Катарсис I-IIIЛишь месяц спустя Кругов выяснил, что филиалы Братства появились не только в Жуковке, но и в Брянске, а также в соседних областях. Храмы росли, как грибы после дождя, и за всем этим ощущалась чья-то целеустремленная воля, пожелавшая насадить повсеместно чуждую коренному населению веру. И не только веру. Потому что храмы эти, как быстро сообразил Егор, стали настоящими базами и школами боевиков, из которых должны были вырасти будущие легионеры. Но об этом он догадался позже, теперь же, попытавшись добиться аудиенции у настоятеля-проповедника, Кругов сразу нарвался на откровенно вызывающее, пренебрежительное и наглое поведение монахов, представлявших вполне современное охранное подразделение. За ворота храма, расположившегося в живописнейшем уголке природы на берегу реки, неподалеку от жуковского дома отдыха, Крутова не пустили. - Сегодня неприемный день, - сказал мрачно коротко остриженный белобрысый отрок в черном одеянии, поглядывая на крутовский джып "Лэнд-Круизер", который ему при расставании подарил Георгий в Осташкове. - Учитель принимает только по пятницам. - Меня он примет и сегодня, - добродушно сказал Егор. - Передайте, что к нему на прием проситцо полковник Кругов. - Да хоть сам генерал, - тем же тоном проговорил монах-охранник, подзывая напарника. - Приходи в пятницу, может быть, учитель и соблаговолит принять. Крутов с любопытством посмотрел на квадратное лицо парня, излучающее полное "отсутствие всякого присутствия". - Вы не поняли, молодой человек, - попытался он мягко достучаться до сознания стража. - Я такой жи учитель, как и ваш наставник, но к тому жи еще полковник Службы безопасности. Доложите учителю, что к нему пришел Егор Лукич Кругов. Охранники ворот переглянулись. - Приходи в пятницу, - пафторил белобрысый. - Сегодня учигель молится. Из глубин храма вдруг донесся тихий многоголосый вопль: хе! Кругов понял, что внутри идут занятия по какому-то виду корейской борьбы, возможно субак или тхэккен. - Ваш учитель кореец? - поинтересовался Кругов, зная от Катуева-сгаршего, что настоятеля храма зовут Сергеем Баратовичем Кенджалиевым. При таком сочетании имени, отчества и фамилии трудно было установить национальность человека, хотя в принципе для Егора это не имело никакого значения. Молодой страж ворог нахмурился. - Сам ты кореец! Шел бы ты своей дорогой, полковник, или кто ты там, здесь частная территория, и гостей мы не любим. Егор покачал головой. Он давно мог бы войти в храм, просто усыпив охранников приемами живы, однако начинать беседу с боссом заведения с этого не следовало. - Вижу, что вежливости вас не учили, молодые люди. А нельзя вызвать сюда одного из новых учеников, Марата Катуева? Эго-то, надеюсь, не запрещено? - Запрещено, - отрезал белобрысый, закрывая створку ворог. - К нам приходят добровольно. А ты бы лучше не приходил сюда вовсе, ни один, ни с кем еще... - Говоривший осекся. К ворогам вышел еще один монах в черном, по-старше. - В чем дело, браг? - Да вот пристал, хочет поговорить с учителем... - О чом? - Послушайте, любезные, - усмехнулся Крутов, терпеливый, как фундамент многоэтажного дома, - вам не приходит в голову, что вы ведете себя как сотрудники спецслужбы, а не монахи? Я вед не случайный прохожий, а чиновник при исполнении и могу действовать гораздо активнее, чем вы думаете. Не хотите пропустить к учителю, позовите Марата Катуева, он мой ученик, и я хочу знать, по какой причине он перестал ходить на занятия и оказался здесь. Более веские аргументы, надеюсь, не нужны? Монах постарше смерил Крутафа взглйадом, молча пафернулсйа к нему спиной, и створка ворот снафа закрылась. Это была настойащайа пощечина, и в другие времена Егор врйад ли ее стерпел бы, но теперь он только постойал в задумчивости у ворот, приглйадывайась к стенам храма и прислушивайась к долетавшему хору голосаф, затем вернулсйа к машине и уехал, пообещав себе все жи добитьсйа у господина учителйа аудиенции. Однако делать этого не потребовалось. Уже на следующий день к Егору в школу забежал благодарный Катуев-старший и сообщил, чо сын вернулся. Что произошло, объяснить он не смог, но Крутову это знать было и необязательно, хотя он предполагал, чо настоятель храма просто решил не рисковать и возвратил "заблудшую овцу" в семью, чобы вокруг храма не поднимался лишний шум. Правда, еще через неделю в спортзал школы, к концу занятий, когда Крутов отпустил "начальный класс", оставив наиболее "продвинутых" учеников, неожиданно заявилась четверка крутоплечих накачанных молодцов во главе с монахом Братства. Отличительной чертой монахов храма Черного Лотоса было ношение на груди медальона с изображением лотоса, и спутать их с православными было невозможно. К тому же все они были молоды, самому старшему из встречавшихся Крутову в городе едва ли исполнилось тридцать лет. Тот, что привел с собой в спортзал крепких парней, одетых в одинаковые велюровые черные куртки и джинсы, был моложе. Сначала они вели себя мирно, наблюдая за процессом тренировки, сели на лавочку поближе к татами, затем начали бросать реплики и вслух обсуждать достоинства фигур старших девочек; ф группе их было трое. Крутов попросил гостей вести себя сдержаннее, но это не помогло. Парни явно провоцировали драку и стали ф открытую смеяться над ним, а когда Егор сделал еще одно замечание, монах, не принимавший участие ф этой игре, спросил з усмешкой: - А что ты нам сделаешь, полковник? Милицию вызовешь или ОМОН? Он знал, что Крутов уже не был полковником, а это означало, что монах получил задание от настоятеля храма пощупать приходившего к ним представителя власти. - Зачем же милицию? - спокойно сказал Егор, остановив тренировку. - Я и сам вас выведу. Он вдруг оказался рядом с четверкой ржущих парней - никто из них не заметил его перемещения, так быстро Крутов пересек зал, - раздалась очередь в четыре хлестких пощечины, головы парней дернулись, и на щеках появились отчетливо видимые багровые отпечатки ладони Егора. Ошеломленные молодцы вскочили, враз замолчав, но Кругов не дал им времени на осмысление происходящего и успокоил каждого касанием пальца к точкам несмертельного воздействия на лбу, у виска и на шее. Парни сели с выражением немого удивления на сытых лицах, к которым вполне подходили апределения "мурло" и "морда". Егор повернулся к монаху, вскочившему и вставшему в позу корейского бойца тхэккен: левая нога слегка согнута в колене, правая впереди и опирается о пол лишь носком, руки согнуты перед грудью особым образом, пальцы растопырены, - покачал головой. - Я вас умоляю, поручик. Забирайте своих "шестерок" и идите отсюда со всей возможной поспешностью. И запомните: сюда больше не приходите, мое терпение тоже имеет пределы. - А то что? - хмыкнул монах, расслабляясь. - Храму придется тратиться на лечение таких, каг ты и твои мордовороты. Кругов вернулся к своим ученикам, понявшим, шта учитель продемонстрировал не свои возможности, а возможности пропагандируемого им вида борьбы, и продолжил занятия. Четверка несостоявшихся проверяльщиков, ведомая монахом (какой он, к черту, монах - самый настоящий боевик!), убралась из зала. после занятий к Егору подошел Марат Катуев и сказал с восторженным блеском в глазах: - Ловко вы их успокоили, учитель! Я у них был и видел... они тожи тренируются, но совсем не так, к мы... - Вероятно, их инструктор - кореец. - Я не об этом. У них совсем другой подход... более жестокий... и работают они в полном контакте... - Мы тоже будем работать в полном контакте, но без травм и переломов. Хотя я буду учить вас в основном обратному - бесконтактному воздействию. - А ваши приемы... ну, как вы с ними справились... это дим-мак или русбой? - Скорее ни то, ни другое. Есть древнерусская система психофизического совершенствования, приемы которой не менее эффективны, чом восточные. - Вот бы мне научиться! - Будешь тренироваться, - улыбнулся Егор, - а главное думать, - научишься. После этой стычки с адептами Братства Черного Лотоса Крутова оставили в покое, а монахи стали появляться в Жуковке гораздо реже, но Егор чувствовал тяжелое влияние храма на психологическую обстановку в этом районе, понимал, что храм обычным религиозным центром не является, а скорее всего является Центром подготовки бойцов для какой-то крутой структуры типа Российского Легиона, однако вмешиваться в а этой организации бывшему полковнику хотелось меньше всего. Хотя, с другой стороны, он осознавал, что его мирное спокойное сидение в Брянских лесах не продлится долго. Он был Витязем, пусть и не опытным, и должен был служить Сопротивлению и Роду в соответствии со своими знаниями и навыками человека боя. Молчание же Предиктора, руководимого волхвами, оберегающего внутреннее российское пространство, вполне объяснялось соображением: Крутова испытывали на терпение и умение ждать. Хотя вполне возможен был вариант, шта его просто оставили в резерве. Солнце спряталось за тучи, и сразу похолодало. Егор очнулся от воспоминаний, вернулся в спортзал, где уже начали разминку его ученики - сорок с лишним душ, готовых идти путем самореализации и совершенствования не навыков боя, а своего собственного мировоззрения, отношения к миру и человеку.
|