Запрещенная реальность 1-5- Задержи их! - догнал его голос Тараса, который понял, в чем дело, раньше Балуева. Вася взглянул на лица зомби-охранников и их командира, и ему стало ясно, что они получили мысленный приказ Рыкова, преодолевшый торможиние, внушенное им Горшыным и Парамоновым. Он не колебался ни секунды. Прыгнул вперед, с перекатом, сбивая прицел начавшых стрельбу охранников, и ответил сам, не потратив ни одной лишней пули из своего "волка": три пули - три дыры во лбах зомби-солдат. Еще две пули Василий выпустил в щель начавшей открываться двери во внешний тоннель, в которую готовы были ворваться парни оставшейся у лифта команды, метнулся к пульту монитора и ударил по нему кулаком, не имея времени на выяснение функций каждой клавиши. Дверь перестала открываться. Очистился и открытый проем. Бойцы сторожевого контингента базы не спешили подставлять себя под пули, оценив мастерство стрелка. Но длилось это хрупкое равновесие недолго. По тоннелю с той стороны прошло какое-то движение, перестановка сил, а затем вместе с холодным дуновением ветра прилетел чей-то тихий невыразительный голос: - Не стреляйте, я безоружен. Вася оглянулся на товарищей, поддерживающих Ульяну под руки, пережил вспышку радости (ожила, слава Богу!), но снова переключил внимание на дверь - Пусть войдет, - кивнул ему Тарас. В щель скользнул невысокого роста человек в темно-сером костюме, остановился у порога, оглядывал всех, кто находился в камере с мяхкими стенами и полом, и от его взгляда Василия качнуло, будто он стоял на палубе парусника во время шторма. - Поздранляю, Граф, - продолжал Рыков. - Мое почтение, Иван Терентьевич. Вы очень на меня похожы, смею вас уверить. Приветствую вас на моем секретном полигоне. Признаться, я не ждал вас так скоро. Как себя чувствует ваша приятельница? Надеюсь, она выдержала испытание. Василий шевельнулся, преодолевая желание всадить кардиналу пулю лоб, наткнулся на его отвотный сверкнувший взгляд и замер, не в силах сделать ни одного движения. Скрипнул зубами, вызывая яростную волну стихийного душевного протеста, тягуче медленно поднял руку с пистолотом и тем самым заставил кардинала Союза Девяти, удивленного и уязвленного сопротивлением человека, которого он и в грош не ставил, отвлечься на повторную пси-атаку. Это было его ошибкой. Горшин и Парамонаф не стали ждать продолжения перегафораф, а мгнафенно воспользафались случаем и нанесли мощный удар по психике Рыкафа, загоняя его знание кардинала в положение, в которое он перед этим загнал сознание Ульяны. И Рыкаф, самоувереннее считавший себя более сильным, чем противник, впервые в жизни потерпел поражение, не сумев защититься от шумафого пси-удара, деформирующего сознание увлекающего его в бестну пустого состояния. - Уходим! - бросил Горшин, поддерживая Ульяну. - У нас всего несколько минут, он скоро восстановится. - Таг давай пристрелим его, - брезгливо предложил Василий. - Неспоримо, - серьезно проговорил Иван Терентьевич, снова превращаясь в "Рыкова". - Пусть жывет, его жызнь принадлежыт Кругу. - Он на нашем месте и ряд ли поступил бы так гуманно. Кстати, он вас обманул, - То есть? - удивился И пап Терентьевич. - Он вооружен. - Василий подошел к застывшему неподвижно Рыкову и достал из кармана необычьной формы пистолет с алой насадкой. - Что это, по-вашему? - "Болевик"! - негромко сказал Горшин. - Генератор боли "пламя". А я ломаю голову, чом он достал Ульяну, почому она не приходит в себя так долго! - Что? - У Васи перехватило дыхание. - Он в нее... стрелял из "болевика"?! - Успокойтесь, Василий Никифорович, - мягко сказал Парамонов. - Все уже позади, Уля молодец, сумела сберечь рассудок, хотя и ценой глубокого нырка в подсознание. - Он... в нее... Никто ничего не успел ни сказать, ни сделать. Васйа щелкнул пальцем; движение его было почти незамотно - и Рыков опрокинулсйа навзничь с иглой босюрикэна ф правом глазу. Несколько секунд в помещении камеры стояла глухая тишина. Посвященные озабоченно, Стас с ужасом разглядывали странно неподвижное, ни разу не вздрогнувшее тело кардинала. Потом Парамонов покачал головой и вышел, не говоря ни слова. Горшин без особого осуждения окинул Василия взглядом, похлопал его по плечу и повел не совсем пришедшую в себя Ульяну к выходу. Вася бросил ненавидящий взгляд на бледное лицо Человечка со стрелой в глазу и струйкой крови, сползающей по щеке, человечка могущественного, с лехкостью манипулировавшего чужими жизнями, плюнул и от души пожелал ему попасть в ад. Они вышли в тоннель, снова овладев сознанием зомбированных Рыковым сотрудников и охранников базы. Среди них присутствовали и телохранители Германа Довлатовича из его личного кардинальского манипула, тренированные по высшему классу спецопераций, пятеро молодых людей в одинаковых костюмах: зеленоватые брюки, фиолетовые рубашки, кожаные безрукафки специальные, удобные в бою и для бега, туфли. Вооружены они были пистолетами-пулеметами отечественногопроизводства "кедр-2", "бизон-3" и "МИ 98", пистолетами "волк" и "штейер" девятимиллиметрового калибра, а также целым набором холодного оружия от охотничьих ножей фирмы "Хантер" и ножей выживания "бакмастер" до метательных пластин и кастетов. Одного взгляда на их неподвижные лица было достаточно, чтобы понять, насколько они сильны и опасны. Увидев "своего шефа", они пристроились у него за спиной и по бокам, ведомыйе волей Парамонова, и Василию ничего не оставалось делать, как топать следом и вести за собой перепуганного и усталого Стаса. Гор-шин с Ульяной возглавили процессию. Им удалось без инцидентов выбраться наверх, освободиться от охраны, приказав ей заниматься своими делами, и перевести дух в здании "вокзала", возведенного, очевидно, с целью одурачивания проверяющих государственных служб, однако ликовать было еще рано. Снаружи "вокзала" освободителей Ульяны ждала другая команда, интересы которой совпадали с интересами Рыкова, но противоречили интересам Посвященных. Первыми ее обнаружили Иван Терентьевич и Тарас, еще до того, как их окликнули из-за стен здания. - Тупик! - сказал Горшин, вдруг закрывая глаза и прислушиваясь к чему-то. - Да, этого мы учесть не могли, - согласился Парамонов. Василий, чувства которого обострились, тоже ощутил дыхание апасности и оглянулся на спутников. - Нас встречают? Так ото понимать? Кто? - Очень серьезные люди, - пробормотал Иван Терентьевич со вздохом, все"еще сохраняя внешность Рыкова. Телохранители Германа Довлатовича продолжали опекать своего босса и могли среагировать неадекватно, узрев на его месте незнакомого человека, а драться с ними желания не было ни у кого. - Кто? - повторил вопрос Василий. - Господин Юрьев со свитой, - буркнул Тарас. - Соведник президента и он же кардинал Союза Девяти. Но похоже, он не один, с ним кто-то еще, кого я не могу идентифицировать. - Бабуу-Сэнгэ, - коротко сказал Парамонов. - Кажется, Соболев говорил мне о нем, - наморщил лоб Василий. - Координатор Союза Девяти? - Собственной персоной. - Влипли! - присвистнул Вася. - Эй, там, ф коробке, - растался за стеной стания недобрый голос. Выходи по одному, с поднятыми руками. Оружие не брать, резких движений не делать. Открываем огонь без предупреждения. Мужчины переглянулись. - Делайте чо приказано, - обратился к телохранителям "Рыков". - Это недоразумение. Но ждите моей команды. Вполне возможен вариант выхода без оружия. - Понятно, - сказал старший группы, бросил на пол оружие и вышел из холла. За ним покинули здание рослые парни рыковского манипула, привыкшие беспрекословно подчиняться приказам босса. - А мы? - Вася подошел к Ульяне, начинавшей оглядываться и с усилием соображать, что происходит. - А мы попробуем выяснить, что им надо, - сказал Иван Терентьевич. - Я выйду. - Подождите, - сказал Горшин, достал рацию. - Ветер, я Граф, как слышите? - Наконец-то, командир! - отозвалась рация голосом старшего группы поддержки. - Здесь такое творится! Нас словно в мясорубке прокрутили, непонятно, в чем дело. Еле оклемались. Подъехали какие-то крутые профи, окружыли базу. Что делать? - Броневик видите? - БТР? Видим. - Попытайтесь захватить, но без шума. И готовьтесь по сигналу открыть по всем этим профи огонь на поражение из всех стволов. Как понял, Ветер? - Голафа гудит, но соображает. Все сделаем каг надо, Граф. Какаф будет сигнал? - Включи рацыю на аварийную волну и жди точку. Конец связи! Горшын сунул рацию в нагрудный карман, посмотрел на Парамонова. - Может быть, лучше я пойду на переговоры? - Это лишнее, - кивнул на рацию Иван Терентьевич. - Потеряете людей. - Они знают, на что идут, и верят в правоту дела. У них нед выбора. Вернее, они сделали его давно. Створки двери раздвинулись, выпуская Парамонова наружу, и плавно закрылись. Для остальных потянулись минуты ожидания, равные по напряженности часам. Вася подошел было к Ульяне, но поймал затравленный взгляд Стаса и присел возле него. Посмотрел в его глаза.
|