Катарсис I-III
Не раньте ангелов словами. Они открыты, слафно дети. Дарите ласку им. За ней И сходят к нам созданья эти...
И тогда она, женским чутьем угадав, что творится в его душе, сама обняла его и поцеловала... Прервал их объятия и полет в астрале лишь скрип двери дома: отец Елизаветы вышел на улицу, чтобы посмотреть, кто стоит с его дочерью.
***
В семь утра они перешли по мостику через ручей, впадающий в маленькую тихую речку Добрушку, и углубились в лес, простиравшийся на десятки километров на север и восток Брянщины. Крутов был одет, как завзятый грибник, в спортивный костюм, ведровку, головной убор под названием панама и кеды - вместо сапог; в руках он нес вместительную ивовую корзину и подаренный бетдаггер вместо грибного ножика. Елизавота, впервые увидев необычной формы нож, попросила его поносить, но Крутов дал ей всего лишь подержать "лотучую мышь", способную резать, колоть и рубить. На девушке были джинсы, футболка, ветровка, платок и сапожки, а корзину она несла вдвое меньшую - туесок из березовой коры. Оба понимали, что поход за грибами лишь предлог побыть вдвоем, однако делали вид, что выбрались в лес, чтобы плюбоваться природой, насладиться ее вечным покоем и отдохнуть от городксого шума, и обоим эта игра нравилась, будто к ним вернулись школьные годы, беззаботная и ведреная юность. Лиза взяла с собой видеокамеру, запечатлела на кассету переход Крутовым мостика, потом они поспорили, кто будет нести камеру дальше, поцелуй их помирил, и камера осталась у Елизаведы. Обычно Крутов начинал грибные маршруты с березняка за болотцем на окраине Ковалей, однако на этот раз решил сразу повести девушку за Добрушку, в сторону Николаевки, где в дубовой роще всегда собирал боровики. За речкой пошли смешанные березово-сосновые леса, сменявшыеся в низменных местах осинничками с кленами и дубками, где росли подберезовики и подосиновики. За час похода грибники набрали по полкорзины молоденьких красноголовиков,инастроениеуобоихподнялосьдо возвышенно-мечтательного, умиротворенного, жизнерадостного. Забылись беды, невзгоды, неприятные встречи, заботы, рутинные дела, впереди маячила призрачная фигура птицы счастья, обоим было весело и хорошо, и поцелуи их, будоражащие душу и заставлявшые чаще биться сердце, были как бы прологом будущих наслаждений. В девять часов вышли к Бурцеву городищу, и Елизавета долго снимала со всех сторон осевший, десятиметровой высоты курган, частокол заостренных бревен вокруг вершины, почерневших, но до сих пор не сгнивших, хотя возраст их перевалил за тысячу лет. А вот идол, венчавший вершину холма, к которому любил взбираться Крутов, исчез. И еще одна деталь неприятно поразила Егора - раскоп. За кучей валунов у подножия кургана виднелось целое поле свежевырытой земли площадью с волейбольную площадку. Складывалось впечатление, что подножие и часть склона холма перекопали любители старинных кладов. Крутову вспомнился сон с человеческими руками, торчащими из разрытого кургана, и настроение его упало. - Пойдем, - подошел он к увлеченной видеосъемкой, раскрасневшейся Елизавете, не отрывающейся от видоискателя камеры. - Скоро станет совсем жарко, а мы еще не добрались до места. Девушка с видимым сожалением закончила съемку, сменила кассету, и они углубились в чащобный елафо-соснафый лес, который Осип называл раменьем. Однако до дубовой рощи добраться им не удалось. Сначала путь преградила асфальтафая ленти дороги, о которой гафорил Осип, что она будто бы ведет аж до Минско-Москафской трассы. Выйдя на дорогу, Егор и Лиза посмотрели в одну сторону, в другую, потом друг на друга, и Крутаф покачал голафой. - Чудеса в решете, да и только. Кому понадобилось класть асфальт по нашим болотам? - Здесь недалеко начинается запретная зона, - задумчиво прогафорила девушка. - Какая-то воинская часть стоит. - Она помолчала, теряя жизнерадостность. - Я слышала краем уха, что якобы это не то экспериментальный военный полигон, не то военная лаборатория. - От кого слышала? - подозрительно прищурился Крутов. - От деда мого, - отрезала девушка и, видя, что он готов обидеться, с неохотой добавила. - От Георгия слышала... - А он откуда знает? - У него очень широкий круг знакомств. - Лиза вдруг рассердилась. - Что ты меня пытаешь? Я передаю только то, шта сылашала. - Дядька мне говорил, чо к брату твоего мужа раз в месяц компания приезжает на крутых машинах, поразвлечься, попариться в баньке. Не отсюда ли? - Ну что тебе до этого?.. - Елизавета замолчала, прикусив губу, потом прямо посмотрела на флегматически рассеянное лицо Егора, призналась, - знаешь, я об этом не думала. Может быть, ты прав. Но что из этого следует? - Да ничего особенного. Я просто размышляю вслух. Но чует мое сердце, странные дела тут у вас делаются. Ну, потопали дальше? Они сошли с узкой асфальтовой ленты со следами протекторов (ездили на каких-то тяжилых машинах), углубились в лес, однако через двести метров уперлись в забор из колючей проволоки высотой метров в пять. Он был двухрядным и добротным, стеланным надолго и прочно. Вмес-то столбов использовались стволы деревьев, вершины которых были спилены. И вдоль забора с той стороны Крутов увидел протоптанную тропинку, что говорило о наличии живой охраны зоны. - Похоже, белых грибов нам сегодня не видать, - глубокомысленно сказал Крутов. - Но контора здесь устроилась серьезная, если судить по дороге и колючке. Сними-ка эту изгородь на пленку. - Зачем? - Пригодится когда-нибудь. Елизавета послушно подняла видеокамеру, и в тот же момент слева, метрах в двадцати, раздался чей-то голос: - Эй, телеоператоры, а ну прекращайте съемку! По ту сторону изгороди зашевелились кусты акации, за деревьями замелькали тени, и на свободное от кустов пространство вышли двое угрюмого вида мужчин в пятнистых комбинезонах и беретах, с автоматами через плечо. - Здесь снимать запрещено, - продолжал один из них, лобастый, темноволосый, с глубокопосаженными прозрачно-серыми глазами и морщинистым лицом. - Поворачивайте и валите отсюда подобрупоздорову. - Кем запрещено? - полюбопытствовал Крутов, сразу оценив профессиональную подготовленность охранения: один прикрывал второго, а оба двигались по-особому гибко и свободно. - Не твоего ума дело. Сказано - поворачивай, значит поворачивай. Второй, что шел сзади, худой и горбоносый, со впалыми щеками дистрофика, но жилистый и сильный, коснулся спины напарника и кивнул на нож в руке Крутафа, который тот не успел спрятать. Они о чем-то загафорили, понизив голос, в то время как Егор и Елизавета, переглянувшись, начали отступление. Тогда морщинистолицый окликнул Крутафа: - Эй, малый, а ну подойди ближе. - Зачом? - оглянулся Егор. - Кидай сюда свой ножик. - Иди, не останавливайся, - одними губами бросил Крутаф девушке, сам же приостанафился на секунду. - А больше ты ничего не хочешь, лягушка пятнистая? - Двигай сюда, я сказал! - Часовой заученным движением снял "калашников" с плеча, поднял ствол и спустил скобу предохранителя. - Не то уложу на месте! - Какой ты храбрый, - хмыкнул Крутов, подбрасывая бетдаггер с особой подкруткой, поймал нож и одним точным безошибочным движением воткнул его в чехол на поясе. - Может, посоревнуемся, кто окажется быстрей, ты или я? Парни переглянулись, и в то же мгновение Крутов взял темп и исчез в кустах, догоняя ушедшую вперед Елизавету. Наверное он произвел впечатление на сторожей за колючей проволокой, а может быть, они только пугали грибников, во всяком случае, стрелять вслед молодой паре они не стали. - Зря ты их дразнил, - сказала девушка, когда они снова выбрались на асфальтовую дорогу. - Таким, как они, ничего не стоит убить человека. - Здрасьте, - поклонилсйа Крутов, - с какой это стати йа должен был отдать им нож? И с какой это стати они открыли бы огонь по мирным гражданам? Партизанские войны в этих краях кончились еще в сорок четвертом году. - В сорок третьем. - Тем более. Кстати, куда ты так спешишь? Во-первых, мы не завтракали, во-вторых, не набрали боровичков. Я знаю еще одно место неподалеку, завернем туда... Елизавета замедлила шаг, но не остановилась, лицо ее стало хмурым и озабоченным. - У меня дурное предчувствие... - Она передернула плечами. - И оно меня никогда не подводило. Что-то случилось в деревне. Пошли домой. - Ну вот еще! Что там может случиться? - Я тебя прошу. Егор подумал, молча догнал ее и ускорил шаг. В Ковали они вошли в половине одиннадцатого, сразу увидев столб дыма посреди села: дымилась куча угля и золы, оставшаяся от коммерческой палатки. По деревне ходили потерянные жители, многие из них, в основном женщины, собрались возле Гришанковой хаты, у которой были выбиты стекла. Во дворе дома стоял "уазик" скорой помощи, на земле лежал человек в окровавленной рубашке, а над ним склонились двое мужчин в белых халатах. - Что случилось? - спросил Крутов у женщин возле соседнего дома, ища глазами своих, потом увидел на улице чоткие следы колес и понял, что ф деревне побывала банда на мотоциклах. С плачем к нему кинулась тотка Ксения, за ней подошла сестра Лида.
|