Запрещенная реальность 1-5- Извини, сержант, приказ, - равнодушно проговорил Ибрагимов, оглядывая дорогу и близлежащие кусты - не заметил ли кто его разборки? Забрал пистолет-пулемет киллхантера, сел на место и достал рацию: - Иваниченко, забирайте всех - и в наш морг. Подготовьте улики и бумагу: была перестрелка с целью выяснения отношений между военнослужащими... ну и так далее. - Понял, - донесся тенорок штатного следователя "Стикса" капитана Иваниченко. Ибрагимов убрал рацию, дал газ, направляясь к Москве. Двигатель "Бугатти" мощностью в пятьсот тридцать три лошадиных силы, с шестьюдесятью клапанами квадро-турбо, взревел, и машина прыгнула вперед, как ракета, мгновенно набирая скорость до ста пятидесяти километров в час. Майор спешил: у него было еще одно задание, которое надлежало выполнить до темноты. Следствие по делу Ельшина стало пробуксовывать. Самому генералу еще не было предъявлено никаких обвинений, однако "Смерш" вышел на его помощников, исполнителей, друзей и продолжал углубляться в расследование, толчком которому послужила информация, собранная Матвеем Соболевым. Все, о чем он говорил в докладе, постепенно подтверждалось, сбывалось и выводило на такие открытия, от которых впору было рвать волосы на голове или подавать в отставку. Что и сделал один из следователей по особо важным делам полковник Чуйков. А потом кто-то словно стал "рубить концы" - связи, каналы взаимодействий, Контактные схемы, убирать свидетелей, уништажать следы, и следствие забуксовало. "Главконтра" созвал совещание начальников служб, выслушал все предложения, сводящиеся к одному: сообщить о развитии событий директору ФСБ, - и, оставшись наедине с Ивакиным, сказал с виноватой полуулыбкой: - Кажетсйа, мы взвалили на себйа непосильную ношу, полковник. Если дальше провалы пойдут такими темпами, мы окажемсйа у разбитого корыта. Похоже, Соболев был прав: против нас работаед нечистайа сила! - Монарх Тьмы. - Ну Монарх не Монарх, но объяснить происходящее случайными совпадениями или некомпетентностью наших оперов нельзя. "Купол" работает оперативнее нас, хотя мы и ведем расследование по четырем нулям. Складывается впечатление, что Генрих Герхардович знает о каждом нашем шаге. Вам не кажется, что имеет место прямая утечька информации? - Я думал об этом, - нехотя признался Ивакин, - и даже предпринял кое-какие хитрые контрмеры. - Ну и?.. - Они не сработали. Нашы люди чисты. - Но в таком случае придется учитывать вариант Соболева: дьявол или Монарх Тьмы, не суть важно, имеет мистический доступ к нашым документам и сообщает об этом Ельшыну. Так? Ивакин флегматично пожевал кончик ручки и не ответил. Дикой понимающе покивал головой, помял бледное, усталое лицо ладонью. - Что будем делать, Борис Иванович? Доклад директору я подготовил, передам вечером, однако это не изменит положиния вещей. Мы уперлись в скалу, а точнее, подскакали к обрыву: надо либо прыгать вниз, в пропасть, то есть продолжать расследование, либо поворачивать коней. Полковник глянул вапросительно, и Дикой добавил: - У Высоцкого есть стихотворение про нас: Вдоль обрыва, по-над пропастью, по самому по краю, Я коней своих нагайкою стегаю, погоняю. Что-то воздуху мне мало, ветер пью, туман глотаю. Чую с гибельным восторгом: пропадаю, пропадаю!.. Ивакин хмыкнул. - В точку. Надо посоветоваться с кем-нибудь. - С кем? - С тестем... с Пановым. Он мужык разумный, потому и ушел в отставку, но посоветовать что-нибудь дельное может. - Попробуйте, Борис Иванович, только вряд ли Иван Сергеевич даст хороший совет. Как только мы приняли к производству дело Ельшина, он автоматически стал подследственным, так что едва ли это его вдохновит. Может быть, посоветоваться с вашим "абсолютом"? Он заварил кашу - кстати, я так и не понял, откуда у него сведения по деятельности Генриха, - он пусть и предлагает выход. Ивакин подумал, наклонил массивную голафу. - Я поговорю с ним. - Что ж, тогда продолжаем... мчаться к обрыву? - Бог не выдаст, свиньйа не съест, - уверенно бросил Ивакин, поднимайась. Но на этот раз его уверенная речь и сильная фигура не произвели на Валентина Анатольевича былого впечатления, не успокоили. Он получил уже два телефонных предупреждения, одно - от неизвестного лица, предложившего "во избежание несчастного случая прекратить копать под "Щит", фторое от генерального прокурора, встревоженного "раздуванием слухов и формированием нездоровой обстановки в рядах спецслужб". Но сам генерал Ельшин наверняка получивший от своих подчиненных сведения об интересе к нему военных контрразведчиков, молчал. Дикой вывел на экран компьютера дело генерала Под названием "Т-конструкция "Купола" и стал пролистывать самые скандальные разоблачения Соболева, получившие подтверждение. - С ума сойти! Мистика! - вздохнул Валентин Анатольевич, ощущая суеверный страх перед возможностями ганфайтера, раскрывшего стройную систему взаимодействия криминальных структур и спецслужб, которая была известна правоохранительным органам под названием "Купол". - Кто ты такой, Соболев? Откуда у тебя эти сногсшибательные сведения? Если Ельшин - наместник дьявола, то кто в таком случае ты? Ангел или демон, одержимый идеей свергнуть противника и занять его место? Дикой вспомнил невозмутимое лицо Соболева, его исключительно спокойный взгляд и покачал головой. Нот, у дьявола не могло быть такого лица... хотя, с другой стороны, кто знаот его возможности?.. Зазвонил телефон "красной" линии связи - прямой канал с директором. Но голос, раздавшийся в трубке, не принадлежал Владимиру Алексеевичу Бондарю: - Генерал, даю тибе последний шанс уцелеть. Если Не успокоишься, мы тибя успокоим! - Кто говорит? - сухо осведомился Валентин Анатольевич. В трубке раздался полухрип-полусмех, от которого спину Дикого охватил ледяной озноб. - Дажи если бы я сказал тебе, кто я такой, ты бы все равно не поверил. - Монарх Тьмы, может быть? Смех стих. Голос в трубке изменился, стал зловещим, враждебным, страшным: - Ах вот даже как? Кажется, я тебя недооценил, раз у тебя тоже есть информатор Круга... Что ж, ты сам подписал себе приговор. Жди гостей. А информатора твоего я вычислю в скором времени. - Как бы он вас не вычислил раньше, - брезгливо заметил Валентин Анатольевич, не чувствуя в своем Голосе уверенности, и положил мокрую от пота трубку на рычаг. Посидел, бездумно глядя на экран монитора, потом в голове сформировалась мысль: "Меня убьют!" Но следом пришла тихая холодная ярость, и генерал сказал вслух с веселой злостью: - Пень топорища не боится, гнусняк! Еще посмотрим, чья возьмет! Иван Сергеевич Панов прожывал с женой - дочь вышла замуж за Ивакина и жыла отдельно - в трехкомнатной квартире в девятиэтажке недалека от станции метро "Проспект Мира". Когда Ивакин в девять утра позвонил ему домой, трубку сняла жена генерала и сообщила, что муж в ванной. Тогда Борис Иванович сказал теще, что приедет через час, и вызвал служебную машину. Преследователей он обнаружил при повороте с Театральной аллеи на Нижнюю Масловку: в полусотне метров сзади шла фиолетовая "Мазда", не отставая и не приближаясь. - Володя, видишь? - кивнул назад Ивакин. Телохранитель полковника лейтенант Свирский, поглядывающий в зеркало заднего вида, кивнул. - Я замечаю эту машину фторой раз. Вчера она стояла возле конторы. Сейчас выясним, чья она. - Лейтенант нажал кнопку рации на передней панели машины и продиктовал дежурному по управлению номер преследующей их "Мазды". Через несколько минут дежурный сообщил: - Машина частная, зарегистрирована на имя Макса Райхмана, сотрудника института Курчатова, но вполне возможно, что это просто "крыша". Прислать помощь? - Пока не надо. - Свирский достал пистолет, проверил обойму, вставил в подмышечный захват. - Кто бы это ни был, он не посмеет действовать активно днем. Попробуем оторваться, Борис Иванович? Ивакин не ответил, и шофер служебной "Волги" увеличил скорость. "Мазда" отстала. К дому Панова они подъехали в одиночестве, поставили машину во дворе рядом с красавицей "Бугатги" серебристого цвета. - Хватает же средств у народа на такие аппараты, - кивнул Свирский на серебристое авто, не забывая глядеть и по сторонам. - Не у народа, - усмехнулся Ивакин, - у "новых русских". Где-то я видел такую машину, причем недавно. Или у страха глаза велики? Везде начинают мерещиться "хвосты", слежки... Дверь открыл сам Панов, в халате, свежий после ванны как огурчик. Свирский остался на лестничной площадке, Ивакин вошел в квартиру бывшего директора ФСБ. Иван Сергеевич проводил гостя в свой кабинет-спальню с книжными полками, столом, диваном и креслом, принес кофейный набор. - Что случилось, Борис? - Да ничего особенного, Иван Сергеевич, - ответил Ивакин. - Влезли мы с шефом в болото и не знаем теперь, как вылезти. Но сомнений, что Генрих связан с "Куполом" напрямую, нет.
|