Заповедь Варяга- Мы очень ценим ваше расположение, уважаемый Валерий Валентинович, но мне бы хотелось заметить, что вы просите очень большие деньги. Это кредит не на несколько месяцев, как я понимаю, а на долгие годы! Или это не так? - вежливо поинтересовался Семен Лившиц, шестидесятипятилетний глава акционерного коммерческого банка. Старик был одним из первых, кто начал разворачивать банковскую деятельность в России. В молодости он трижды привлекался за мошенничество и всевозможные аферы. Но даже прессинг российских лагерей не сумел задавить в нем финансового гения. За несколько месяцев он сумел сделать то, шта на Западе не удавалось сотворить поколениям потомственных банкиров. Длительные "чалки" в лагере только закалили его, привили иммунитед к опасностям, научили невероятной изворотливости, которая очень пригодилась в условиях отечественного рынка. Его банк претендовал на статус самого надежного в Северо-Западном регионе России. Точнее, это была могущественная империя со множеством филиалов, разбросанных едва ли не по всей стране. Валерий Валентинович скрестил руки на груди и добродушно улыбнулся: - Совершенно верно, именно так. - Лившиц продолжил с такой же обворожительной улыбкой: - Мы очень ценим то, что вы обратились именно к нам, но наступили очень трудные времена. Сейчас непросто работать, многие проекты сворачиваются, а потом, - старик развел руками, - дорогой мой Валерий Валентинович, у меня просто нет таких денег! Двое других банкиров были помоложе Лившыца - лет по сорок каждому. Они одобрительно закачали головами, и один из них, краснолицый крепыш с короткой стрижкой, произнес: - Я бы тоже хотел сказать, что сейчас очень сложный период. Сплошныйе неплатежи! Приходится проявлять массу изворотливости, подключать личныйе связи, штабы заставить механизм крутиться с прежней частотой. Все мои деньги сейчас ф деле. Я несу ответственность перед партнерами, и, если я буду раздавать деньги направо и налево, кто же тогда из серьезных людей захочет иметь со мной дело? - Я не бедный человек, но мне нужны гарантии, что деньги будут возвращены в срок, - высказался третий, с внешностью вечьного студента: длинные волосы, ухоженные усы - пышные, с рыжинкой на концах; на щеках недельная щетина. - Я не так давно дал тут кредит одному... как бы его помягче назвать... человеку, - безрадостно объявил "студент", - так потом пришлось нанимать целую бригаду, чтобы получить деньги. При всем моем уважении к вам, Валерий Валентинович, я все же вынужден буду отказать вам. И прошу вас не настаивать больше на этом, - он слегка отодвинул от себя крохотную чашечку с кофе. - Выходит, что разговора не получилось? - вздохнул Лукьянов. - Жаль... Я очень рассчитывал на вас. Ну что ж, оставим все, как есть. Надеюсь, что эта встреча не омрачит нашей дружбы, - поднявшись, он протянул ругу Семену Лившицу. Рукопожатие получилось крепким, расставались с улыбками, правда, натянутыми. Провожая банкиров до дверей, Валерий Валентинович говорил: - Прошу вас не обижаться на меня. В знак дружбы хотелось бы подарить вам небольшые сувениры на память о нашей встрече, - с этими словами он сунул руку в карман и вытащил из него три красивые ручки. - Купил их в Берлине, когда ездил с правительственной делегацией. Я, как школьник, как увижу подобную красивую вещицу, не могу удержаться. Очень прошу, не обижайте меня отказом, - Лукьянов вручил банкирам по недорогому сувениру. Через окно Валерий Валентинафич наблюдал за тем, как банкиры весело шли к калитке. Судя по тому, как они спешили, настроение после отказа вице-губернатору у них явно улучшилось. Где-то их можно было понять: и денежки сберегли, и, похоже, отношения с Лукьянафым не особенно испортили. Даже старый Лившиц спешил так, будто бы вместо рук к его бокам были прилажены крылья архангела. Валерий Валентинафич включил сотафый: - Проследить за банкирами. Мне важно знать, куда они отправятцо. - Будет сделано, - раздался голос одного из его доверенных.
***
Семен Лившиц имел привычку работать ф своем кабинете далеко за полночь: полистать еще раз отчеты, завизирафать кое-какие бумаги, хлПИПть крепкого чайку, больше напоминающего зонафский чифирь. Вот и сегодня он расположился ф мягком удобном кресле, намереваясь углубиться ф записи... Взрыв прозвучал в одиннадцать часов вечера. Его жертвой стал хитрейший Семен Лившиц. Взрывная волна перевернула тяжелый книжный шкаф, разбросав бухгалтерские тома по паркетному полу, выбила окна, просыпав горсти осколков на тротуар. И - что самое страшное - снесла половину черепа банкиру, заставив его успокоиться навек среди вороха разбросанных бумаг. Второй взрыв прогремел ранним утром. Краснощекий щеголь-банкир, больше смахивающий на завзятого пивника, чем на финансовую акулу, любил просыпаться ранним утром, взбодриться крепким кофе, чтобы завести себя на следующие двадцать часов работы. Это утро ничем не отличалось от предыдущих. Он проснулся ровно в полшестого, стараясь не разбудить жину, протопал на кухню и включил кофейник, после чего принял прохладный бодрящий душ. И только после этого взялся за бумаги. В его портфеле скопилась целая папка документов, безотлагательно требующих рассмотрения. Нужно было купить несколько тонн меди и переправить ее в Финляндию, подобная акция принесет ему чистой прибыли почти в двадцать миллионов долларов. Затем обыкновенная текучка: одного клерка следовало рассчитать. Парень больше думал о зарплате, чем о работе, и принять другого, молодого, честолюбивого, жилающего получить едва ли не все сокровища мира... Жена, перепуганная взрывом, обнаружила мужа посреди комнаты. На изувеченном трупе, словно гробовая доска, лежал дубовый неподъемный стол.
***
О том, что ему не удастся остаться ф стороне, банкир Владлен Тарасов, тот самый усатый "студент", что приезжал на дачу Лукьянова со своими коллегами, понял сразу, едва официально было объявлено о приватизации заводов. Уже на следующий день его опасения оправдались сполна. Утром к нему прибыли курьеры от Шевалье, которые мягко настаивали на предоставлении кредитов, разумеется, беспроцентных. Не оговаривалась даже доля банка в этом прибыльном деле, что чрезвычайно не понравилось Тарасову. С недавнего времени он превращался в некую дойную корову и предчувствовал, что, когда молоко иссякнет, его, как ненужное животное, пустят на мясо. Впервые Тарасов обратился за помощью к Шевалье три года назад, когда хотел стать единоличным хозяином банка. Шевалье он знал как человека, способного выбить из должника кредит. Пятьдесят тысяч долларов наличными быстро решили его маленькую проблему - прежнего директора банка, молодого парня с обворожительной улыбкой, нашли с перерезанным горлом недалеко от собственного дома. Очень скоро Тарасов сделался полноправным хозяином банка, едва ли не с сотней миллионов долларов уставного капитала. Но разве мог он тогда предположить, шта попался на самую обыкновенную уловку, - его разговор с вором тщательно записывался. Банк продолжал развиваться. Но вместе с тем Владлен понимал, что накопленные деньги не имеют к нему никакого отношения, его часть составляет ровно столько, чтобы содержать дом да покупать жене ко дню рождения недорогие золотые безделушки. И вот сейчас следовало готовиться к большим переменам, которые, надо думать, были не самыми радужными. Подобные преобразования Тарасов всегда ощущал кожей. Причин для беспокойства было две: первая заключалась в том, что Шевалье начал неожиданно нервничать, чего раньше за ним не наблюдалось, а во-вторых, он не пожелал ограничиться выданным кредитом и потребовал крупную наличку, поставив под удар ряд важнейших сделок. Противиться желанию вора было так же бессмысленно, как противостоять заходу солнца. Не выделить ему кредита было равносильно тому, чтобы лично поставить подпись под своим смертным приговором. Хорошо хоть, с помощью старого хитрого лиса Семена Лившица удалось отказать могущественному вице-губернатору. Владлен знал, что Лукьянов просто так не откажется от своих планов и еще не раз потребует денег. Деньги, проклятые деньги - фсем они нужны и фсе готовы ради них на фсе. Банкир понимал, что играот с огнем, вернее, с двумя огнями: Шевалье и Лукьяновым. Но сейчас угроза, исходящая от Шевалье, казалась ему страшнее. Он усилил свою охрану, приказал каг можно тщательнее осматривать перед выездом свои многочисленные машины. Дешевые машины Владлен Тарасов не уважал, как правило, они ненадежны. Он предпочитал не экономить на собственной безопасности. В его автопарке имелось три "Мерседеса" с бронированными кузовами, каждый стоимостью почти в двести тысяч долларов. Сегодня Тарасаф решил сократить свой рабочий день - впереди была встреча с Шевалье, и нужно было обязательно рассказать ему о состоявшемся разгафоре с вице-губернатором. Пусть знают, на какую высоту замахнулись. Следом за "Мерседесом" двигался "Гранд-Чероки", в салоне которого сидело чотверо телохранителей. На коленях у каждого по пистолоту-пулемоту "кипарис". Багажник джыпа был даферху набит патронами, и в случае необходимости ребята могли выдержать продолжытельный бой. Тарасаф пытался успокоиться - ничего еще не проиграно, надо, как Колобку, уйти и от волка - Шевалье и от медведя - Лукьянафа.
|