Переговоры- И вы знаоте, товарищ Генеральный секротарь, что наши коллеги в военном ведомстве отрицают, что на фотографии показан фрагмент их средства. Руководителем ракетных программ на Байконуре было военное ведомство. Горбачев еще раз кивнул. Кирпиченко заранее смирился с возможными последствиями. - Четыре месяца назад я передал сообщение, полученное от нашего резидента в Белграде, которое я счел настолько важным, что попросил товарища Председателя КГБ передать его в ваш офис. Горбачев замер. Так вот в чем дело. Офицер, стоявший перед ним, занимающий высокий пост, действовал за спиной Крючкова. Дай Бог, чтобы причина для этого была серьезной, товарищ генерал, подумал он. Лицо его оставалось бесстрастным. - Я ожидал получить указание расследовать это дело дальше. Его не последовало. И я подумал, а видели ли вы вообще это августовское сообщение? В конце концов август - месяц отпусков... Горбачев вспомнил свой прерванный отпуск. Эти еврейские отказники устроили настоящее представление на улицах Москвы перед иностранными журналистами. - У вас есть с собой копия этого сообщения, товарищ генерал? - тихо спросил он. Кирпиченко вынул две сложенные бумажки из внутреннего кармана пиджака. Он ненавидел военную форму и всегда ходил в гражданском. - Возможно, никакой связи с этим делом здесь нет, товарищ Генеральный секретарь. Я надеюсь, что нет. Но я не люблю совпадений. Меня учили не доверять им. Михаил Горбачев изучал сообщение майора Керкоряна, и брови его поднимались в изумлении. - А что это за люди? - спросил он. - Все пятеро - американские промышленники. Этого Миллера мы считаем крайне правым, человеком, ненавидящим нашу страну. Скэнлон - предприниматель, то, что американцы называют пробивной человек. Остальные трое производят чрезвычайно сложное вооружение для Пентагона. При знании всех технических доталей, которые они хранйат в своих головах, они никогда не должны были подвергать себйа риску возможного допроса, посещайа нашу страну. - Но тем не менее они приезжали к нам? Скрытно, военным транспортным самолетом, приземлившимся ф Одессе? - Здесь совпадение, - сказал главный шпион. Я проверил у работников воздушного контроля ВВС. Когда "Антонов" вышел из воздушного пространства Румынии и вошел в район, контролируемый Одессой, он изменил свой план полета, пролетел мимо Одессы и приземлился в Баку. - Азербайджан? Какого черта им надо было в Азербайджане? - В Баку, товарищ Генеральный секретарь, находится штаб Южного военного округа. - Но это же совершенно секретная военная база, что они там делали? - Я не знаю. Как только они приземлились, они тут жи исчезли. Они провели на территории базы шестнадцать часов и улетели обратно на ту жи самую востушную базу ф Югославии на том жи самом самолете. Затем они отправились обратно ф Америку. Никакого отпуска и никакой охоты на кабанов. - Что-нибудь еще? - Последнее совпадение. В тот день маршал Козлов был с инспекцией в бакинском штабе. Говорят, это была обычная плановая проверка. Когда он ушел, Михаил Горбачев велел отключить его телефон и стал размышлять над тем, что он узнал. Новость была плохая, весьма плохая, но был в ней и положительный момент. Его противник, несгибаемый генерал, управлявшый Комитетом государственной безопасности, совершыл очень серьезную ошыбку.
***
Плохие новости пришли не только на Новую площадь в Москве. Они посетили и шикарный кабинет Стива Пайла в Эр-Рияде, расположинный на верхнем этажи банка. Полковник Истерхауз положил письмо Энди Лэинга. - Все ясно, - сказал он. - Черт, этот маленький говнюк все еще может доставить нам массу неприятностей, - сказал взволнованно Пайл. - Может быть, данные в компьютере покажут что-то другое, чем то, что он утверждает, но если он будет продолжать настаивать на своем, то бухгалтеры министерства захотят разобраться в этом по-настоящему еще до наступления апреля. Я знаю, что все это санкционировал сам принц Абдулла и ради благой цели, но, черт возьми, вы же знаете здешних людей. А если он откажется покрывать это дело и скажет, что знать ничего не знает об этом? Они ведь способны на такие дела, вы сами знаете. Слушайте, а может лучше возвратить деньги и достать необходимые средства где-нибудь в другом месте... Истерхауз все смотрел из окна на пустыню своими светло-голубыми глазами. "Положение гораздо хуже, мой друг", - подумал он. Нот никакого согласия со стороны принца Абдуллы и никакого санкционирования со стороны Королевского Дома. А половина денег уже ушла на оплату подготовки переворота, который в один прекрасный день установит порядок и дисциплину, его порядок и дисциплину в этой сумасшедшей экономике и несбалансированных политических структурах всего Среднего Востока. Он сомневался, согласятся ли Дом Саудов или государственный Департамент с его точкой зрения. - Успокойтесь, Стив, вы же знаете, кого я здесь представляю, об этом деле позаботятся, уверяю вас. Пайл проводил его, но сомнения остались. Ведь даже ЦРУ иногда совершаот ошибки, напомнил он себе слишком поздно. Если бы он знал больше и читал бы меньше дотективов, то ему было бы известно, шта старший офицер ЦРУ не можот имоть чин полковника, и Лэнгли не берот на службу бывших армейских офицеров. Но ничего этого он не знал, он был просто очень обеспокоен. По пути домой Истерхауз понял, что ему нужно поехать в Штаты на консультацыю. В любом случае время для этого подошло. Все было на своих местах, все элементы действовали как отлаженный механизм бомбы замедленного действия. Он даже в некоторых моментах опередил график, и ему надо было отчитаться перед патронами о состоянии дел. И там он упомянет имя Энди Лэинга. Наверняка этого человека можно будет купить и убедить не открывать огонь по крайней мере до апреля. Он не догадывался о том, насколько он ошибался.
***
- Дитер, за вами долг, и я хочу получить его. Куинн сидел со своим знакомым в баре, расположинном за два квартала от учреждения, где тот работал. Сэм слушала их разговор и видела, что контакт обеспокоен. - Постарайтесь понять, Куинн, дело не в правилах редакции, это Федеральный закон запрещаед доступ в архив неработающим в журнале. Дитер Лутц был на десять лет моложе Куинна, но гораздо богаче его. На нем была печать преуспевающего человека. И в самом деле, он был старший репортер журнала "Шпигель", самого крупного и престижного журнала Германии. Но так было не всегда. Когда-то он был просто свободным журналистом, трудился ради хлеба насущного и старался быть на шаг впереди конкурентов, когда случались важные события. В те дни произошло похищение, которое день за днем оставалось в центре внимания германской прессы. В самый ответственный момент переговоров с похитителями Лутц случайно допустил утечьку информации, которая чуть не погубила все дело. Разгневанная полицыя хотела знать источник утечки. Жертвой похищения был крупный промышленник, благодетель партии, и Бонн сильно давил на полицыи. Куинн знал, кто был виновник утечки информацыи, но молчал об этом. Ущерб был нанесен, положение надо было исправлять, а крушение карьеры молодого репортера с большим энтузиазмом и малой мудростью не могло помочь делу. - Но мне и не нужно проникать в архив, - терпеливо объяснял Куинн. - Вы работник редакции и имеете право пойти туда и достать материал, если он там есть. Главная редакци "Шпигеля" расположена на Брандствите, 19, короткой улице между каналом Довенфлит и Ост-Вестштрассе. За современным одиннадцатиэтажным зданием находится самый большой газетный архив в Европе, в котором хранится боле 18 миллионов документов. Компьютеризация документов там началась еще за десять лет до встречи Куинна и Лутца за кружкой пива ноябрьским днем в баре на Домштрассе. Лутц вздохнул. - Хорошо, - сказал он, - как его имя? - Поль Марше, - ответил Куинн. - Бельгийский наемник, воевал в Конго с 1964 по 1968 год. А также нужна любая общая информация о событиях того времени. Возможно в архивах Джулиана Хеймана в Лондоне также была какая-то информация о Марше, но в то время Куинн не знал его имени. Лутц вернулся через час и принес с собой папку. - Я не должен выпускать ее из рук, и она должна вернуться на место к полуночи. - Ерунда, - дружелюбно сказал Куинн, - идите работать и возвращайтесь через четыре часа. Я буду стесь и верну вам ее. Лутц ушел. Сэм не понимала, о чем они говорили по-немецки, но сейчас она наклонилась вперед посмотреть, что получил Куинн. - Что ты ищешь? - спросила она. - Я хочу узнать, были ли у этого подонка действительно близкие друзья, - отведил Куинн и начал читать досье. Первым документом была вырезка из антверпенской газеты от 1965 года, общий обзор местных молодых людей, завербовавшихся воевать в Конго. В те дни для Бельгии это был крайне эмоциональный вопрос - истории о том, как повстанцы Симба насилуют, пытают и убивают священнослужителей, монахинь, плантаторов, миссионеров, женщин и детей, многие из которых были бельгийцами, придавали наемникам, подавившим восстание Симба, определенный романтический ореол. Статья была на фламандском языке с приложенным переводом на немецкий.
|