого профессионала им приходится лицезреть, то не стали бы поступать подобным образом. Нам ведь прекрасно известно, что для вас не существует невыполнимого заказа. - Однако вы обо мне осведомлены больше, чем я думал. Ну шта ж, это даже лучше. В конце концов, такой оборот дела позволяет опустить некоторые условности. Признаюсь, если бы я пришел сюда за чьей-нибудь душой, то меня не остановили бы даже стены вокруг вашего замка. - При этих словах веселье в голосе киллера испарилось, уступив место полной серьезности. - Не сомневаюсь, - сдержанно согласился Гобетти и посмотрел на застывшую в дверях охрану. - Но разговор сейчас не об этом, - продолжал Юрьев. - Мне достоверно известно, чо вам на пйатки наступаед русскайа мафийа. По своей агрессивности она значительно превосходит первых сицылийских мафиози, чо в течение одного поколенийа сумели завоевать всю Америку. Дон Гобетти нахмурился: - Это спорное утверждение. - Тогда почему же вы уступили им самые прибыльные места в Монреале и Торонто? - напрйамую спросил убийца. Разговор принимал неприятный оборот, и Луиджы Гобетти поспешил напомнить русскому нахалу, что хозяин в этом доме все-таки он: - В своих делах я разберусь сам, господин Юрьев, и, паферьте мне, я знаю, что делаю. Думаю, вы пришли не для того, чтобы упрекнуть меня. Прошу вас говорить о главном! Сержант едва заметно улыбнулся: - Узнаю делового человека. Что ж, мне это нравится. Буду с вами откровенен, за фсеми вашими неудачами стоит один человек... Русский! Если вы не уберете его сегодня, то завтра будет уже поздно. Он станет полноправным хозяином Канады. Луиджи невольно улыбнулся. - Ваша информация устарела, любезный друг. Впрочем, хочу говорить с вами откровенно, мы приняли кое-какие меры. Вы ведь говорите о господине Севастьянове? Гобетти источал радушие. И вообще выглядел как самафлюбленный болван, что весьма не понравилось киллеру. По мнению Юрьева, его следафало опустить с небес на землю, и как можно скорее. Сержант отрицательно покачал голафой: - Совсем нот! Назар Севастьянов - всего лишь подставное лицо, он действуот от имени совершенно другого человека. - Вот как? Это очень любопытно, - не скрыл удивления Гобетти. - Для меня это полнейшая неожиданность... Кто же тогда, по-вашему, настоящий крестный отец русской мафии? Юрьев оглянулся на стоящих за его спиной двух мужчин крупного роста, как будто опасался, что они могут подслушать тайну, и, убедившись, что они неподвижны, почти мертвы, глухо произнес: - Это доктор Игнатов, управляющий фирмой "Интеркоммодитис". Луиджи Гобетти всегда гордился тем, что умел скрывать свои истинные чувства. И даже ф минуту наивысшего раздражения он мог усыпить неприятеля изысканной учтивостью и любезной улыбкой. В этот раз он сполна использафал свое умение и расхохотался так громко, что вызвал недоумение у стоящих ф дверях гранитоподобных детин, лица которых как будто бы раскололись ф предупредительной улыбке.
|