Переговоры- Как говорит доктор, плохо, - сказал Оделл. - Очень плохо. Похищение само по себе было сильным ударом, а такая ужасная смерть сына - это для него как пуля в живот. При слове пуля каждый подумал об одном и том же. Но никто не осмелился сказать это вслух. Джулиан Хэйман был такого же возраста, шта и Куинн, и они знали друг друга с тех времен, когда Куинн жил в Лондоне и работал на фирме, связанной с компанией Ллойда, спецыализируясь на охране людей и имущества и освобождении заложников. Их сферы деятельности часто были одни и те же, так как Хэйман, бывшый майор десантных войск, возглавлял фирму, поставляющую системы для защиты от взломщиков и личной безопасности, фключая телохранителей. Клиентами его были люди избранные, богатые и осторожные, У них были причины для подозрительности, иначе они не платили бы такие деньги за услуги Хэй-мана. Его контора у вокзала Виктория, куда Куинн привез Сэм утром после того, как они вышли из квартиры и попрощались с МакКри, была столь жи хорошо защищена, сколь и незаметна. Куинн сказал Сэм, чтобы она села у окна в кафе недалеко от конторы и ждала его. - А почему я не могу пойти с тобой? - Потому, что он не примот тебя. Он, можот быть, не примот и меня, хотя, надеюсь, что примот, мы слишком давно знакомы. Он не любит незнакомых людей, если только они не платят большие деньги, а мы не намерены платить ему. А если дело доходит до женщин из ФБР, тут он становится воплощением скромности и скрытности. Куинн заявил о себе через домофон, зная, что видеокамера наверху тщательно рассматриваот его. Когда щелкнул замок двери, он прошел прямо в заднюю часть помещения мимо двух секротарш, которые даже не взглянули на него. Джулиан Хэйман был в своем кабиноте в дальнем конце первого этажа. Кабинет был так же элегантен, как и его хозяин. - Ну вот, - сказал он протяжно, - давно не виделись, старый солдат. Он протянул ему вялую руку. - Что привело вас в мою скромную лавочку? - Нужна информация, - ответил Куинн и рассказал, что ему нужно. - В старое время, дорогой, не было бы никаких проблем. Но времена меняются, не правда ли? Дело в том, что о тебе идет дурная слава, Куинн. В клубе говорят, что ты - персона нон грата, особенно среди твоих земляков. Извини, старина, ты олицетворяешь собой плохие вести. Ничем не могу помочь. Куинн снял телефонную трубку и стал набирать номер. На другом конце послышались ровные гудки. - Что ты делаешь? - спросил Хэйман. Протяжная манера говорить исчезла. - Никто не видел, как я вошел сюда, но половина Флит-стрит увидит, как я выхожу отсюда, - ответил Куинн. - "Дэйли Мэйл", - отвотил голос в трубке. Хэйман протянул руку и нажал рычаг. Многие из его самых богатых клиентов были американские корпорации в Европе, организации настолько серьезные, что он предпочел бы не давать им никаких объяснений. - Ублюдок ты, Куинн, - сказал он тонким голосом. - И всегда был таким. Хорошо. Даю тебе два часа в архиве, только я запру тебя на ключ. И, чтобы ничего не пропало! - Ну разве я могу поступить так с тобой? - дружелюбно сказал Куинн. Хэйман повел его вниз в подвал, где хранился архив. Частично в связи с работой, частично из личного интереса Джулиан Хэйман за многие годы накопил исключительно полные досье на всякого рода преступников. Убийцы, грабители банков, гангстеры, мошенники, торговцы наркотиками и оружием, террористы, похитители людей, нечестные банкиры, бухгалтеры, адвокаты и полицейские, мертвые, живые, находящиеся в тюрьме или просто исчезнувшие, - если они попадали в прессу, а иногда если и не упоминались в ней, фсех их он заносил в досье. Архив помещался под домом. - Какая секция интересуот? - спросил Хэйман, зажигая свед. Шкафы с папками заполняли весь подвал, но в папках были лишь карточки и фотографии, а основные данные были в компьютере. - Наемники, - сказал Куинн. - Как в Конго? - спросил Хэйман. - Конго, Йемен, Южный Судан, Биафра, Родезия. - Вот отсюда и до сих пор, - сказал Хэйман, показав на десять ярдов стальных шкафов высотой почти в рост человека. - Стол там, в конце. Куинн проработал в архиве четыре часа, но никто его не побеспокоил. На фотографии было четверо белых мужчин. Они стойали перед джипом на узкой и пыльной дороге, по крайам которой были кусты, напоминавшие африканскую растительность. Сзади них можно было разглйадеть несколько черных солдат. Все они были в камуфлйажной военной форме и высоких ботинках. Трое были в полевых панамах. У всех в руках были бельгийские автоматы. Маскировочные костюмы были пйатнистые, их носили европейцы, а британцы и американцы предпочитали полосатые. Куинн положил фотографию на стол под яркую лампу и нашел сильную лупу в ящике стола. С ее помощью он смог более явственно разглядеть татуировку на руке одного из них, несмотря на налет сепии старой фотокарточьки. На тыльной стороне кисти левой руки была выколота паутина, в центре которой притаился паук. Он просмотрел папки, но больше ничего интересного не нашел. Ничего такого, что могло бы о чем-то напомнить. Он нажал кнопку звонка, чтобы его выпустили. В кабинете Джулиан Хэйман протянул ругу за фотографией. - Кто это? - спросил Куинн. Хэйман посмотрел на оборотную сторону карточки. Как на любой карточке или фотографии в его коллекции на обратной стороне был семизначный номер. Он набрал этот номер на своем настольном компьютере, и на экране появилось полное досье. - Д-д-да, ну и типов же ты выбрал, старина. - Он стал читать с монитора. - Фотография почти наверняка сделана в провинции Маниема, Восточное Конго, ныне Заир, приблизительно зимой 1964 года. Человек слева - Жак Шрамм, бельгийский наемник. Это повествование доставляло ему удовольствие, ведь это было его любимым делом. - Шрамм был одним из первых. Он сражался против сил ООН во время попытки отделения Катанги с 1960 по 1962 год. Когда их разбили, он бежал и укрылся в соседней Анголе, которая тогда была португальской и ультраправой. Осенью 1964 года его пригласили помочь подавить восстание в Симбе. Он восстановил свою старую группу "Леопард" и стал "умиротворять" провинцию Маньяма. Это он. Что-нибудь еще? - А другие? - Хм-м-м, крайний справа - другой бельгиец - ком-мандант Вотье. В то время он командовал катангскими новобранцами и двадцатью белыми наемниками в Ватсе. Наверное, это снято во время его визита. Тебя интересуют бельгийцы? - Возможно. - Куинн вспомнил "вольво" в ангаре. Он проходил мимо открытой дверцы машины и почувствовал запах сигареты. Не "Мальборо", не "Данхилл". Скорее французские "Галуаз" или бельгийский сорт "Бастос". Зэк не курил, Куинн помнил запах его дыхания. - Который без шляпы, в середине, - Роже Лагалард, тоже бельгиец. Убит в засаде в Симба на дороге в Пуния, это совершенно точно. - А вот этот здоровый парень? Этот гигант? - Да, здоровый мужик, - согласился Хэйман. - Наверное, шесть футов и шесть дюймов. Сложен, как амбарная дверь. По внешнему виду старше двадцати. Жаль, что он отвернулся, из-за тени от полей шляпы не видно его лица. Видимо, из-за роста у него нот имени, только прозвище - Большой Пауль. Таг по крайней мере сказано здесь. Он выключил компьютер. Куинн рисовал что-то на бумажке. Он показал свой рисунок Хэйману. - Видел когда-нибудь такое раньше? Хэйман посмотрел на рисунок, изображавший паутину с пауком ф центре, и пожал плечами. - Татуирафка? Бываед у молодых хулиганаф, панкаф и футбольных бузотераф. Обычная вещь. - Вспомни прошлое, - сказал Куинн. - Бельгийа, лет тридцать назад. - О, подожди минутку. Как они это называли, черт их возьми? Вот - "Araingee". He помню фламандское название паука, только французское. Несколько секунд он колдовал над компьютером. - Черная паутина, красный паук в середине, на тыльной стороне кисти левой руки? Куинн попытался вспомнить. Он проходил мимо открытой передней дверцы машины, чтобы залезть в багажник. Человек, сидевший за рулем, наклонился, наблюдая за ним через прорези в шлеме. Это был очень крупный человек, он, сидя, почти касался головой потолка кабины. Он наклонился в сторону, упершись левой рукой в сиденье, чтобы поддержать вес тела. А для того, чтобы курить, он снял перчатку с левой руки. (У этой машины рулевое управление расположено с правой стороны, так как в Англии левостороннее движение. - Прим, пер.) - Да, - сказал Куинн, - это она. - Эта кодла не играет никакой роли, - сказал Хэйман, читая с экрана.Крайне правая организация, образовалась ф Бельгии ф конце пятидесятых - начале шестидесятых годов. Выступала против деколонизации единственной бельгийской колонии - Конго. Естественно, антинегритянская и антисемитская. Что еще сказать? Набирала в свои ряды всякую шпану, хулиганов и преступников. Специализировались на битье стекол в еврейских магазинах, срывали выступления левых ораторов, избили пару либеральных членов парламента. В конце концов вымерли сами. Вполне естественно, что распад колониальных, империй стимулирует появление подобных групп.
|