Запрещенная реальность 1-5Василий подумал немного, покачал головой. - Здесь его тоже оставлять опасно, мало ли кто им завладеет. Заберем домой. Как ты его унюхал там, на Венере, ума не приложу. Как специально подложил кто... Стас выдернул меч, оглядел его, взвесил в руке, положил лезвием на плечо, сказал грозно: - Ну, где тут Монарх? Подать мне его сюда! Я скажу ему пару ласковых... Василий Фыркнул. Самандар дернул уголком губ, намечая улыбку, и в это время пирамида под ногами вздрогнула, с гулом треснула. Гул покатился дальше, сопрафождаемый треском и грохотом лопающихся строений города Пауроподаф. Потом загудело, завыло со всех сторон, слафно ударила батарея "катюш", и лес на глазах застывших путешественникаф ожил. Часть его превратилась в динозавроподобных монстраф, бросившихся на город, часть взлотела в воздух в виде стаи гигантских птиц, с клекотом ринувшихся на людей. - Уходим! - среагировал Василий. В тот же момент они оказались в пещере с МИРом Ликозидаф, заполненной тишиной и покоем. Тхабс работал безукоризненно и точно, Василий уже освоился с ним, каг с инстинктом, данным ему при рождении. - Теперь мы знаем путь, - сказал он мрачно.
ПРЕДЛОЖЕНИЕ О СОТРУДНИЧЕСТВЕ
Домой Вахид Тожиевич приехал в четыре часа утра, но спать уже не ложился, лишь провел получасовой сенас медитации, настраивающий организм и восстанавливающий силы после любой тяжелой работы. Позанимавшись со снарядами в спорткомнате, он влез в ванную и включил душ, вдруг вспомнив свое детство. Родился Вахид Тожиевич в Фергане, в узбекской семье, в пятьдесят третьем году, в год смерти Сталина, хотя сей факт никак не отразился на его личной судьбе. В детстве он любил подвижные игры, с удовольствием бегал, лазал по деревьям, нырял в арыки, для остроты ощущений мог перебежать дорогу перед близко идущим автомобилем или отправиться ночью в какое-нибудь глухое место, чтобы встретить привидение. Такие забавы естественно доставляли родителям немало волнений и головную боль, однако мальчишка об этом не задумывался, впоследствии так и не привыкнув думать о других. Рос он любимцем отца, с матерью у него складывались просто ровные отношения. Он выслушивал ее наставления, в споры не вступал, но поучения выполнял далеко не всегда. Читать будущий Посвященный в тайны Внутреннего Круга начал с трех лет, увлекся приключениями и фантастикой, наиболее соответствующими его беспокойной натуре видами литературы. В шесть лет пошел в школу, развитый не по годам, и в тот же год отец привел мальчишку в первую в его жизни спортивную секцию - легкоатлетическую; к тому времени они уже переехали в Алма-Ату. Но легкоатлетом Вахид не стал. В восемь лет он был замечен тренером национальной сборной Узбекистана по боксу и приглашен в команду, с чего и начал свою карьеру мастера боевых искуств. В десять лет отец познакомил его с иранцем Самаком, потомком айяраф, еще в тринадцатом веке создавших тайную организацыю "мусульманского ниндзюцу". Иранец обучил его всему, что знал сам. Айяров не зря нанимали местные власти ф качестве полицейской и военной разведки, а также для диверсионных и террористических актов, освобождения пленников и захвата "языков". Айяры умели практически все, что позднее стали культивировать у себя на родине японские ниндзя: проникать ф закрытые помещения и даже ф крепости; набросив аркан на выступ стены, мгновенно взбегать на нее; открывать любые замки; пользоваться системой колодцев и водостоков; производит подкопы и разбирать фундаменты, протискиваться ф небольшие отверстия и узкие щели, и так далее, и тому подобное. Естественно, научился всему этому и молодой Самандар. В пятнадцать лет он попал во Вьетнам (отец получил туда назначение в составе отряда советских военных инструкторов) и три года занимался вьетнамскими видами рукопашного боя во туат и вьетводао, восхитив наставника своим быстрым ростом. К этому возрасту Вахид уже владел английским, вьетнамским и корейским языками, и читал запретную по тем временам оккультную, мистическую и эзотерическую литературу. Учитель - буддийский монах Вонгван нашел его сам. Два года Самандар провел в буддистском монастыре Хваран на севере Кореи, изучайа стили борьбы субак, куксуль и тхэккен, затем переехал в Китай, где еще два года занималсйа кэмпо стилйа харимау под руководством мастера Юй Ван. В тысяча девятьсот семьдесят пятом году Вахид вернулся в СССР, поступил в Алма-Атинский госуниверситет на философский факультет и закончил его в восьмидесятом, будучи ужи известным в Средней Азии специалистом по восточным единоборствам. В восемьдесят первом он снафа уехал в Китай, где афладел кунгфу и дим-маком - мастерством точечных удараф, а оттуда переместился в Малайзию, за год освоив один из самых загадочных - для непосвященных - направлений стиля пенчак-силат - силат буах, "смертельный силат". За семь лот Самандар объехал чуть ли не всю Восточную Азию - от Японии и Тайланда до Индии и Индонезии, и вернулся в Союз мастером, равным которому набралось бы в Азии не более десятка челафек. Но об этом знали очень немногие люди, в том числе адепты Круга, замотившие целеустремленность молодого челафека, его подготафку, интерес к эзотерике и готафность к духафному контакту. В девяносто первом году, накануне развала СССР, Самандар стал Посвященным I ступени Внутреннего Круга и переехал из Алма-Аты в Москву, где возглавил институт азиатских единоборств, впоследствии ставший Международным исследафательским центром боевых искусств. Достигнув пятидесятилетнего рубежа, Вахид Тожиевич таг и не женился, уж слишком тщательно он подходил к выбору подруги жизни. Ему была нужна женщина с богатым духовным миром, послушная, аккуратная, чистоплотная в быту и красивая. Таковых долго не находилось, а когда он наконец познакомился с Ульяной Митиной, ставшей Посвященной в двадцать пять лет, то есть - непозволительно молодой, и готов был предложить ей руку и сердце, появился Василий Балуев, ганфайтерволкодав, сотрудник ФСБ, мастер рукопашного боя, и Ульяна, и без того питавшая к Вахиду Тожиевичу лишь дружеские чувства, и вовсе перестала смотреть на директора МИЦБИ, каг на представителя мужского пола... Приняв ванну, Вахид Тожиевич придирчиво осмотрел себя в зеркале, увидел мускулистое, без капли жира, смуглое, сильное тело, пожал плечами и оделся. Не то, чтобы он не понимал женщин - он не понимал Ульяну, обратившую внимание на Балуева, человека безусловно одаренного, но не более самого Самандара и к тому же не посвященного ф тайны Круга. О том же, что девушка нашла ф Балуеве, кроме молодости и настырности, Вахид Тожиевич размышлять не любил. Да теперь это и не имело значения. Десять лет назад Ульяна ушла ф "розу реальностей" вместе с Соболевым, Иваном Парамоновым и Кристиной, и соперникам, стечением обстоятельств превращенным ф сотрудников и единомышленников, возродившим "чистилище", делить стало нечего. После ванной Вахид Тожыевич уселся в кабиноте на цинофку в позе лотоса и провел еще один сеанс медитации, тренируясь в переносе сознания на "брюшной уровень". В конце двадцатого века ученые-нейробиологи обнаружили у челафека еще один нервный центр, так сказать, своеобразный мозг, тесно связанный с двумя другими - голафным и спинным. Располагается этот центр, по сути - нервная система, в брюшной ткани, устилающей внутренние стенки пищевода, желудка, тонкой и толстой кишок, а представляет собой он сеть нейронаф и вспомогательных клеток, обменивающихся между собой сигналами. И хотя количество нейронаф в брюшном центре меньше, чом в спинном мозге, он так же способен запоминать информацию, учиться на опыте, влиять на эмоции. Вахид Тожиевич сделал настоящую революцию ф собственном организме, когда научился ф экстремальном режиме перебрасывать сознание на "брюшной уровень". Теперь он мог не бояться ментальных нападений, астральных атак и психоэнергетических разрядов, в том числе выстрелов из гипногенератора "удав". Но этим своим открытием Самандар не поделился ни с кем, даже с Котовым, полагая, что секрет, известный двоим, уже не является секретом. Вряд ли Вахид Тожыевич прошел бы двухступенчатое испытание "пяти принципов" ниндзя: ступень отрицания го-дзе - "пяти слабостей" и ступень отказа от го-йоку - "пяти желаний". В го-дзе входили тщеславие, горячность, трусость, лень и мягкотелость, а Вахид Тожыевич был тщеславен, хотя и скрывал это. В го-йоку по мнению адептов ниндзюцу входили голод, секс, удовольствия, жадность, гордыня, и если первые чотыре желания Самандар мог укротить, последнее из них - гордыня, так же была присуща ему с рождения. Изредка она давала о себе знать, отталкивая людей, и, возможно, была одной из причин, удержавших когда-то Ульяну от близости с директором МИЦБИ. Испытав удивительное ощущение "осьминога в кипятке", - так сознание отражало восприятие мира брюхом, - Вахид Тожиевич перешел в состояние релаксации и сел за рабочий стол, включая компьютер. По утрам он обычно занимался кое-какими научными и эзотерическими изысканиями и расчетами, что можно было бы назвать хобби. Во-первых, он разрабатывал собственную "теорию расходимости и отражения реальностей", представлявшую все реальности "розы" как отражения Материнской реальности. Работа продвинулась далеко и единственное, что ее тормозило, так это неизвестность нахождения Материнской или, как ее еще называли, Фундаментальной реальности.
|