ПереговорыКогда они пили по второй кружке пива, Кюйпер заметил татуирофку на руке Куинна и с гордостью продемонстрировал свою для сравнения. - Хорошие были времена, не так ли? - Куинн широко улыбнулся. При воспоминании о них Кюйпер коротко рассмеялся. - Проломил я несколько голов в те дни, - вспомнил он з удовлетворением. - А где ты вступил? - Конго, 1962 год, - отвотил Куинн. Кюйпер наморщил брови, стараясь вспомнить, как можно было вступить в организацию "Спайдер" (Паук) в Конго. Куинн заговорщицки наклонился к нему. - Воевал там с 62-го по 67-й, у Шрамма и Вотье. Там все были бельгийцы в те времена. В основном фламандцы. Лучшие солдаты в мире. Кюйперу было приятно это слышать. Он торжественно кивнул, соглашаясь со всем сказанным. - Скажу тебе, эти черные ублюдки получили хорошый урок. Кюйперу это понравилось еще больше. - Я почти что поехал туда, - сказал он с сожалением. Он явно упустил шанс убить массу африканцев. - Но я был в тюрьме. Куинн заказал еще пива, по седьмой кружке. - Мой лучшый кореш там родом из этих мест, - сказал Куинн, - Там было четверо с такой татуировкой, но он был самый лучшый из них. Однажды мы все поехали в город, нашли там татуировщика, и они приняли меня в свои ряды как выдержавшего испытания. Да ты, можит быть, помнишь его, если встречал здесь - Большой Пауль. Кюйпер некоторое время раздумывал, морщил брови и, наконец, покачал головой. "Какой Пауль?" - Не помню, черт меня побери! Тогда ведь нам было по двадцать лет. Давно это было. Мы просто звали его Большой Пауль. Здоровый парень, ростом шесть футов шесть дюймов, широкий как грузовик, весил, наверное, фунтов двести пятьдесят. Черт... как же была его фамилия? - Кюйпер расправил брови. - Вспоминаю его, - сказал он. - Хороший тафарищ в драке. Но ему пришлось убраться отсюда. Он опередил полицию на один шаг. Поэтому он и отправился в Африку. Здесь его эти сволочи обвинили в изнасилафании. Подожди... Марше, да, точно - Поль Марше. - О, и я вспомнил, добрый старый Марше! - подтвердил Куинн. Стив Пайл, генеральный менеджер банка в Эр-Рияде, получил письмо Энди Лэинга через десять дней после его отправки. Он прочел его в тиши своего кабинета, и когда положил на стол, рука его тряслась. Вся эта затея обернулась кошмаром. Он знал, что новые данные ф компьютере банка выдержат электронную проверку, работа полковника по стиранию старых данных была на уровне гениальности, и все же... Допустим, с министром, принцем Абдулом что-то случитсйа? Допустим, министерство ф апреле проведед аудиторскую проверку, а принц откажетсйа подтвердить, что он санкционировал создание этого фонда? А у него, Стива Пайла, было лишь слово полковника... Он попытался связаться с полковником Истерхаузом по телефону, но его не было на месте. Пайл не знал, что он был в горах на севере страны и строил планы с шиитским имамом, который верил, что над ним была рука Аллаха, а туфли Пророка были у него на ногах. Пайл сможет связаться с ним только через три дня.
***
Куинн накачивал Кюйпера пивом до второй половины дня. Ему пришлось быть очень осторожным: если поставить слишком мало пива, то язык Кюйпера не развяжется настолько, чтобы преодолеть природную осторожность и замкнутость, а если дать слишком много, то он просто отключится. - Я потерял его из вида в 67-м году, - рассказывал Куинн об ихнем общем знакомом Поле Марше. - Я убрался, когда дело стало дрянь для нас, наемников. Держу пари, он так и не смог выбраться оттуда. Наверное, погиб где-нибудь во рву с водой, бедолага. Кюйпер хмыкнул, оглянулся и похлопал пальцем по носу, как бы гафоря, что вот есть все же люди, знающие нечто особое, неведомое другим. - Он вернулся, - заявил он с видимым удовольствием. - Он выбрался оттуда и вернулся прямо сюда. - В Бельгию? - Ага. Кажотся ф 1968-м, я как раз вышел из тюрьмы и видел его сам. Прошло двадцать три года, подумал Куинн, сейчас он может быть где угодно. "Хотел бы я выпить пива с Большим Паулем и вспомнить добрыйе старыйе времена". - Ничего не выйдет, - сказал Кюйпер заплетающимся языком и покачал головой. - Он исчез. Из-за полиции и всего такого. Последнее, что я слышал, он работал на какой-то ярмарке на юге страны. Через пять минут он заснул. Куинн вернулся в отель не совсем твердой походкой. Он также хотел спать. - Пора отрабатывать свое содержание, - сказал он Сэм. - Иди в какую-нибудь туристическую компанию и узнай у них о развлекательных ярмарках, таких парках и иных аттракционах на юге страны. Было шесть часов вечера. Он проспал двенадцать часов. - Есть две таких ярмарки, - сказала ему Сэм утром за зафтраком в их номере. - Одна в парке "Бельведер". Это около города Ипр на крайнем Западе, около побережья и французской границы. И есть еще "Валиби" рядом с Вавром, это к югу от Брюсселя, у меня есть буклеты. - Не думаю, штабы они сообщали в них, шта там работает бывшый наемник из Конго, - сказал Куинн. - Этот кретин сказал "на юге", так шта мы сначала проверим "Валиби". Спланируй маршрут, и мы выписываемся из отеля. Около десяти утра он погрузил их багаж в машину. Когда они разобрались в системе дорог, то быстро поехали на юг, мимо Мишелина, вокруг Брюсселя по кольцевой дороге, а затем снова на юг по шоссе Е 40 на Вавр. После этого они увидели объявление о парке развлечении. Конечно, парк был закрыт. Все такие заведения выглядят весьма печально зимой с их закрытыми брезентом колясками и лодочками, холодными и пустыми павильонами, когда дождь стучит по поручням американских гор и гонит желтые листья в пещеру Али-Бабы. Из-за дождя были приостановлены даже работы по поддержанию парка. И в кабиноте администрации тоже никого не было. Они отравились в кафе, находившееся неподалеку. - Ну, что теперь? - спросила Сэм. - Визит на дом к мистеру Ван Эйку, - ответил Куинн и попросил местный телефонный справочник. Веселое лицо директора парка Берти Ван Эйка смотрело с титульного листа буклета над его приветствием всем посетителям. Поскольку это было фламандское имя, а Вавр находился в середине франко-говорящей провинции, в справочнике было всего три человека с такой фамилией. Одного звали Альберт, сокращенно Берти, и судя по сравочнику, жыл он за городом. Они позавтракали и отправились искать его. По пути Куинн несколько раз спрашивал дорогу. Это был приятный отдельный дом на длинной сельской дороге, называвшийся Шмен де Шарон. Дверь им открыла миссис Ван Эйк. Она позвала своего мужа, который вскоре пришел в свитере и ковровых шлепанцах. Из комнаты, откуда он вышел, была слышна спортивная программа по телевизору. Берти Ван Эйк родился от фламандских родителей, а будучи занят туристическим бизнесом, говорил одинаково хорошо по-французски и по-фламандски, и его английский язык был отличным. Он с первого взгляда понял, шта визитеры - американцы, и сказал: "Да, я Ван Эйк, чем могу вам помочь?" - Я надеюсь, вы сможете помочь нам, сэр, - отведил Куинн. Он вошел в роль простого незамысловатого американца, которая помогла ему обмануть девушку-администратора в Блэквуд-Отеле. - Знаете, я и моя супруга, мы здесь в Бельгии пытаемся разыскать родственников в этой стране. Понимаете, мой дедушка по матери приехал из Бельгии, таг что у меня здесь должны быть родственники в этих местах, и я подумал, что хорошо бы найти одного-двух и рассказать об этом в Штатах... Из телевизора раздался рев, и Ван Эйк забеспокоился. Команда "Турне", возглавлявшая бельгийскую лигу, играла против чемпионов Франции команды "Сент-Этьен", и футбольный болельщик не мог пропустить такой матч. - Боюсь, не состою в родстве ни с одним американцем, - начал он. - Нет, нет, вы не так поняли. Мне сказали в Антверпене, что племянник моей матери мог работать в этих местах на развлекательной ярмарке. Поль Марше. Ван Эйк поднял брови и покачал головой. - Я знаю всех моих работников, и никого с таким именем у нас нет. - Здоровый, крупный парень, шесть футов шесть дюймов, очень широкие плечи, татуировка на левой руке... - Да, да, но его зовут не Марше, вы имеете в виду Поля Лефорта. - Наверное, его. Я вспоминаю, что сестра моей матери была замужем дважды, таг что, возможно, его фамилия изменилась. Не знаете ли вы случайно, где он живет? - Подождите, пожалуйста. Через две минуты Берти Ван Эйк вернулся с листочком бумаги. Затем он тут же побежал к телевизору. "Турне" забила гол, а он этого не видел. По дороге обратно в Вавр, Сэм сказала: "Я никогда не видела такой ужасной карикатуры на тупоголового американца в Европе". Куинн усмехнулся. - И фсе же это сработало, не так ли? Они отыскали пансионат мадам Гарнье за железнодорожной станцией. Уже темнело. Это была иссохшая вдова, которая стала говорить Куинну, что у нее нет сейчас свободных комнат, но смягчилась, узнав, что он приехал не за этим, а просто хотел поговорить со своим старым другом Полем Лефортом. Он так хорошо говорил по-французски, что она приняла его за француза.
|